Княжна (СИ) - Кристина Дубравина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Витя подпевал пластинке, задержал взгляд на Ане, едва нашедшей на столе место для салата, и взглядом указал ей на часы. Мол, время, милая, время!..
Она в ответ только улыбнулась и поспешила обратно на кухню.
Когда Пчёлкина оказалась на пороге, то поняла, что что-то изменилось. Будто Ольга сказала что-то такое, из-за чего откровенно пренебрежительное отношение Елизаветы Андреевны изменилось. Не исключено, что Белова бабку пристыдила.
«Хотя», — осекла саму себя Анна. «Вряд ли Оля на женщину, ей заменившую родителей, собиралась сбрасывать недовольство».
Елизавета Андреевна на девушку посмотрела так, что, не видь Пчёлкина старушку до этого, подумала бы, что у неё действительно такой добрый взгляд и сладкий-сладкий голос «по дефолту».
— Анечка, так вы, значит, на языки учились?
— Училась, — кивнула она и почти сразу догадалась, куда стала клонить старшая-Сурикова. — На французский и немецкий. Так же изучала испанский, итальянский, английский, мёртвые языки были…
Анна улыбку смогла на губы надеть, подвинулась в проходе, Ольгу пропуская с вкуснейшим мясом, и подошла к плите, слила воду из кастрюльки с картофелем.
— Я не владею ими так хорошо, как первыми двумя, но… говорить умею. Так же латышский знаю, выучила в окружении рижан.
Елизавета Андреевна ахнула так, что Пчёлкина почти напугалась, не стало ли ей плохо:
— Невероятно!.. Часто пригождается?
— Это… полезно. И сильно упрощает жизнь.
«Ведь никогда не знаешь, в какой момент твои познания пригодятся в переговорах двух преступных группировок» — мыслями хмыкнула сама себе Пчёлкина и щёку изнутри сильно закусила, чтоб воочию не рассмеяться ядовито.
— Фантастика, — в удовольствии протянула Елизавета Андреевна.
Аня лица её не видела, но отчего-то улыбнулась; видимо, отголоски любви к похвале. Девушка выложила картофель на большую тарелку; на миг показалось, что ресницы от пара потяжелели и намокли, ресницы пачкая тушью.
Ольга вернулась, озираясь по сторонам так, словно кухня горела, и ухватилась за хлеб.
— Всё, готово, — выдохнула подруга и, взяв девушку за плечо, сказала с искренней благодарностью: — Спасибо, Анютик!..
— Я же говорила: мелочи, — вернула ей Пчёлкина и, подмигнув улыбающейся Оле жестом, какой у мужа выучила, взяла тарелку с картофелинами.
И только девушки планировали колонной через небольшие двери кухни двинуться к эпицентру всеобщего веселья и откупоривающихся бутылок из-под вин и шампанских, Елизавета Андреевна заторопилась за ними.
А так и не скажешь, что ходит плохо.
Сурикова жён Белова и Пчёлкина под локти подхватила, на них облокачиваясь, как на опоры, костыли:
— Оленька, это же просто поразительно, сколько всего может знать человек! Сколько языков, сколько полезных вещей!.. Сейчас, всё-таки, полиглотом быть хорошо — много куда поедешь, много чего прочитаешь… Я права, Анечка?
Бабушка по имени её позвала уже без иронии, говорила ласково, будто «Анечку», как и «Оленьку», воспитала чуть ли не с пелёнок. Пчёлкина что-то утвердительно кивнула, примерно даже не понимая, как сохраняла вежливую улыбку и внимательный взгляд, и тогда Елизавета Андреевна, заговорив тише, но быстрее, прошептала:
— В моё время всё это казалось лишним, но, думаю, что Ванюше, когда он подрастёт, будет очень полезным говорить на других языках. Как думаешь, Оля? — и обернулась к бывшей Князевой ровно в тот момент, когда девушка, поняв, в какие дебри её тянули, убийственно медленным жестом моргнула. — Аня, не подумаете над этим?
К счастью Пчёлкиной, которой титанических сил стоило сохранить хоть часть самообладания, отвечать на столь скользкий вопрос не пришлось. Белова вскинула угловатые брови так, что те встали домиком, и произнесла за Анну:
— Бабуль, дожить надо до момента, когда Ваня говорить в принципе научится! О каких других языках сейчас может идти речь? — и, вдруг скосив на подругу хитрый, будто малость пьяный взгляд, добавила:
— В конце-концов, к тому времени, может, у Ани появится тот, кого ей будет важнее обучить.
— Оля!..
Девушка осекла Белову так, что просто каким-то чудом не опрокинула тарелку с горячим картофелем. Оля в ответ только улыбнулась беззлобно, но Пчёлкина прямо чувствовала, как пульс дал по венам — словно где-то у неё было открытая свежая рана, что брызгала кровью от разности давлений. Только бабушку жены двоюродного брата посвящать в тонкости личной жизни Анны не хватало!
Она ядовито про себя усмехнулась. Даже характеристика полу-родственных связей её и Суриковой, напоминающих седьмую воду на киселе, звучало сложно; что уж было говорить про сами «тонкости»?..
Елизавета Андреевна ещё сильнее девушек затормозила и головой покрутила, как хищник, учуявший добычу. Она взглядом блёклых, видимо, от старости и закономерно слабеющего зрения, глаз вперилась в лицо Пчёлкиной, с трудом удерживающей желание вырвать локоть, занять своё место за столом и выпить бокал шампанского за ушедший год.
— А, что, у Анечки есть кавалер?
«Представьте себе», — бывшая Князева едва не хмыкнула в едком оскорблении, если это действительно можно было так назвать. «И, что, неужели вы на самом деле не так внимательны, как стараетесь казаться, и уже забыли, что я пришла не одна?»
— Бабуль, — мягко улыбнулась Оля, погладила руку, которой Елизавета Андреевна держалась за локоть внучки. — Аня почти что месяц, как замужем.
«Баба Лиза» снова закрутила головой, не веря, словно новость её оглушила. Как будто обухом по голове, хотя, казалось, ей-то какая до всего этого разница? Вместо многочисленных слов и не менее многозначительных взглядов Анна продемонстрировала Суриковой ладонь с платиновой полоской на безымянном пальце.
На лице у Елизаветы Андреевны мелькнуло разочарование, над которым Пчёлкина могла бы пошутить, если б хотела выставить себя бесстыдной хамкой:
— Так вы… за Витю Пчёлкина замуж вышли?.. — уточнила она, вдруг обратно перейдя на напускное вежливое «вы». Аня воздержалась от желания бросить взгляд на Ольгу, так как быстро поняла: Белова то приняла бы за призыв к помощи.
А Пчёлкина защиты просить не собиралась. Потому неспешным жестом, который бы не бросился резко в глаза, приосанилась и, взирая на Елизавету Андреевну с высоты своего роста, подтвердила:
— За Витю Пчёлкина.
Сурикова вздохнула с тяжестью. Может быть, Анна и преувеличила сильно свои мысли, но вдруг ясно почувствовалась мысль следующая: словно Елизавета Андреевна во второй раз опечалилась узнанным новостям — в разы, конечно, слабее, чем в случае с помолвкой Ольги и Саши. Но равнодушной не осталась.
Пчёлкину это рассмешило. В смысле, мысли свои. Да и, всё-таки, реакция старушки тоже.
— Эх, вы, девчонки, — махнула рукой женщина, избавляясь без труда, но с гордостью, от ненужных ей опорных локтей. — Что же вы, хорошенькие такие, умненькие — и за бандитов все выскакиваете?..
Анна не сдержалась и хмыкнула жестом, который
