Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

— Знаешь, Жасмин, тут все намного сложнее, — сказала Ксена, сделав глоточек кофе с ликером, — в середине ноября Конвент Меганезии захватил Республику Кирибати.

— Это где такая республика? — спросила афроамериканка.

— Где-то в Индонезии, судя по названию, — предположила Элиза Леймер, снова оторвавшись от коктейльной трубочки.

Ксена Теккерей отрицательно покрутила головой.

— Нет, девчонки! Республика Кирибати, это там, куда мы едем. В смысле, Фаннинг — Табуаэран находится в провинции Лайн-Спорады, Восточная Кирибати, там же, где атолл Киритимати.

— Тот, на котором была кошмарная заваруха под Новый год? — спросила Жасмин.

— Да, именно там.

— Ох! Слава Деве Марии, что наши мужья в это не попали! — Жасмин снова перекрестилась, и выпила вторую унцию виски.

— А есть, — продолжила Ксена, — еще центральная Кирибати и Западная Кирибати. В Западной Кирибати столица Тарава, там была битва в 1943-м, а в прошлом ноябре ее захватил Конвент.

— А атолл Тинтунг, где Конвент, в котором из этих Кирибати? — спросила Элиза Леймер.

— Тинтунг не в Республике Кирибати а в Республике Острова Кука, — ответила Ксена.

— А где такая республика? — спросила Жасмин.

— Это, — сказала Ксена Теккерей, — атоллы к югу от Восточного Кирибати, между Французской Полинезией и Американским Самоа.

Афроамериканка покачала головой, посмотрела в пустой стаканчик от виски, и вздохнула:

— Вот, дерьмо! Я думала, есть наша Полинезия, слева от нее Французская Полинезия, и справа Австралия и Новая Зеландия. А оказывается, все так запутано. Так, а Меганезия где?

— Меганезия, — сообщила Ксена, — уже захватила и Французскую Полинезию, и Острова Кука, и Кирибати, и кучу всего, почти до Папуа и дальше к северу от Папуа — почти до Филиппин.

— Блин! — изумилась Элиза, — Президент Кодд — чертов придурок! Все просрал! И экономику, и Полинезию, и на Гавайях чуть чума не случилась. И дефицит бензина.

— Президент Дарлинг, говорят, тоже придурок, — поделилась информацией Жасмин Уокер.

— Девчонки, внимание! — Ксена похлопала ладонями по столу, — Давайте еще раз все обсудим.

Некоторые считают, что молодые североамериканские женщины — или абсолютные стервы, или фригидные овцы, или инфантильные, но деятельные очаровашки, или исключения. По такой классификации, Жасмин и Элиза принадлежали к третьей категории, а Ксена — к четвертой. Впрочем, когда Жасмин и Элиза объединялись, им нередко удавалось подбить свою старшую подругу на совершенно подростковые выходки. Как, например, в этот раз.

Разумеется, их можно понять. Военное начальство совершенно монополизировало их любимых мужей. В начале декабря оно отправило рейнджеров на Киритимати, и там они торчали, неясно зачем, до кануна Нового года. Потом был бросок к острову Та-У в Американском Самоа, потом провал спецоперации в связи с загадочной эпидемией «гавайской чумы» и разгромом тыловой группы на Киритимати, и до 27 января рейнджеры сидели, по сути, в меганезийском плену на необитаемом атолле Раваки, и от них были только односторонние видео-послания. И вот, когда меганезийцы освободили рейнджеров, военное начальство не дало положенный отпуск, а сразу, непосредственно с Гуама, отправило всю роту на Тинтунг, с очередным спецзаданием. И что в подобных обстоятельствах должны делать любящие женщины? Мнение Жасмин и Элизы было однозначным: тоже ехать на Тинтунг. Ведь США подписали с Меганезией мирный договор, и никаких принципиальных препятствий нет. Так что — оставляем детей на попечение надежным друзьям, садимся на паром, и катимся до меганезийского Фаннинга — Табуаэрана. Дальше уже сложнее, но (вот плюс участие в авантюре рассудительной Ксены!) можно договориться через Интернет с каким-нибудь меганезийским пилотом, который не прочь заработать денег…

Следующий день. 1 февраля. Фаннинг (Табуаэран).

