Мертвые милашки не болтают - Дей Кийн

— Вы сеньора Альверадо Монтес? — спросил Харт.

— Да. — Женщина улыбнулась. — Но я совершенно забыла о приличиях. Заходите, пожалуйста, и объясните, что имеют против меня политические противники моего усопшего супруга. Я думала, что все это в прошлом, когда Мексика так великодушно предоставила мне политическое убежище, и я приехала, чтобы жить здесь вместе с братом.

Де Медоза подтолкнул Харта своим пистолетом.

— Моя сестра приглашает вас войти. — А Герте он сделал легкий поклон. — Почту за честь.

Харт казался сам себе настоящим идиотом.

— Что я могу вам сказать, — начал он, — кроме того, что стал жертвой заблуждения. В мои намерения не входит причинить вам какое-то зло, сеньора. Я просто думал, что вы — Бонни Темпест, супруга Джона Диринга.

Герта села в одно из кресел и положила руки на колени.

— Она была танцовщицей одного из ночных клубов Лос-Анджелеса — добавила она. — Работала стриптизницей. — Глаза Герты задумчиво смотрели на Харта. — И одна девушка сказала моему супругу, что она ее видела здесь месяца четыре назад, в Энзенаде. — И чуточку резче закончила: — Во всяком случае, так утверждает мой супруг.

Женщина была приятно тронута.

— Ты слышал, Джейм? Кто-то принял меня за танцовщицу ночного клуба.

Да Медоза счел, что ничего приятного в этом нет.

— Когда это было? — спросил он.

Харт ответил:

— Это было в апреле. А что?

Вместо брата ему быстро ответила сеньора Монтес:

— Мне кажется, что имеется в виду гостья, которая тогда была у нас. — И она начала описывать ее, помогая себе руками: — Очень пропорционального сложения молодая дама, которая по какой-то причине решила перекрасить свои золотистые волосы в черный цвет.

Харт наклонился вперед. Он чувствовал себя человеком, который уже направился в газовую камеру, но в последнюю минуту был помилован.

Сеньора Мотес озабоченно спросила:

— Вам плохо, сеньор? Может быть, рюмку коньяку?

Харт улыбнулся.

— Спасибо, не нужно. Я чувствую себя хорошо. Даже отлично. — Он тщательно выбирал слова. — В первую очередь, хотел бы извиниться за то, что нарушил ваш покой. Разрешите уверить вас, что я желаю сеньоре только добра и что мое пребывание здесь не имеет ничего общего с политикой.

Де Медоза положил пистолет на стол и чинно поклонился.

— Я склонен вам поверить, сеньор. Прошу вас, продолжайте.

Харт на мгновение задумался.

— Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, в каких отношениях вы находились с этой девушкой?

Женщина пожала плечами.

— Боюсь, это сложный вопрос. Она за целую неделю, что провела у нас, ни разу не сказала ничего толкового. Но я все-таки узнала, что у ее мужа были с моим покойным супругом какие-то дела. Речь шла о деньгах, которые он собирался вложить в моей стране до последних беспорядков, и она хотела проверить, насколько честен был ее супруг по отношению к ней. — Сеньора Монтес опять всплеснула руками. — Во всяком случае, это было очень запутанное дело.

— Какое имя она вам назвала? — спросил Харт.

Де Медоза деланно улыбнулся.

— Марсия Гарсия. В вашей стране это будет соответствовать Мэри Смит, сеньор. Однажды она приехала сюда на такси из Энзенады пьяная. Я бы ее прогнал. — Он посмотрел на сестру. — Но сестра, у которой нет детей, вечно должна заботиться о ком-нибудь.

Сеньора Монтес заметила:

Она выглядела такой испуганной, такой растерянной и была очень бледна. И я подумала, что/возможно, смогу ей помочь.

Де Медоза, почти не разжимая губ:

— Но могу добавить, что эта женщина была не только порочна, но и вдобавок ко всему — психопатка.

Харт спросил:

— В чем это выразилось?

Тот прокашлялся.

— Она не только пила целых два дня после приезда, но и пыталась завязать интрижку, правда, неудачно, с одним из моих слуг. У нас это не принято, — сухо добавил он.

— Вы случайно не знаете, где она сейчас?

— Ведь все это произошло четыре месяца назад, сеньор.

Сеньора Монтес добавила:

— Приехал супруг и забрал ее. Во всяком случае, он представился как муж.

— Она уехала добровольно?

— Да. Это был мужчина высокого роста, черноволосый и очень видный. В нем что-то было от моряка.

Видимо, это был капитан Моралес. Он наверняка по самое горло влез в это дело. Кроме того, сестра мексиканца сказала, что Бонни была очень бледна. Харт задумался. Это могло означать, что Бонни до ее появления на ранчо, по своему согласию или нет, где-то притаилась.

