Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

— Ну, ты чё, зай, нормальная песня!.. — барышня в ответ нахмурилась. Телохранитель Белова с места привстал, принялся в коробке у музыкального центра рыскать другие диски. — Макс, оставь, — но Карельский уже вытащил кассету «Миража», сменил её с улыбкой, которую никто из присутствующих растолковать не смог.

Тома, казалось, самая терпеливая из всех приглашенных гостей, закатила глаза и выразительно цокнула языком.

Кира с напускной радостью вскинула подбородок, кивая в благодарности Карельскому. Он в ответ продолжил усмехаться так, что Аня, чувствуя на виске играющие поцелуи, почти отвлекающие от бзига Ильиной, вдруг поняла.

Макс устроил ей мелкую подставу.

Радиоцентр закрутил кассету под рокот работы мелких механизмов, а потом заиграли мелодии, совсем не пришедшиеся Кире по вкусу. Она скривилась, словно ей в бокал плеснули высоко концентрированной щёлочи, и сильнее нахмурила брови, в тёплом освещении больше походившие на две чёрные прямые линии над глазами:

— Это, чего, Цой?!

— О, тема! — воскликнул Валера и откинулся головой на спинку мягкого дивана, на самом верху которого сидела какая-то мягкая игрушка — голубенького зайца Беловым, а точнее, самому маленькому человеку в семье Саши и Оли, подарила Катя. — Спасибо, Макс, — оскалился Филатов так, что Кира покраснела в злобе, контрастом лица с синим платьем вдруг стала напоминать перевёрнутый магнит.

Того глядит — и заискрит.

Кос, уставшие плечи сильно расслабив, обернулся на девушку и с явным разочарованием отметил в голове своей, что… нет. Не то, не та. Не интересно с ней.

Больно пафосная, слишком крутая Ильина для него — не менее крутого снаружи, но всё такого же простого внутри.

«Если позвонит ещё — не возьму», — решил для себя Холмогоров и, приняв мысли свои за тост, за обещание, которое на пьяную голову оказалось самым честным, почти что душу обнажающим, опрокинул в себя хорошую стопку.

Витя очередной тягучий поцелуй оставил на виске супруги. Она запрокинула голову сильнее, почти укладываясь на Пчёлкина, и перестали в приятном онемении чувствоваться ноги. Словно сделались такими лёгкими, что прекратили выполнять основную свою функцию — тело в вертикали держать.

Аня посмотрела на него, сильно закатывая глазки с малость подтёршимся макияжем. Пчёла у жены спросил:

— Танец дашь украсть? — почти так же, как в первый их раз, когда под музыку вместе вышли кружиться в объятьях.

На свадьбе у Саши так же говорил… Что, два с половиной года уже прошло?.. Анна себе тогда позволила высказывание про «быстро бегущее время», её обычно раздражающее до чесотки, и с придыханием ответила:

— Дам.

Она могла поклясться, что увидела, услышала, как ещё одна капля упала в чашу терпения Пчёлы. И рассмеялась, как совсем зелёная девочка, когда Витя, губы поджав, сдёрнул с себя душащий галстук и потянул Аню к небольшому прямоугольнику свободного пространства гостиной.

Стало чуть свободнее, когда Беловы, Сурикова и Берматова ушли успокаивать проснувшегося Ваню. «Пачка сигарет» была не той композицией, под которую можно было бы танцевать чувственные танцы, но в знак протеста всем Кириным недовольствам «медляк» подходил более, чем хорошо.

Хотя, вероятно, для неё этот «протест» — слишком много чести, но за Аню и других, вероятно, всё ещё решали вина, шампанские и коньяки.

Тома улыбнулась широко, поднимая в сторону недавних новобрачных почти опустевший бокал. Валера, разглядывая флакон одеколона, который Ольга от лица Беловых ему подарила, стал завывать строки Цоя:

— …из чужого окна, и не вижу ни одной знакомой звезды…

На талию Ани упала ладонь крепкая. Горячая, любимая. Она сама не заметила, как закусила нижнюю губу, убивая даже воспоминания о ровно нанесенной помаде, и на Пчёлу посмотрела сквозь опущенные ресницы. Стрельнула глазами зелеными, как лазерами, на поражение.

«Кап» — отозвалась ещё одна капля.

— Не забыл? — усмехнулась без зла бывшая Князева и, ладонь положив на плечи мужу, ждать стала, когда он правильный шаг «треугольником» сделает, её за собой уводя.

Пчёлкин хмыкнул, за правую ладонь жены взялся и, за первым движением пряча напор, ближе Анну прижал.

Девушка, как по стойке, вскинула подбородок, и приставила левую ногу к правой. Пол-оборота. Взгляд — ни в сторону. И опять — приставной шаг, оборот, приставной шаг, оборот… В глазах искорки, сходные с играми бенгальского огонька, а в голове в относительном мире уживались мысли как о совершенно бессовестных вещах, так и о почти невинных, детских поцелуях, длительностью своей не способные сравняться даже с секундой.

Юбка от каждого движения бедром в кокетстве приподнималась, но высоко не задиралась. Кос на пару смотрел с грустью, которую не увидел никто, кроме Киры, но Ильина — к счастью или, напротив, горю Холмогорова — за оскорблением собственного достоинства ничего «такого» не заметила.

Аня головой качала, волнами волос себя гладя по лицу, когда Макс к Валере присоединился, уже в два голоса заводя песню Цоя. Под ёлкой остались постепенно опадающие иголочки и дождики серпантинов, упаковки от вскрытых подарков и «мешок» тёти Кати.

Ильина взялась за бокал, стащила без спроса Витины сигареты, ушла к окну на кухню, выразительно при этом пихнув Коса.

Тома качнула головой и, проводя строптивую внимательным взглядом, близким к осуждающему, шепнула Холмогорову через стол:

— Да, Кос… С характером она у тебя.

В ответ он только рукой махнул и налил себе новую стопку, горечь которой не шла в сравнение с горечью, травящей мысли.

На пороге вдруг оказалась тётя Катя. Она и не собиралась смывать свой грим, чем только сильнее веселила и напоминала о празднике, дарящий минуты спокойствия и неделю выходных дней. Аня заметила маму только после того, как с Витей сделала очередной шаг, как муж ей на ухо в напускном разочаровании кинул:

— У меня ж последняя сигарета в пачке оставалась…

Она прыснула, а потом, возвращая лицу относительной серьёзности, не сильно дала ему пальцами по затылку. Витя не расстроился ничуть, а только ухитрился при толчке к девушке наклониться и поцеловать её — хотел украдкой, быстро отсоединиться, но Анна не позволила.

Левая ладонь заместо плеча обняла шею супруга, на себя потянула, а сама Пчёлкина губы расслабила, углубляя касание и разом инициативу, взятую на миг, отдавая в руки мужу.

Кап.

— Анька!..

Она, вздрагивая, обернулась на зычный оклик, которого в школе, признаться честно, малость побаивалась. Мама же стояла у порога и, не дожидаясь, пока дочь очевидный вопрос задаст, указала пальцем в сторону коридора и скрылась за дверями.

Уходит, надо проводить.

Пчёлкина медленным, почти что гладящим движением освободила ладони из рук Вити. Сама выскользнула из объятья, напоследок поправив мужу воротник