СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния - Сомерсет Бейтман

Ниже мы рассмотрим, каким образом Симон де Монфор использовал систему представительства в тех трудных условиях, которые возникли благодаря королевскому методу управления.

Подобно тому, как маленькие ручейки объединяют в небольшие речки, а те в свою очередь становятся могучей рекой, так же скапливались и пороки правления Генриха III, за исключением никем не замеченных протестов, превратившихся в силу, подорвавшую народное терпение и воззвавшую к поиску средств исправления. К этому привели три основные причины. Первой из ню было пристрастие короля к иностранцам. Генрих III не нес ответственность за тех чужеземцев, которые пришли в английские земли вместе с Людовиком Французским. Патриотически настроенные англичане вытеснили их из страны к 1221 году. После отставки Губерта де Бурга Петр де Рош и Петр Риво привезли с собой целую толпу выходцев из Пуату, но они были вынуждены отправиться назад благодаря широкомасштабным действиям Эдмунда Рича, нового архиепископа Кентерберийского. Когда состоялась свадьба Генриха III и Элеаноры Прованской, она приехала в Англию в сопровождении своего дяди по матери Вильгельма, епископа Валенса, очень способного человека и опытного солдата.

«Королева привезла так много французов,

Что права англичан обратились в ничто;

Король позволял им все, словно сами они короли.

Они забирали добро бедняков, но сами ничего не платили»1.

Как и все остальные члены его семьи, Вильгельм был напористым и беспринципным. Он остался в Англии после свадьбы своей племянницы, вместе со своим помощником Петром Эгебланшским. Людям такого склада, как Генрих III, вежливые манеры и изысканность иностранцев нравились гораздо больше, чем грубоватость и прямолинейность его соотечественников. Поэтому король избрал нового дядю своим тайный советником; не исключено, что последний организовал один из секретных внутренних советов, рекомендациям которого король старался следовать. В 1237 году Вильгельм возвратился домой из Дувра с седельными сумками, наполненными золотом, серебром и другими королевскими подарками. Раздав их в Провансе, он вернулся в Англию2. После его смерти в Витербо в 1239 году Генрих III был так глубоко опечален этим известием, что порвал на себе одежду и бросил ее в огонь, отказавшись от кого бы то ни было принимать утешение3.

В 1241 году в страну прибыл брат Вильгельма, Петр Савойский, которому были пожалованы обширные Ричмондские владения в Йоркшире. 5 января он был посвящен в рыцари, а на следующий день по этому поводу был устроен щедрый пир4. В 1247 году Петр привез с собой из Прованса двух знатных девиц, которые были выданы замуж за молодых графов Кента и Линкольна5. Годом раньше другой брат Вильгельма, Бонифаций, был избран архиепископом Кентерберийским. Он был высоким и статным, но ему недоставало годов и знаний. Хотя монахи и избрали его под давлением короля, не желая новых неприятностей, некоторые из них, устыдившись своего поступка, вернулись или перешли в картезианский орден, чтобы искупить слабость своего духа длительной епитимьей6. Новый архиепископ не был возведен на престол до 1249 года. В следующем году Бонифаций, вдохновленный примером епископа Гроссетеста, решил совершить визитацию в своих землях. Он начал с монахов Кентербери, и они горько пожалели, что выбрали невежественного и неопытного иностранца вместе мудрого наставника, какими были все его предшественники. Прибыв в Лондон, архиепископ без приглашения остановился в доме епископа Чичестерского, вместо того чтобы направиться в свою собственную резиденцию в Ламбете, и приказал своим слугам силой добыть для себя провизию. 13 мая он направился в монастырь Св. Варфоломея в Смитфилд, где ему были оказаны все знаки почтения: помощник приора и братья встретили его торжественной процессией, с зажженными свечами и колокольным звоном. Молодой архиепископ отправился по направлению к хорам и захотел видеть каноников, не один из монахов возразил, что право наносить им визит имеет только их епископ и никто более. Бонифаций тотчас же подскочил к нему и ударил кулаком в лицо. «Вот как надлежит поступать с вами, английские предатели». Затем Бонифаций потребовал меч и рванул ризу старого монаха с такой силой, что дорогая пряжка с золотом и драгоценностями упала ему под ноги и потерялась. Ему показалось, что этого недостаточно, и он так толкнул его в промежуток между креслами, что тот получил серьезные повреждения. Когда архиепископ шел назад, к ужасу очевидцев, под его мантией явственно виднелось оружие. Напрасно обиженные каноники искали восстановления справедливости у лондонского епископа и короля, зато это взволновало горожан и они в ярости преследовали епископа до самого Ламбета7.

