Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

— Ха! Под пытками можно сказать все, что угодно! Или заставить признаться в том, что всем вам хочется услышать! А он мастер выбивать нужные ему сведения, тот паршивый пес, что и сейчас преданно стоит у тебя за плечом, готовый укусить по твоему приказу…

— Я уже неоднократно просил вас подбирать более уважительные слова, когда говорите о моих подданных. Ни этот грубый тон, ни подобные оскорбления совершенно непозволительны, особенно человеку вашего положения. И здесь не ваша родина. Вот там, действительно, есть такие заплечных дел мастера по выбиванию нужных сведений, что всем прочим остается только руками развести… У нас же многие из арестованных и без пыток выкладывали все, что знают, выторговывая себе жизнь и смягчение участи. Должен сказать, что непосредственно против вас нет прямых улик, одни косвенные, хотя их количество превышает все допустимые пределы! Но рискну предположить, что самостоятельно, без вашего благословения и всесторонней поддержки, принц Паукейн не стал бы ввязываться в подобные противозаконные игры. Он был слишком труслив, слишком подвержен вашему влиянию и полон жалости к себе, обиженному и оскорбленному еще с рождения… Да и ленив был сверх всякой меры. Привык, что горячие угли из костра для него всегда вытащит кто-то другой, а он останется в стороне. Уже по одной этой причине ваш сын никогда не смог бы перейти к решительным действиям. Вот приказать кому-то сделать мерзость, и с удовольствием наблюдать за тем, как над людьми глумятся его прихлебатели — это как раз было в характере принца Паукейна…

— Не смей издеваться над памятью моего сына!

— Да какие там издевательства… Будь его воля, он бы по-прежнему просиживал дни и ночи напролет по кабакам и харчевням, водил компанию с самыми грязными представителями городского дна, ввязывался в бесконечные драки и скандалы, курил порошок серого лотоса да рассказывал собутыльникам о несовершенстве и несправедливости этого мира… Вот в этом он был мастак! Ни на что другое мой сводный брат был, увы, неспособен! Другое дело вы, уважаемая. О, вот вы вовсю пытались отвоевать для принца место на престоле, опираясь при этом на те правила подковерных схваток, среди которых выросли и к которым привыкли на своей далекой родине, и их же пытались привить и здесь. Вы даже старались пользоваться теми же методами избавления от врагов и недоброжелателей. У меня есть немало оснований полагать, что за последние десять лет внезапная смерть нескольких человек при моем дворе тоже произошла не без вашего участия. Яд, правда, там был использован несколько иной, не тот, которым вы воспользовались недавно…

— Где доказательства? Их нет, и никогда не будет! А без серьезных доказательств ваши слова, да еще произнесенные публично, я расцениваю как личное оскорбление, причем далеко не первое! А при наглом обыске моих апартаментов твоими паршивыми шакалами, — женщина ненавидяще посмотрела на Вояра, — так вот, при том обыске кроме пузырька со "слезой гайвай" и ничего не значащих бумаг не было обнаружено совершенно ничего противозаконного. Так, мелочи, не стоящие внимания… Но своими словами ты оскорбляешь не только меня и память моего сына, но рискуешь вызвать гнев моей семьи! Кровь убитого…

— Ну, насчет ничего не значащих бумаг вы не правы — с ними сейчас работают, и, должен сказать, что расшифровка некоторых документов, изъятых из ваших апартаментов, вызывает мой неподдельный интерес. У вас очень обширная корреспонденция, уважаемая, да и круг интересов более чем… разнопланов. А привычки уничтожать переписку у вас нет. Многовато ее скопилось за эти годы, бумаги в трех тайниках еле уместились… Надеетесь, что на будущее сгодится, как возможные козыри в придворных играх? Да, вы истинная интриганка! А вот что касается крови убитого, и гнева вашей семьи… Вы не уточните, как поступают в вашей стране с теми пойманными заговорщиками, вина которых доказана? Пусть даже и косвенными уликами? Насколько мне известно, трое из семи ваших братьев были казнены вашим уважаемым отцом именно за попытки организовать нечто, похожее на заговор, направленный на свержение его власти. Не напомните мне дальнейшую судьбу их семей? Ну, тогда я вновь вынужден заполнить пробелы в вашей памяти. Мальчики были казнены вместе с их отцами, а девочки и женщины, независимо от их возраста проданы (не буду уточнять, куда именно — это слишком страшно и непристойно), а все имущество ваших казненных братьев поступило в личное распоряжение вашего почтенного отца. Строгие у вас нравы, без жалости истребляете под корень не только своих врагов, или тех, кого относите к таковым, и при этом не смотрите на то, что это могут оказаться ваши ближайшие кровные родственники… Как там у вас говорят: только один конь может подойти к кормушке первым… Правильно? Так что, узнав об участии принца Паукейна в заговоре, на вашей родине его никто жалеть не станет. Вас, кстати, тоже.

— Да как ты осмеливаешься…

— Еще раз повторяю: проигравших нигде не любят, и это утверждение в полной мере относится и к вам, и к вашему погибшему сыну. И уж тем более в своей родной семье вы не дождетесь ни от кого из них сочувствия и поддержки. Да и какая там родня!.. Свою родину вы покинули около тридцати лет назад, так что сейчас там вас мало кто помнит. Самое большее, на что вы можете рассчитывать дома, представ перед глазами Владыки, своего отца, так это то, что вам попеняют на недостаточно проявленную ловкость, а затем отвернутся с презрением. Или же просто избавятся от неудачницы. Но, скорей всего, вы будете влачить жалкое существование в одной из задних комнат дворца вашего уважаемого отца, и надеяться на то, что вас оттуда не выкинут на улицу за малейшую провинность. В той отдаленной части дворца много крохотных комнатенок без окон, в которых из милости доживают свой век те женщины из семьи Владыки, у которых нет ни семьи, ни детей. Их существование сводится к бесконечным сварам между собой, и борьбой за право отвоевать себе комнатку побольше. Сомневаюсь, что вас устроит подобная жизнь. Так не лучше ли вам, наконец, успокоиться? Здесь, несмотря ни на что, у вас есть и почет, и уважение, и немалое состояние.

— А власть захватил ты!

— Повторяю вам еще раз: власть ко мне перешла по праву наследования. И мне уже порядком надоели ваши дерзкие выходки!.. Да, и вот еще что: посол вашей страны, которому мы вручили копии допросных листов и некоторых документов, касающихся заговора и вашего участия в нем, внимательно ознакомился с их содержанием и просил передать, что отныне ваша судьба — в моих руках. Он отсылает полученные копии своему Владыке, и я очень сомневаюсь, что, изучив их, ваш почтенный отец, славящийся своим крутым нравом, станет просить о великой милости для вас, уважаемая.