Любовь, Конец Света и глупости всякие - Людмила Сидорофф

Эксперимент был их первой попыткой завладеть всей Магией на большой территории. Раньше они затоваривались душами поштучно, позже — оптово, но и это казалось теперь мышиной возней: пора было переходить к массовым экспроприациям.

Разумеется, Боги обо всем этом знали: как-никак, Всеведущие. Но шестеро не вмешивались: мол, шут с ними, с брутянами, пусть экспериментируют, раз уж Конец Света на носу; душ много на Земле, всех не спасешь в любом случае. Седьмой же Бог решил противодействовать; пусть его подопечных душ было легко пересчитать по пальцам, но их потери он допустить не мог.

Супергном

— Ну, ты, девушка, прими человеческий вид-то. А то что же, так ведь и чаю толком попить не можешь, болтаешься вокруг, — увещевала Варвара туманную гномову любовь.

В комнате с зарешеченными окнами они пили жидкий чай из пластиковых стаканчиков, доставленных на подносе вместе с маленькими пакетиками сахарозаменителя.

— А у этой девушки всегда были проблемы, я поняла, — Танька не находила ничего удивительного в том, что виртуальная любовь гнома могла превратиться в туман. — У меня вообще какое-то странное ощущение, будто я знаю намного больше, чем помню, но не могу вытащить на поверхность. И до прихода сюда я... летала как будто… — она жалобно всхлипнула.

— Девочка моя, не плачь! — завопила Варвара. — Всех убью, кто тебя обидел, маленькую мою, пусть меня в тюрьму посадят и в оковы закуют!

Танька улыбнулась, поглядывая на Варвару нежно и снисходительно, как смотрят на маленьких детей или на добрых дурочек, и, шмыгнув носом, продолжила мысль:

— Так вот, бабульки возле ее подъезда не могли вспомнить, как она выглядит. Значит, она была все время разной. А здесь просто стала никакой.

— Как это никакой?! — Варвара всплеснула руками, подперла щеку кулаком и опять обратилась к загадочному существу, которое колыхалось теперь возле стола. — «Никакой» говорят, когда кто-то пьяный напился. А ты что ль напилась? Гному моему пьянчужки не нужны. Он у меня в шкафу живет, и трезвый совершенно.

***

На другом конце Москвы совершенно трезвый гном Вася занимался самоанализом. Он не понимал своего состояния, и его это раздражало.

— Что мы имеем? — спрашивал себя вслух гном, глядя на символическое изображение своей загадочной любви. Своего портрета она ему не присылала, а в интернете ее олицетворяла загадочная туманная картинка — какой хочешь, такой смысл и вкладывай. — Я проповедовал Конец Света, общался со всеми одинаково и никого не выделял особо. И вдруг заметил, что постоянно возвращаюсь в один и тот же блог! Такого родства душ и такой тяги я ни к одной гномихе не испытывал. Что меня зацепило-то?

Он спрыгнул со стола на стул, со стула на пол, запрыгнул на диван и развалился там, глядя в потолок. Гномы — прыгучие существа, хоть и тяжелые, несоразмерно маленькому росту. А Вася по причине нервности вообще скакал выше любого кузнечика.

— Будь она гномихой — это было бы еще понятно! У нас, по крайней мере, души однотипные, из чистой Магии, без вредных примесей Здравого Смысла. Хоть и среди гномов встречаются довольно противные, а чтобы почувствовать родство, нужно еще, чтобы знак совпадал.

Как и большинство гномов, Вася верил во все гороскопы.

 — Но не влюбляюсь же я во всех гномов подряд, и уж тем более в тех, что противоположны мне по знаку! Пусть они даже дополняют меня по всем линиям, это ж не основание для любви...

Гном задумчиво почесал бороду. Любовь казалась отдельным чудом, разобраться в котором он раньше и не пытался.

— Вот уж не думал, что со мной это произойдет, особенно перед Концом Света. Но Облако — она такая… нежная, ранимая такая… ее все время хочется ласкать и защищать. Хочется прижимать к себе близко-близко и шептать в ухо: «Ну-ну-ну, моя золотая, все будет отлично, ты радость моя». Но где, где, где объяснение-то? Вполне ли естественно, что я влюбился физически? По интернету?! И то, что я ее… хочу?

Он вскочил, потряс у себя кулаком перед носом, свел брови и изобразил на лице угрозу.

— Если рассуждать с точки зрения Здравого Смысла, то я — тупой идиот. Я же не знаю, какая она. Может, она слон!

Перед его мысленным взором предстали попытки приласкать огромное животное, которое он любит и хочет, несмотря ни на что, потому что видит внутри него трепетное и нежное существо. Слон бы и хотел, может, ответить, потому что тоже неплохо относился к гному, но стоял неподвижно, боясь раздавить.