Плачь, дочь Сиона!

Епископы церкви

Больше не чтят Христа,

Он им не служит примером.

Больше они не пастыри, а наемники,

Которые насмехаются над святыми обрядами!

Их заботят мирские дела;

И торгуют они милостью Бога8.

В 1247 году в Англию хлынула новая волна, на этот раз из Пуату. Мать Генриха III умерла в 1246 году, а в 1250 году он приказал, чтобы в этот день в память о ней велись службы в аббатствах Нормандии9. Но его уважение и память о ней выразились и более ощутимым образом, в его заботе о ее второй семье. С тех пор как Пуату стало частью домена короля Франции, его могущество ослабло и сыновья вдовствующей королевы были рады перебраться в Англию10. Старший сын, Гуго, унаследовал Ла Марш, графство своего отца, а второй — получил графство Ангулемское, владения своей матери. Прибыв в Англию, он был посвящен в рыцари королем в Троицын день11. Перед его возвращением царственный брат дал ему так много денег, что уроженцу Пуату пришлось нанимать дополнительных лошадей, чтобы увезти их. Вильгельм де Валенс, называемый так из-за места своего рождения в Пуату, был с большой помпой посвящен в рыцари в тот день, когда перенес так называемую кровь Христа из собора Св. Павла в Вестминстер. Ему был отдан Хартфордский замок, а затем он женился на богатой наследнице Джоанне, дочери Варенна де Маншанси, благодаря чему Вильгельм также получил часть владений Пемброков, поскольку его невеста была внучкой великого регента12. Однажды Вильгельм охотился в землях, принадлежащих епископу Или, без ведения последнего. Он захотел пить и поехал в манор епископа. Вильгельм сильно хотел пить, но обнаружил только пиво, и в конце концов взломал дверь погреба. Он напился отборного вина и предложил его своим спутникам с такой щедростью, словно это была вода. Когда охотники покидали это место, они были пьяны, и слуги епископа нашли вино, разлитое по полу. Услышав об этом вторжении, священнослужитель куртуазно заметил: «Зачем он украл и испортил то, что я готов был ему предоставить после вежливой просьбы!»13

Самый младший из братьев, Этельмер или Эймер, был направлен учиться в Оксфорд, получал продвижения по церковной лестнице, ожидая, пока не освободится место епископа. Его не приняли собравшиеся в Дареме каноники, поскольку для того, чтобы быть епископом, ему недоставало годов и образования14. В 1250 году Вильгельм Ралей скончался в Туре, где он жил в скромности для того, чтобы сэкономить деньги и отдать долги Папе. Генрих III тут же послал двух своих лучших клириков, чтобы уговорить монахов Винчестера избрать его брата епископом. Когда их попытка не увенчалась успехом, король приехал лично и произнес, что «Справедливость и Мир идут рука об руку», но закончил он угрозой, что уничтожит их, если они будут продолжать упорствовать15.

В то время, когда для братьев было уже сделано так много, не была забыта и незамужняя сестра. Она стала женой молодого графа Сюррея. Щедрость короля не ограничилась его родственниками. В 1250 году он поручил Роберту де Монте Пессулано смешивать ему напитки во время праздников, а в 1258 году пожаловал 200 фунтов Вильгельму де Сан-Эрмиту, уроженцу Пуату, который резал для него мясо и подавал салфетки. Когда в 1255 году умер его повар Ричард де Норрис, он оставил 5 тысяч: марок16.

