Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

— Ну, надо же! — усмехнулся Правитель. Он выглядел куда спокойней кричащей женщины, и оттого его слова воспринимались много серьезней. — Следование традициям, говорите? И даже проповедуете непролитие священной крови правящей семьи? Ни капли, значит… Замечательно! Достойно всяческого подражания! Я, право, впечатлен вашей страстной речью! А вы при этом случайно не забыли никаких мелких деталей? В таком случае, не подскажете ли мне, уважаемая, каким именно образом, и с помощью каких законов, правил и традиций пришел к власти и вступил на престол ваш прадед? А дед? Или ваш достойный отец? Если мне не изменяет память, эти знаменательные события происходили лишь после того, как по приказу каждого из ваших уважаемых родственников в их родной семье были подчистую вырезаны все мужчины, все, без исключения, невзирая на возраст и степень родства. Под нож попадали даже те, кто имеет к вашей семье весьма отдаленное родство. Всем известно, что в вашей стране по обычаям Юга, в момент вступления на трон у Владыки не должно быть не только братьев, но и никакой другой родни мужского пола. Положено убивать даже своих собственных сыновей, можно оставить лишь одного, по выбору, и то для того, чтоб не нарушать престолонаследие… И вы утверждаете, что при том не пролилось не капли крови? Н-да… Как говорит ваш достойный отец: чего там жалеть, бабы других нарожают!.. Так?..

— Да как ты смеешь глумиться над святыми законами моей страны? Они куда справедливей, чем дикарские законы этой холодной страны! Как раз тебе бы, самозваный Правитель, не мешало руководствоваться ими, когда…

— Очень интересное заявление! — усмехнулся Правитель. — Следовательно, если строго соблюдать милые традиции вашей богобоязненной страны, к исполнению которых вы меня столь страстно призываете, то в момент смерти моего отца я должен был приказать сразу же удавить вас, дорогая мачеха, вместе с вашим будущим ребенком, дабы в будущем избежать возможного соперничества. Если не ошибаюсь, именно таким образом поступают в вашей стране с теми женщинами умершего Владыки, которые в момент его смерти ожидают ребенка? Или в этот закон на вашей далекой родине внесли изменения? Надо же, а я и не знал ничего о подобных поправках! А может, о них забыли вы? Тогда хочу освежить вашу память. И еще, как мне кажется, за все эти годы вы так ничего и не узнали о той стране, которой ранее правил мой отец, а теперь правлю я. Так вот, по законам и традициям нашей страны, той, в которой вы так давно живете и законы которой были обязаны принять и соблюдать, престол по наследству переходит к старшему сыну, или же к детям старшего сына. Как раз это незыблемое правило нарушать бы никто не стал. Я разрешил остаться вам обоим в моей стране и в моем дворце просто оттого, что ваш ребенок тоже относился к нашей семье, и, следовательно, являлся моим родственником. Точнее, приходился сводным братом. Я искренне надеялся, что в будущем он будет занимать достойное его рождению положение в нашей стране, встанет на защиту нашей семьи. Увы, насчет него я ошибся. Признаю это с болью в сердце. Ваша прямая вина, уважаемая, в том, что принц Паукейн так и не стал одним из нас, а вырос врагом в семье своего отца. Так что ваши многолетние крики, притязания и необоснованные требования привели к тому…