— Или, может, она птица!

С птицей получалось лучше. Птицу можно было целовать, обнимать, она топорщила перышки и курлыкала.

— Ну да, если бы я был здравомыслящим человеком, то не стал бы морочить себе голову. Скорее всего, она настоящая женщина! А я ростом двадцать пять сантиметров и хочу ее, во кретин!

Вася постучал кулаком по лбу, но тут же успокоился и снова разлегся на диване.

— Неплохо было бы днем с ней дружить, а по ночам прокрадываться к ее ложу, чтобы она думала, что это смешной сон.

Он вообразил, как, стараясь быть нежным и незаметным, он заползает под одеяло к любимой женщине, даже и пополз по дивану, извиваясь, как опасливый змей.

— Но я не здравомыслящий человек, я гном — магическое существо! Во всем, что со мной происходит, есть смысл! Не Здравый, тьфу-тьфу-тьфу, а смысл магический! Но какой? И почему мне все чаще хочется рассуждать не как гном, а как обычный человек, это же ни к чему хорошему не приводит?

От напряжения зазвенело в голове, но тут же его мысли прервал знакомый голос:

— Вась, выручай.

Гном опешил, от неожиданности даже на диване подпрыгнул, но тут же сел, прищурился и постарался принять как можно более непринужденную, удобную для себя позу: развалился на подушке коленями врастопырку и скрестил на груди мускулистые, волосатые руки.

— Здравствуйте, Д-дяденька, имя которого нельзя называть, — отозвался Вася, вкладывая в интонацию как можно больше сарказма. — Скока лет, скока зим...

В магическом мире нет особой иерархии между гномами и Богами. Гномы никогда не признавали божественного главенства; а с Богом, имени которого нельзя называть, были у Васи давние странные отношения, какие бывают, скажем, между мафией и ворами в законе.

— Варвара и Танька в опасности, — сказал Бог, опуская формальные приветствия. — Они у брутян, в Измайлово. Чем быстрее туда прибудешь, тем больше вероятности, что ты их спасешь.

— Ну здрассте, а это еще что это за глупости? — возмутился гном. — Ты же Бог, даже такой нелепый, какой есть, но ведь Всеведущий и Всемогущий! С какой стати ты сюда явился, время некуда было девать? Сам их спасти не мог?

Если бы у Бога имелось в тот момент лицо, оно, наверное, побагровело бы от злости. Хотя, может, и от каких-то других эмоций, но явно не слабых.

— Не мог! Внутри того здания есть рамка, ею меня отсекло от аватары. Они с Варварой обе прошли внутрь, Таньку я насильно протолкнул, иначе подумать страшно, что произойти могло бы. Потом облетел вокруг несколько раз — войти-то туда мог, но утратил бы волю. Никакого доступа.

— Защитить здание от Бога, пусть даже и такого хиленького, как ты, — с таким я сталкиваюсь впервые. Всеведение не помогало? — Вася, казалось, получал удовольствие и совершенно не намеревался куда-то ехать и кого-то спасать, пусть хоть даже свою квартирную хозяйку. Но Бог подключил куда более веский довод:

— И твое Облако тоже там.

***

Гномы, где бы они ни поселились, прокапывают подземные пути. В Москве им очень повезло — она и так под землей пронизана разнообразными туннелями. Там существует и гномья железная дорога — вагончики маленькие, похожие на игрушечные машинки (а может, и сделаны из них), катятся не по двум рельсам, а по одному, но не менее быстро, чем поезда метро.

Гном и невидимый Бог нырнули в канализационный люк: там был проход к гномьей железной дороге. Открывать его не пришлось, он всегда был приоткрыт немножко.

Неожиданно гном спросил:

— А почему я влюбился и переполнен желаниями к той, которую даже не встречал ни разу? Хочу понять. Любовь — это что? Безумие? Я с ума сошел, да? Ты же Бог все-таки и наверняка знаешь. Скажи.

Бог, чье имя нельзя называть, ничуть не возмутился, не указал на неподходящее место и время для таких разговоров: знал, что для гнома это насущный вопрос, и ответил туманно:

— Музыка.

— Музыка? Ох, все бы вам песни орать с Танькой этой. Я чуть с ума не сошел тогда в саду от вашего хора.

— Дуэта, скорее...

— Неважно! С твоим всемножеством даже и соло менее чем в квартет не уложится! Я тебя про возвышенные чувства спрашиваю, при чем тут дурацкие песни?

— Любовь — это как музыка, Вася. Не сейчас, но потом, может быть, я тебе объясню или ты сам поймешь. А сейчас нам нужно спасать трех прекрасных дам, и единственный способ нашего полноценного сотрудничества и эффективных действий вообще...

— Знаю-знаю, не впервой, — проворчал Вася. — Можешь не разводить демагогию.