Чародей - Валентина Гончаренко

Любя обеих дочек, Текля выделяла все- таки Стюру, сильно похожую на отца. Только волосы она переняла у матери — светлые, с рыжинкой. Младшая Ганнуся так и росла в тени старшей сестры и не мешала ей упиваться своей исключительностью. Текля попросила Олю, учившуюся во втором классе, покровительствовать Стюре, оберегать ее от мальчишек по дороге в школу и помогать ей делать уроки. Стюра почти поселилась у нас, а Ганнусю мать стала забирать с собой на полевой стан, где в загородке держала и корову.

К нашей маме захаживала иногда местная модница, работавшая в сберкассе, беленькая — беленькая, с подведенными бровками и наманикюренными ноготками. Барышня очаровала подруг, и Стюра спросила у меня, почему она такая беленькая, чем она мажется.

— Она на солнце выходит всегда с зонтиком, — ответила я, — но это не спасает от загара. Белеет больше от своего крема. У нас его полный сарай. Это свежий коровий навоз. Нужно, чтобы он не остыл, а был теплый — теплый.

Девочки приняли мою шутку всерьез. Зонтик — вещь недосягаемая, и в школе засмеют, а теплого кизяка можно набрать сколько угодно. Среди отцовских железок они отыскали две заржавленные консервные банки и, заглядывая под хвост нашей буренке, приготовились терпеливо ждать, когда она вздумает "апрастаться" Наконец вожделенный миг настал. Они наполнили посудинки теплым "кремом" и тут же намазали свои мордочки толстым слоем дарового снадобья. Посидели, чтобы оно лучше подействовало, и потопали к арыку умываться. Посмотрели друг на дружку, побелели или нет… Наоборот, рожицы потемнели, зеленое что- то появилось. Решили повторить процедуру. Снова поймали на лету теплую благодать, слой наложили потолще, посидели подольше, чтобы "крем" успел проявить свою силу, а когда он стал подсыхать и стягивать кожицу, побежали к воде. Умылись тщательнее, внимательно оглядели друг дружку — нет, не побелели.

Меня удивило, что девочек долго не слышно, и я вышла посмотреть, где они. Обе красавицы сидели под хвостом у коровы, держа наготове испачканные навозом консервные банки. Подруг не узнать. Волосы испачканы чем- то зеленым, личики тоже позеленели, руки и ноги в навозе, на платьицах тоже навоз, но обе сияют довольством от сознания своей взрослости, а мне, дескать, нечего совать нос в чужие дела.

— Дурочки, я же пошутила… Вот будет вам от мамы.

— Тебе будет! Тебе будет! Ты нас научила! — и прыснули в разные стороны из хлева.

Не сразу поймала новоявленных красавиц и силком усадила в корыто с нагретой на солнце водой. Велела сидеть смирно и отмокать. Прелестницы ревели в голос, когда я мочалкой драила им руки и ноги. Не помогло! Вся кожица, особенно на мордочках, по- прежнему торжественно зеленела.

Вечером мы чуть не полезли под стол, когда Оля прибежала к ужину. Выгоревшие за лето белокурые волосы тоже позеленели. Пряча улыбку, отец посочувствовал:

— Не помогло? Не побелели? Значит, мазаться недостаточно… нужно внутрь тоже…

Оля в рев:

— И в ротик попадало!

Нас как ветром сдуло, но отец сердито вернул к столу:

.. -Вот что, мои хорошие… Крепко зарубите себе на носу: самая лучшая красота — это красота без крема и пудры. Иначе это обман и даже подлость… Запомнили?

К несчастью, я очень крепко зарубила это себе на носу. Всю жизнь не красилась и не пудрилась, допускала только вечерние питательные маски и то изредка.

Мама нагрела воды со щелоком и с полчаса отмывала Олю от результатов неудачной косметической процедуры. Утром обе прелестницы и не вспомнили о вчерашней неудаче, да и следов ее почти не осталось. Если не знаешь, то и заметить трудно Для нашей семьи этот случай на долгие годы стал одной из любимейших баек. Когда приезжает погостить семидесятилетняя Ольга, мы непременно во всех подробностях вспоминаем ее героические потуги через муки и страдания прямым путем достичь неземной красоты. И на потеху моим внукам хохочем с нею безудержно.

