Кот, который проходил сквозь стены (сборник) - Лилиан Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таксист и в самом деле удивился:
– Угол Пятнадцатой и Цвингер? Там же ничего нет! Одни привидения.
– Нас подхватит другая машина, – объяснил, как мог, журналист. – Мой брат, он едет из центра. Семейные проблемы, знаете ли.
Водитель выразительно пожал плечами и двинулся по Цвингер-стрит. Айрис начала бить дрожь, и Квиллер успокаивающе сжал ее руку.
Миссис Кобб повернулась к нему:
– Вчера утром, возвращаясь из церкви, я видела нечто поразительное. Над Хламтауном кружили сотни голубей. Летали и летали кругами, словно большая черная туча. И хлопанья крыльев напоминали раскаты грома…
На углу журналист расплатился сложенным вдоль долларом и помог Айрис выйти. Тьма казалась непроглядной. Здесь, где все было предназначено под снос, фонари не горели.
Подождав, пока такси скроется из виду, Квиллер вновь взял миссис Кобб под локоть, и поисковая группа из двух человек стала пробираться вперед по обледенелым колеям, оставленным тяжелыми грузовиками, увозившими остатки уже снесенных зданий. Они направлялись к концу квартала, где высился большой каменный дом, с виду еще довольно крепкий.
– Пришли, – сказала Айрис. – Раньше здесь был железный забор. Растащили.
Квиллер заметил следы протекторов, наполовину занесенные снегом. Насколько они свежи, сказать было трудно.
– Я думаю, он поставил автобус где-нибудь подальше, чтобы не бросался в глаза, – промолвил журналист.
Они миновали ворота.
– Смотрите! – вскричала миссис Кобб. – Автобус тут! Где же Си-Си? Вы что-нибудь слышите?
Оба замерли. Стояла мертвая тишина – только изредка доносился с автострады через пустырь шум шин. Они зашли в дом с черного входа.
– Едва иду, – пролепетала Айрис, – колени подкашиваются. У меня жуткое предчувствие…
– Успокойтесь, – твердо сказал Квиллер. – И будьте осторожней – гнилая доска.
Дверь – явно взломанная – вела на пыльную веранду, а оттуда в просторное помещение, служившее когда-то кухней. От утвари остались лишь подвесные полки. На полу валялись вывороченный мраморный камин и потускневшая медная люстра.
Квиллер и миссис Кобб снова замерли и прислушались. Ни звука. Пронизывающие сырость и холод.
Освещая дорогу фонариком, журналист провел Айрис через буфетную и столовую. Зияющие дыры однозначно свидетельствовали, что камин и люстра находились когда-то именно здесь. За столовой последовала гостиная, еще не подвергшаяся налету. Раздвижные двери в сводчатом пролете вели в холл.
Квиллер вошел первым. Миссис Кобб – за ним. Тут царил полный разгром. Фонарик выхватывал из мрака куски лестничных перил, обломки филенки, прислоненные к стене, фрагменты лепных украшений… А у подножия лестницы…
Айрис закричала:
– Вот он!
На распростертом теле покоилась резная деревянная панель.
– О боже! Он… Он?..
– Может быть, он потерял сознание. Стойте здесь, – сказал Квиллер, – я посмотрю.
Черное ореховое дерево оказалось чрезвычайно тяжелым. Квиллер с трудом поднял панель и прислонил к стене. Миссис Кобб всхлипывала.
– Я боюсь. Он, я боюсь…
Он направил свет на лицо Си-Си – совсем белое под серой щетиной. Айрис потянула журналиста за рукав пальто:
– Вы видите? Он дышит?
– Выглядит плохо.
– Может, он просто замерз? Упал и потерял сознание и лежит здесь, в этом холоде…
Она взяла холодную как лед руку мужа, наклонилась и стала согревать своим дыханием его лицо.
Никто из них не услышал приближающихся шагов. Вдруг холл залил ослепительный свет. Кто-то стоял в дверях гостиной.
– Полиция! – раздалось из дверей. – Что вы здесь делаете?
Миссис Кобб залилась слезами:
– Мой муж ранен. Быстрее! Отвезите его в больницу.
– Что вы здесь делаете?
– Нет времени! Нету! – в истерике закричала она. – Вызовите «скорую»! Вызовите «скорую», пока не поздно!
Один из полицейских вступил в круг света, склонился над телом и покачал головой.
– Нет! Нет! – отчаянно вскричала Айрис. – Они спасут его! Они могут, я знаю! Скорее! Скорее!
– Слишком поздно, леди, – сказал полицейский и обратился к напарнику: – Сообщи, что здесь труп.
Миссис Кобб издала долгий горестный стон.
– Вам придется поехать с нами и дать показания, – сказал полицейский.
Квиллер показал удостоверение:
– Я из «Дневного прибоя».
Полицейский кивнул и заговорил менее резко:
– Вы не против поехать с нами? Следователям понадобятся показания. Просто для порядка. Все-таки труп…
Журналист взял еле стоящую на ногах Айрис под руку.
