Смерть волкам - Аня Чеблакова

Рэйварго медленно поднял голову от романа "Распахнутые окна" 1930 года издания, который он заворачивал в толстую бумагу с заклинаниями от огня.

- Зачем ты мне всё это рассказываешь?

- Ты сейчас хоть когда-нибудь слышишь, чтобы обо мне так говорили? - в лоб спросил Хильтуньо. - Нет? Вот именно. Сейчас уже никто не говорит о том, что я подстроил смерть своего тестя и жены. Все говорят только о том, как замечательно я справляюсь с делами, каких отличных детей воспитал и какой я приятный собеседник. Никто и не вспоминает о том, каким я был, когда пришёл в этот город - скитальцем, бродягой без дома и имени... Рэйварго, я годами работал на свою репутацию. Ты сам рос в лучах этой репутации. Неужели ты не понимаешь...

- Ты как Гилмей, - сказал Рэйварго холодным, безжизненным голосом, который недавно так испугал Торвиту. Хильтуньо недоумённо посмотрел ему в глаза. Рэйварго вдруг вскочил и кинулся к нему. Обняв отца за плечи, он быстро два раза поцеловал его в точёную скулу и прикрытый седыми волосами висок:

- Прости, папа!.. Какую глупость я сказал! Я так тебя люблю!..

Хильтуньо медленно обнял его и погладил по спине.

- Но и друзей своих я тоже люблю, - сказал Рэйварго, склоняя голову и прижимаясь лбом ко лбу отца. - Я отвечаю за них, и они за меня... Неужели я должен выбирать между ними и вами?

- Я ведь этого не говорил, - проговорил Хильтуньо, чувствуя себя очень неловко.

- Ты-то не говорил, - Рэйварго медленно выпустил его из кольца своих рук и отступил на шаг, глядя в сторону. - Но это говорили все остальные. Знаешь, на какой-то миг я подумал... я подумал, что если я сегодня умру, никто даже и не огорчится особенно.

- Не вздумай так говорить! - резко сказал Хильтуньо. - Я не переживу, если ты умрёшь! Не говори так!

- Я постараюсь не умереть, - сказал Рэйварго. Хильтуньо с грубоватой силой взял его за плечи:

- Ты не умрёшь! Пообещай мне, что ты не умрёшь, Рэйварго!

Он ответил так же, как давным-давно, каких-то два дня назад, ответила ему Веглао:

- Я не могу ничего обещать.

13

Оба лагеря готовились к битве.

Тьяррос и несколько других влиятельных людей в городе (среди них был начальник полиции, директор оружейного училища и начальница главной больницы) разработали план обороны. Главным штабом назначили городскую ратушу - именно там должны были расположиться основные силы защитников города, а в подвалах и подсобных помещениях устроили укрытие для тех, кто не мог сражаться. Специальная бригада девочек и мальчиков от десяти до шестнадцати лет пару часов бегали по всему городу, таща в ратушу матрасы, подушки, ковры, циновки, тяжёлые шторы, одеяла, стулья, пуфики, табуретки - всё, на чём можно было сидеть. Женщины по всему городу готовили еду для защитников и укрывшихся. Дети набирали в колонках воду в бутылки и относили её в ратушу. Все, кто имел оружие (а в Донирете это были почти две трети населения, здесь было в порядке вещей учить детей стрельбе и всем мальчикам и многим девочкам дарили на совершеннолетие обрез или револьвер), должны были встретить врага. Кроме ратуши, пункты обороны были организованы ещё в нескольких местах - на одном из оружейных складов, в старейшей в Донирете школе, в здании Гостиного двора, в одной из котельных. Поначалу небольшой гарнизон хотели разместить и в тюрьме, но от этой идеи быстро отказались: здание было очень старое и давно нуждалось в ремонте, вдобавок находилось совсем близко к границе города. Почуяв людей в тюрьме, оборотни бросились бы на них всей массой, но в самом городе чутьё непременно должно было заставить их помчаться в разные стороны - а справиться с несколькими маленькими стаями легче, чем с одной большой.