Он поднялся.

— Спасибо. Большое вам спасибо. И теперь, когда вы убедились, что мы приехали сюда не для того, чтобы причинить сеньоре какое-то зло, мы с миссис Харт откланиваемся перед вами.

— Вы возвращаетесь в Энзенаду?

— Нет. В Лос-Анджелес. — Пожав плечами, Харт добавил. — Если доберемся туда. Я должен поговорить там с одним человеком. Речь идет о большой сумме денег. Точнее, о полумиллионе долларов.

Герта поднялась и пригладила юбку.

— Могу я задать еще два вопроса, прежде чем мы уйдем, Док?

— Конечно.

— Зачем Бонни приезжала сюда? И какие дела мог иметь мистер Диринг с сеньором Монтесом?

Харт покачал головой.

— Боюсь, что это один из вопросов, который должна задать мистеру Дирингу полиция.

— И потом еще кое-что.

— Да?

— Ты говоришь, что Бонни в Энзенаде видела Пэгги, и что Бонни воспользовалась именем сеньоры Монтес и выдавала себя за нее.

— Верно.

— Каким же образом она могла спутать этих двух женщин?

Де Медоза поднял руку, чтобы все обратили на него внимание.

— Наверное, я смогу это объяснить. Эта девушка была американка, молодая, очень миленькая и оживленная?

— Да, — ответил Харт.

Он кивнул.

— В таком случае виноват я. Однажды моя сестра и эта Бонни отправились в Энзенаду за покупками. Я шел за ними в нескольких шагах сзади. И ода молодая туристка, к которой подходит это описание, казалось, очень заинтересовалась этой парочкой. Наконец она обратилась ко мне и спросила, не знаю ли я, кто эта черноволосая дама. Я подумал, что она имеет в виду мою сестру, и с гордостью ей ответил, что это сеньора Альверадо Монтес.

— Какая мелочь, — подумал Харт.

Он уже положил руку на ручку двери, но потом сказал:

— Еще один вопрос. Вы сказали об этом вашим дамам? И может быть, показали им эту девушку?

— Да, — ответил Де Медоза. — Я это сделал.

5 сентября 1958 года 00 часов 12 минут.

Голова Харта болела. Пальцы, судорожно державшие руль, были словно из ваты. Глаза горели, а веки были тяжелыми, как свинец. Он еще никогда не чувствовал себя таким усталым. Он проехал за два дня 800 км, за это время его дважды избивали, он проделал также путешествие на моторной лодке, оставив позади себя два трупа, так что нормальными эти дни назвать было нельзя.

Его лицо омрачилось, когда он перебирал в памяти все случившееся.

— Неважно себя чувствуешь, док? — спросила Герта.

— Как-нибудь справлюсь, — уверил он ее.

— Мы поедем сперва к аптеке?

— Если полиция не выставила там пост…

— А потом…

— Нанесем визит Дирингу.

— Ты думаешь, Бонни там?

— Понятия не имею, — ответил он, — но надеюсь. Возможно, она уже мертва. В этом случае и с нами будет покончено.

Он вздохнул, когда съехал с шоссе и свернул на Сансет Бульвар. Когда они с Гертой уезжали из Энзенады, он считал, что все очень просто и что они стоят рядом с разгадкой. Если им удастся уехать из Мексики до того, как обнаружат трупы Луи и шофера, и доехать до Лос-Анджелеса, то ему придется навестить прокурора Мэнсона и рассказать ему обо всем случившемся.

Все остальное было делом полиции. Они должны будут тщательно осмотреть яхту, допросить Моралеса, установить, кто убил Пэгги и найти Бонни. А также зажать Диринга в такие тиски, чтобы он «сломался» и рассказал всю правду.

Но теперь все изменилось. Им теперь нужно было больше думать о защите. Харт взглянул на сложенную газету в руке у Герты, которую они купили в Лагуне-Бич, когда ехали на север.

— Прочитай мне еще раз эту историю, дорогая, — сказал он.

Герта развернула газету и повернула ее так, чтобы свет падал на нее.

— Итак, — начала она, — заголовок гласит:

«БОЛЬШОЕ ЖЮРИ ВЫДВИГАЕТ ОБВИНЕНИЕ ПРОТИВ ДЖОНА ХАРТА».

Она села поудобнее, чтобы лучше было видно.

— А далее следует: «Несмотря на отчаянную защиту адвоката исчезнувшего Джона Харта, Большое жюри, которое должно было изучить доказательства убийства миссис Коттон, известной также под именем Пэгги Джонс, единодушно пришло к мнению, что молодая женщина погибла от руки видного коммерсанта с Бульвара Сансет. Прокурор Мэнсон сразу подписал ордер на арест Джона Харта по подозрению его в убийстве.»

На перекрестке Харт остановился, — так как был красный свет.