– Как случилось, что вы нас нашли?
– Таксист сообщил, что на углу Цвингер и Пятнадцатой вышли двое пассажиров… Что случилось с этим человеком? Он упал с лестницы?
– Похоже на то. Когда он не вернулся домой, мы…
Айрис Кобб опять жалобно застонала:
– Он нес эту панель. Он, должно быть, поскользнулся… Неверно ступил… Я говорила ему: не ходи! Я говорила! – Она повернула искаженное горем лицо к Квиллеру: – Что мне делать?.. Что мне делать?.. Я любила этого чудесного человека!
Тринадцать
Из полиции Квиллер отвез Айрис Кобб домой, позвал Мэри Дакворт, чтобы та побыла с ней, и отправился в редакцию. С печальным выражением лица, которое подчеркивали его вислые усы, он бросил на стол Арчи Райкера десять страниц, напечатанных через два интервала.
– Что случилось? – спросил Арч.
– Кошмарное утро! Я не спал с пяти, – сказал Квиллер. – Погиб мой квартиродатель. Упал с лестницы.
– Кобб?
– Он пошел за всяким старьем в заброшенный дом и не вернулся. Мы с миссис Кобб отправились его искать. Нашли мертвым. Полиция увезла нас на допрос. Айрис вне себя от горя.
– Какой ужас! Печально слышать.
– Это случилось в доме Элсворта на Пятнадцатой.
– Я знаю его, – сказал Райкер. – Такой большой каменный мавзолей. Гектор Элсворт был мэром города лет сорок тому назад.
– Правда? – безрадостно рассмеялся Квиллер. – Значит, Кобб проиграл свою последнюю битву с городской администрацией. Они все-таки до него добрались! Поневоле поверишь в потусторонний мир.
– Как ты собираешься это освещать?
– Еще не знаю. Кобб нарушал закон.
– Воровал? Все охотники за древностями так поступают. Даже Рози! Она никогда не выезжает без лома в машине.
– Передай жене, что она расхищает собственность города. Кобба уже однажды поймали. Взяли под арест, оштрафовали на крупную сумму и сделали предупреждение, которым он пренебрег.
– Да, это не похоже на веселый рождественский рассказ, которого ждет босс.
– Мы можем сделать только одно, – сказал Квиллер. – Кобб устраивал для Хламтауна рождественский праздник, благотворительную вечеринку, а городской совет чинил ему препоны. Они не позволяли ему украсить улицу, пригласить оркестр, продавать еду и напитки. Может, поговорить с членами совета и поставить материал на среду? Это самое меньшее, что мы можем сделать. Мало, конечно, но все-таки вдова почувствует себя менее одиноко.
– Я попрошу босса позвонить мэру.
– Как я понимаю, на Хламтаун ополчились чуть ли не пять комиссий. Если бы связаться с кем-нибудь из мэрии и разобраться со всем этим…
– Подумаем. Послушай, почему бы тебе не написать заметку о благотворительной вечеринке? Напечатаем в завтрашнем номере. И все, кто увлекается антиквариатом, придут туда. И дай что-нибудь о Коббе – постарайся потеплее.
Квиллер кивнул. Фразы уже складывались в голове. Он напишет о человеке, который пытался вызвать к себе неприязнь, но в странном мире, где все шыворот-навыворот, был окружен любовью.
Он зашел в библиотеку «Прибоя» – посмотреть данные на Гектора Элсворта – и в кассу, чтобы забрать чек, и отправился в Хламтаун.
У двери в комнату Коббов его встретила взволнованная Мэри Даксворт в прекрасно сидящих на ней брюках.
– Как Айрис? – спросил журналист.
– Она спит. Я дала ей успокоительное. Похороны будут в Кливленде, я заказала для миссис Кобб билет на самолет.
– Еще что-нибудь надо? Может, пригнать обратно микроавтобус? Он все еще за домом Элсворта. Тогда я смог бы отвезти Айрис в аэропорт.
– Так и сделайте. А я соберу ее вещи.
– Когда миссис Кобб проснется, – добавил Квиллер, – скажите ей, что в Хламтауне на рождественской вечеринке будет всё, как хотел Си-Си.
– Знаю, – ответила Мэри. – Уже звонили от мэра. Его представитель придет днем, чтобы поговорить с антикварами, а вечером у нас будет собрание.
– В салуне «Развяжись пупок»? Я бы тоже хотел прийти.
– Все будут вам очень рады.
– Пойдемте ко мне, – сказал Квиллер. – Я хочу вам кое-что рассказать.
Когда он впустил Мэри в комнату, коты, которые свернулись в кресле клубком меха, моментально подняли головы. Юм-Юм ретировалась, а Коко выгнул спину и распушил хвост, не сводя глаз с незнакомки. Его реакция не была явно враждебной, но и не предвещала ничего хорошего.