— Необоснованно на троне сидишь ты! А мой сын…

— Интересно, где бы сейчас был ваш сын, да и вы заодно, если бы я после смерти моего отца отправил вас обоих назад, на жаркую родину, по человеколюбивым обычаям которой вы так сильно тоскуете? Не думаю, что вас бы там встретили с распростертыми объятиями. Все было бы с точностью до наоборот. Проигравших нигде не любят. Домой бы возвратилась просто вдова с ребенком, а не Правительница большой страны с наследным принцем, каковой вас и желали видеть ваши родные. И вдобавок в семье появился бы еще один ребенок мужского пола! Вряд ли он там был нужен. С теми бы, что уже имеются, разобраться… У вашего достойного отца, если я верно помню, имеется пять законных жен, а о количестве наложниц данные и вовсе разнятся. Их то ли сотня, то ли полторы… Хватает, в общем… И почти у всех этих женщин есть дети, причем у многих не по одному ребенку. Во дворце вашего уважаемого отца далеко не столь трепетное отношение друг к другу, а уж тем более к чужим мальчишкам. Там каждая мать старается спасти своего ребенка, всеми возможными способами избавляясь от чужих детей. Недаром из каждой дюжины рожденных во дворце детей Владыки до взросления доживают считанные единицы. А уж какие по этому поводу плетутся интриги!.. Не мне напоминать о том, что внутри вашей семьи признают лишь закон силы, власти и золота. Вы и сами знаете, что в тех, родных вам местах, принц Паукейн вряд ли сумел дожить хотя бы до того времени, когда научился брать в руки оружие…

— Ложь! Ты оставил нас обоих здесь лишь для того, чтоб всегда держать под своим присмотром! Окажись мы вдали от тебя, то со временем мой сын мог бы потребовать для себя трон этой неблагодарной холодной страны! Ты боялся, что эти обоснованные…

— А вот интересно, находясь на вашей дальней родине, кто бы из вас двоих первым стал требовать трон нашей страны: принц Паукейн или вы? Склонен считать, что этим человеком были бы именно вы. И, конечно, внезапно и из ниоткуда отыскались бы свидетели того, что будто бы мой отец перед своей кончиной подписал все необходимые на то бумаги, которые затем куда-то пропали без следа! А что должно было произойти потом? Очередная война, или нечто похожее на это?

— Этого бы не понадобилось! Наши требования и так были законны!

— Вот как? И то, что ваш сын участвовал в заговоре, целью которого было истребление всей моей семьи и передача власти над страной в руки колдунов Нерга — это, по-вашему, лишь подтверждает законность его требований?

— Он не участвовал ни в каком заговоре! Это все подлая ложь!

— Хватит! Все ваши слова звучат особенно лицемерно после того, как мы только что прослушали те факты и неоспоримые доказательства, которые предоставил нам глава моей тайной стражи. Даже вам было нечего возразить на многое из сказанного! Здесь, в этих бумагах, есть очень многое — Правитель кивнул головой на лежащие перед ним на столе исписанные листы. — Показания арестованных заговорщиков, планы их действий, имена агентов Нерга, каналы поступления денег и многое, многое другое…

— Ха! Под пытками можно сказать все, что угодно! Или заставить признаться в том, что всем вам хочется услышать! А он мастер выбивать нужные ему сведения, тот паршивый пес, что и сейчас преданно стоит у тебя за плечом, готовый укусить по твоему приказу…

— Я уже неоднократно просил вас подбирать более уважительные слова, когда говорите о моих подданных. Ни этот грубый тон, ни подобные оскорбления совершенно непозволительны, особенно человеку вашего положения. И здесь не ваша родина. Вот там, действительно, есть такие заплечных дел мастера по выбиванию нужных сведений, что всем прочим остается только руками развести… У нас же многие из арестованных и без пыток выкладывали все, что знают, выторговывая себе жизнь и смягчение участи. Должен сказать, что непосредственно против вас нет прямых улик, одни косвенные, хотя их количество превышает все допустимые пределы! Но рискну предположить, что самостоятельно, без вашего благословения и всесторонней поддержки, принц Паукейн не стал бы ввязываться в подобные противозаконные игры. Он был слишком труслив, слишком подвержен вашему влиянию и полон жалости к себе, обиженному и оскорбленному еще с рождения… Да и ленив был сверх всякой меры. Привык, что горячие угли из костра для него всегда вытащит кто-то другой, а он останется в стороне. Уже по одной этой причине ваш сын никогда не смог бы перейти к решительным действиям. Вот приказать кому-то сделать мерзость, и с удовольствием наблюдать за тем, как над людьми глумятся его прихлебатели — это как раз было в характере принца Паукейна…