Второй источник, порождавший огромное число проблем во времена царствования Генриха III, — тесные связи Англии с папством и политика сменявших друг друга на этом посту Понтификов. Эти особого вида проблемы начались с тех пор, как король Иоанн признал себя вассалом Папы. Это как сеньеру давало ему право использовать английские ресурсы в своей отчаянной борьбе с императором. Известно, что Гонорий III дал Генриху III хороший совет, когда тот едва достиг совершеннолетия: «Поскольку ты глава всех людей своего королевства, ты должен стараться вести себя безупречно со всеми и каждому показывать свое доброе расположение. А если среди твоих подданных возникнут какие-нибудь разногласия, как это часто случается, ты не должен склоняться к одной из сторон, но старайся контролировать и исправлять каждую с одинаковой беспристрастностью и усердием. Тогда, узнав о твоей непреклонности, они не осмелятся вверять тебе свои дела и станут смотреть на тебя подобно тому, как вассалы смотрят на своего лорда или сыновья на своего отца»17. Но это не мешало Папе поддерживать Фалька де Брете, который некоторое время был в Англии даже больше, чем король18. В 1246 году Иннокентий IV увидел красивую золотую кайму на ризах английских священников. Он спросил, где она была сделана, и получил ответ: «В Англии». Тогда Папа воскликнул: «Поистине, Англия для нас — сад наслаждений; Поистине, она — неисчерпаемый источник. Оттуда, где есть изобилие, можно многое взять»19. Не позднее 1225 года деньги потекли из Англии в Рим, и, по-видимому, эта сумма превышала любую статью государственных расходов20. В 1226 году легат Ото потребовал для Папы двойную пребенду с каждого собора и церкви, одну от епископа или аббата и одну от собрания каноников или общины21. В начале 1240 года папский посланник потребовал пожертвования в размере 4 марок от каждой церкви на свои личные расходы. Затем он завладел пятой частью всех годовых поборов с английских бенефициев, занятых иностранным клиром. Опьяненный своими успехами, он попытался получить такие же взносы от епископов, которые собрались в Рединге. Сначала они отказались, но потом архиепископ Эдмунд заплатил 800 марок, и остальные последовали его примеру. Для того чтобы заручиться поддержкой жителей Рима в своей борьбе с императором, Папа пообещал похлопотать об их сыновьях и родственниках, избравших духовную карьеру. Вследствие этого архиепископу Кентерберийскому и епископам Линкольна и Солсбери было приказано обеспечить бенефициями 300 иностранцев и не назначать англичан до тех пор, пока все они не будут устроены. На этом коварство Папы не ограничилось, он отправил в Англию агента, обладавшего низкими моральными принципами и имевшего низкое; происхождение. Умелой ложью и навязыванием клятвы держать сведения о пожертвованиях в секрете он вытягивал деньги из разных монастырей. Получив единодушную поддержку в Нортгемптоне, он использовал свой; дар убеждения по отношению к церковнослужителям Беркшира. Последние встретили его весомыми аргументами, но он и тут собрал свой урожай при помощи лжи и софистики, объяснив им, почему он не может действовать открыто. Его последней попыткой в этом году стали цистерцианцы, но они пожаловались на легата самому Папе и выиграли день22. В 1257 году, когда монахи обедали, трое путников тихо вошли в собор Йорка и попросили его служителя указать им, где находится кресло настоятеля. Двое из них подвели третьего к этому месту и посадили его туда: «Брат, мы помещаем тебя; сюда именем Папы». За сопротивление этому тайному назначению архиепископ Севаль был отстранен от должности. Мир был восстановлен только тогда, когда незваному гостю пообещали содержание 100 марок в год из суммы годового церковного сбора, до тех пор пока он не получит бенефиций23.