В считанные часы город совершенно опустел. Пока рабочие на заводе переплавляли всё собранное серебро в пули (серебра было так мало, что пришлось даже снять самые старые провода, где основой служила серебряная, а не медная проволока, но всё равно получалось так, что на одного стрелка приходилось меньше одной обоймы), жители покидали свои дома. Стрелки - и мужчины и женщины - брали своё оружие и уходили в ратушу, откуда их уже распределяли по разным точкам. Старики, дети, больные спускались в подвалы. Тем, кто находился в эти минуты в ратуше, казалось, что стены вот-вот рухнут, не выдержав звучащего в них плача, с которым родные провожали своих защитников. Разумеется, все они верили в убийственную силу серебряных пуль, все знали, что оборотней всего триста, а защитников - две тысячи. Но те, кто рвался в их город, не были ни обычными бандитами, ни обычными зверями. Они были оборотнями. А оборотень больше обычного волка, оборотень сильнее обычного волка. И оборотень не знает ни жалости, ни страха.

Подготовить город к осаде - дело ужасно сложное, и ещё сложнее подготовить его за какие-нибудь несколько часов. Жители Донирета сделали, что могли - и, когда они остались на своих постах ждать битвы, среди них не было никого, кто бы не боялся. Но никто не мог уйти - ведь рядом с ним сидели и стояли их братья, одноклассники, соседи, друзья. Уйдёшь - позор на тебя и на всю твою семью до конца жизни, если только город и все его жители уцелеют сегодня.

Как уже было сказано, серебряных патронов было удручающе мало. Поэтому главное вооружение составляли обычные свинцовые пули. Люди унесли в ратушу и другие бастионы, откуда намеревались вести бои, примерно половину патронов, которые находились на заводе и складе и были приготовлены на продажу - больше там просто не поместилось бы. Лишние патроны остались на складе. Они пока ещё не были расфасованы и находились в деревянных ящиках.

Тогда, в спешке, никто не обратил на это внимания.

Кривой Коготь чувствовал, что в городе что-то происходит. Из труб завода шёл дым - но в этом сложно было найти что-то удивительное, всё-таки Донирет не зря известен на всю страну своим оружейным производством. От него доносился шум тысяч людских голосов и шагов - но это тоже не было странным. Конечно, по сравнению с такими гигантами, как Увик, Риндар или Ретаке, Донирет очень мал, но по меркам Великих Степей этот город имеет полное право называться большим. Но всё-таки Кривой Коготь тревожился. Его плану уже было нанесено несколько весьма чувствительных ударов, и в хитрую рыжую голову Кривого когтя закралось угрюмое подозрение в том, что сегодняшняя победа может достаться куда более дорогой ценой, чем он рассчитывал.

Он всегда был осторожен, всегда просчитывал свои действия на несколько шагов вперёд. На одной только храбрости и силе далеко не уедешь, если за тобой ведётся нешуточная охота. Только один раз в своей жизни он потерпел поражение, и это поражение было роковым. Тогда он тоже допустил ошибку в малом - не убрал вовремя Лантадика Нерела. Одно только воспоминание об этом человеке заставило Кривого Когтя скрипнуть зубами. Если бы не Лантадик, он, возможно, пришёл бы к своей цели на пятнадцать лет раньше. А сейчас, напряжённо думал Кривой Коготь, ситуация вполне может повториться. Эта малолетняя сука не просто так пыталась его убить. Если бы вспомнить, видел ли он её раньше, если бы знать, почему она полезла к нему в постель с ножом за пазухой... но имеет ли это значение сейчас? Когда он захватит город, он найдёт девку и узнает от неё все. А потом обмотает ей шею её же собственными седыми космами и будет затягивать, пока её перерезанная шрамами рожа не почернеет. А её приятели достанутся Мордрею. Кривой Коготь покосился на любовника Морики, который сидел под тентом, скрестив руки на составленных вместе коленях. Его голова была обвязана окровавленной тряпкой - малявка отстрелила ему ухо. Ничего, скоро он удовлетворит свою злость.