А Текля тогда страшно оскорбилась и запретила Стюре посещать наш дом и дружить с Олей, а чтоб она не скучала, свела ее с дочкой председателя, киргизочкой, ходившей во второй класс русской школы. Столкнувшись с мамой у колодца, Текля возмущенно выложила ей свои претензии:

— Нема Тараса, так почалы изгаляться! Заступа знайдется, почекайте трошки. А Тытяна хай помьятае, вареныкив бильш не буде, и блынцив теж…

Это она обо мне, забегавшей к ней ради вареников с творогом и блинов со сметаной. Наша семья, в угоду отцу, давно перешла на узбекскую кухню, еще любили киргизский бешбармак. На тарелку накладываются крупные галушки из тонко раскатанного теста, на них горкой — жирное отварное мясо, а густой запашистый бульон подается в отдельной посуде. Привычными были котлеты, пельмени, жаркое и, конечно, борщ. Вареники с творогом и фаршированные блины, залитые сметаной, мама готовила тоже, но творог в их начинке был не сладкий, а

Текля добавляла в него сахар и измельченные леденцы, что воспринималось нами как желанный деликатес. И вот из-за неосторожной шутки я лишила себя любимого кушанья. Вроде не очень и поссорились, но Текля почти год не заходила к маме. Девочки тоже глаз к нам не казали, а в школе мы дружили по-прежнему.

За этот год в жизни Текли произошли значительные изменения. Зимой она рассчиталась в МТС, хотя заплатили ей за труды очень прилично. Все лето и осень получала зарплату, не сравнимую с заработком колхозников, а при окончательном расчете ей выдали дополнительно сколько- то денег и натурой — зерном и жмыхом. На бригадном собрании на полевом стане ее хвалили, ставили в пример, трактористы хорошо о ней сказали и громко хлопали, когда директор МТС вручил ей премию — набор чайной посуды. Два чайника, большой и маленький, и шесть красивых пиалушек. На боках у всех предметов — цветы и раскрывшиеся коробочки хлопка в венке из колосьев. Мама сказала, что это современный чайный сервиз на шесть персон. Текля горделиво покраснела. Еще большую радость ей принесла полученная при расчете трудовая книжка. Она давала Текле свободу, где и кем работать. Колхозники трудовых книжек не имели, и за пределы колхоза путь им был заказан.

Текле понравилось быть поварихой, нравилось слышать каждый день похвалу от благодарных мужиков, сметавших все со стола, но поле, жара, пыльная дорога на стан и обратно, брошенные на целый день дочки толкали ее на поиски места под крышей и недалеко от дома. Трудовая книжка с благодарностями, отличная характеристика должны бы открыть ей двери в любом предприятии общепита, но не тут-то было. Директор сельповской столовой не захотел ее принять даже временно, хотя одна из его поварих пошла в декрет. Видно, там уже слепилась крепкая воровская компания, и чужака они боятся. В столовой хлопзавода всего один повар, в районных ясельках и садике полный комплект, в детском доме тоже отказ. Текля пошла к знакомцам в райкоме партии, должны же они помочь, все до бегства Тараса с удовольствием у нее обедали. Отличная характеристика сработала безотказно: Теклю, преодолев сопротивление директора, устроили посудомойкой в столовую детского дома. Часто болеющий старик — повар должен скоро уйти на пенсию.

Посуду ей не пришлось мыть. Это делали, как всегда, дежурные старшие воспитанники. Она только следила, чтобы споласкивали посуду получше и не били тарелок и стаканов, появившихся на столах с приходом Текли. До этого детям первое и второе подавали в алюминиевых мисках, а чай и компот — в эмалированных кружках. Миски и кружки Текля сдала в кладовую, а взамен получила глубокие тарелки для первого, неглубокие — для второго, а для чая и компота стаканы с блюдцами и чайными ложечками в придачу. Ничего этого дети не видели даже в праздники. И на столах по ее настоянию заменили клеенки. Убрали темные порезанные и изорванные, а настелили белые, напоминавшими скатерть с вышивкой мелким рисунком. Окна, двери, столы, скамьи и полы Текля ночью до блеска отмыла горячей водой. Шкафы, где хранилась посуда, тщательно выскоблила, полки застелила белой бумагой с фестончиками, на них получили прописку тарелки и стаканы, для ложек и вилок она приспособила эмалированные коробки, завалявшиеся у завхоза. Красивые тарелки, сверкающие стаканы, нарядность столов восхитили ребятишек. С приходом Текли в столовой воцарился образцовый порядок, который она неукоснительно поддерживала, выходя на работу даже в выходной день. И не отсиживалась на кухне, когда дети едят, а прохаживалась между столами в отглаженном рабочем халате и следила, чтобы возле тарелок не скапливались объедки. За три месяца Теклиных бдений тарелок и стаканов побилось и потерялось так мало, что в бухгалтерии сначала даже не поверили, любопытства ради пересчитали еще раз. Все верно, хрупкая посуда, вопреки опасениям, сохранилась почти вся, добавили с десяток стаканов, а тарелок еще меньше. В новогоднем приказе директор упомянул в числе лучших работников и Теклину фамилию, и она утвердилась, что уселась на новом месте прочно, подготовив плацдарм для следующего шага.