В незапамятные времена, бог Мауи шел через океан, и по дороге, оставил отпечаток 10-мильной правой ступни в 900 милях южнее Гавайев. Коралловый барьер вокруг этого отпечатка — лагуны называется Табуаэран (в переводе — «священный след»). В середине западной части барьера есть судоходный канал в лагуну, и маленький внутренний порт, до сих пор называемый «Английской гаванью» (в память о британском колониальном периоде 1892–1979 годы). В середине XX века основными линиями колониального бизнеса тут было: выращивание кокосов и добыча гуано. В дальнейшем, тема гуано закрылась, пальмовые плантации, покрывшие почти весь атолл, слегка одичали, и Табуаэран, с его замечательной лагуной, стал одним из любимых мест для фанатов экологического отдыха с Американских Гавайев. Ноябрьская смена власти на Тараве почти не затронула этот атолл. Две тысячи туземцев продолжали обслуживать туристов, и радовались, что новая власть убрала все лицензионные платежи, и списала все долги по банковским кредитам, а вместо налогов ввела «социальные взносы» очень гуманные по размеру. «Новогодняя война», превратившая в пепел и руины значительную часть соседнего южного атолла Киритимати, не затронула Табуаэран. Правда, почти весь январь, прошел без туристов, но теперь можно было наверстать упущенное, и туземцы старались расширить спектр развлечений для гостей атолла. Новая власть отменила почти все запреты, так что можно было включить фантазию…

…После прибытия скоростного парома на Фаннинг, три подруги успели мельком оценить эти фантазии, но времени было мало — Ксена договорилась с пилотом о встрече на гидроаэродроме ровно в час после полудня. Пилот оказался пунктуальным: его слегка неуклюжий 7-метровый гидроплан схемы «утка», напоминающий катер, к которому на крышу приделали стреловидное крыло, на корму — пропеллер, а на нос — стабилизаторы, уже стоял у назначенного причала. Эта специфическая машина имела салатную раскраску, а на ее борту была изображена композиция: золотой серп, молот, звезда и пурпурная надпись «MiG-8-Plus-Plus».

— Мы на ЭТОМ полетим? — настороженно спросила Элиза Леймер.

— Сейчас узнаем, — сказала Ксена, и обратилась к пилоту, — извините, это вы Кентавр Сайберец?

— Ответ верный! — отозвался молодой улыбчивый мужчина, вероятно, смешанного этнического происхождения: славянского и монголоидного, — А вы, значит, Ксена Теккерей, так?

— Да, это я. А вы уверены, что на этом самолете можно долететь до Тинтунга?

— Ну, это смотря, кто будет за штурвалом. Если я — то можно, а если вы — то не знаю.

— Кентавр, — окликнула Жасмин, — а что это у вашего самолета на носу перед кабиной?

— Это пулемет. Полезная штука, добавляет веры в светлое будущее. Ну, мы летим, или как?

— Летим! — решительно сказала Ксена, — Где в этой штуке места для пассажиров?

…Уже по стилю взлета не составляло труда определить, что пилот — военный профи. Нет, он не испытывал нервы пассажиров зверским ускорением или взлетом «свечкой». Но он действовал настолько скоординировано, как будто в воздухе его могли ждать любые сюрпризы.

— Кентавр, — снова окликнула Жасмин, — а вы уже летали на Тинтунг?

— Да, а что?

— Просто, — пояснила она, — хочется знать: как там вообще?

— Ну, прикол! — удивился пилот, — Выходит, вы летите, и даже не знаете, как там?

— Там наши мужья работают, — вмешалась Ксена.

— Ух… — выдохнул Кентавр Сайберец. — …Угораздило же их так влипнуть!

— Вы меня пугаете, — тревожно сказала она.

— Пугаться нечего, — ответил он, — на Тинтунге все ОК. Только не лезьте туда, где авиабомбы.

— Авиабомбы? — переспросила Элиза.

— Да. Неразорвавшиеся американские авиабомбы, реактивные снаряды, и типа того. Там везде помечено флажками, по ходу увидите. И не ходите там, где трупы лежат. Берегите нервы.

— Трупы? — снова переспросила она.

— Да. Первого ноября там положили тысячи три, и еще сотню под Новый год. Так и лежат.

— Вот, дерьмо… — прошептала Жасмин.

— Просто, не смотрите на это, — посоветовал Кентавр.

— Что там еще? — спросила Ксена, по тону пилота чувствуя, что, он говорит вполне серьезно.

— Еще, будьте аккуратнее с беженцами-индусами с Фиджи. В основном, они адекватные, но встречаются слетевшие с катушек. Так, по ходу, больше никаких проблем. На берегу делать абсолютно нечего, там голый коралловый известняк, а сверху всякий мусор. Я вас подвезу к фрегантине, на которой архитекторы. Они вам помогут найти ваших мужчин, типа того.

— На Тинтунге есть архитекторы? — удивилась Ксена.

— Да, это ребята, которые придумывают архитектурный дизайн для нового Лантона.

Это же время. Лагуна атолла Тинтунг.

В лагуне дрейфовали несколько 60-футовых фрегантин. Над некоторыми из них парили круглые аэростаты, тросы (и коммуникационные кабели) которых крепились к верхушкам мачт. Если включить сообразительность, то можно было попробовать догадаться по ярким картинкам на аэростатах, что за команда находится на той или иной фрегантине.