Бал дебютанток. Танец с врагом - Татьяна Юрьевна Серганова

— Я все объясню, ба.

— Не сомневаюсь. Инквизитор отдал?

— Нет. — Меня даже передернуло от этой мысли. — Не он, Пятиликий.

— Это как?

— Сама не знаю и не понимаю. Я ходила в храм.

— Зачем? — ахнула бабушка.

— Если бы я знала. Меня словно что-то потянуло туда. Пятиликий повернулся ко мне Душой и вручил кольцо. Что это может означать, сама не понимаю…

— Перемены. Он благословляет тебя на перемены.

— Никаких перемен, ба, — жестко оборвала я. — Не хочу.

— От дара нельзя так просто отказываться. Так что кольцо возьми и надень!

Бабушка шагнула ко мне и вложила перстень в ладонь.

— Что? Нет! Его могут узнать! — воспротивилась я.

— Никто не узнает. Кольцо, да и кольцо. С изумрудом. Никто не поймет. Если Пятиликий вручил кольцо тебе, то ты должна будешь его сегодня надеть. Поверь. Не стоит гневить бога.

— Но ба…

— Прекрати, Шерри. С Пятиликим не шутят!

И мне пришлось подчиниться.

Удивительно, но на средний палец левой руки кольцо село как влитое. Словно сделано специально для меня. А ведь у папы пальцы совершенно точно были потолще. Может, не зря говорили, будто оно волшебное и подстраивается под владельца? А ведь им должен был стать Грегори. Он мужчина и наследник. Он, а не я.

— Ой, Шерри! Какая ты красивая! — хором воскликнули близнецы, когда я спустилась вниз, пытаясь привыкнуть к каблучкам. — Самая настоящая принцесса!

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Там Грегори приехал, — добавил Бенедикт.

— Пора! — скомандовала бабуля, подавая мне плащ и доставая второй для себя. — Не волнуйся. Все будет хорошо.

— Удачи, сестренка! — пожелал Саймон.

— Спасибо.

На улице уже стемнело, поэтому наш маленький спектакль прошел по плану. Ба тяжело спускалась вниз, а я ей помогала, пока Грегори ждал на козлах. Мы довезли ее до площади.

— Ты заслужила этот вечер, дорогая, — шепнула она, сжав мою руку на прощание.

— Спасибо. За все спасибо.

Карета тронулась дальше. Путь до летней королевской резиденции занял больше часа. Это время я провела в одиночестве, погруженная в свои мысли. Раз десять успела передумать и столько же убедить себя, что ничего страшного не произойдет.

— Это всего лишь бал. Бал дебютанток. Я просто посмотрю и уйду.

Карета медленно остановилась. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем послышались шаги, и распахнулась дверь.

— Дальше не поеду. Не хочу привлекать к себе лишнее внимание, — сообщил Грегори, протягивая мне руку, чтобы помочь спуститься.

Оказавшись на земле, я не удержалась и крепко обняла братца, прошептав:

— Спасибо.

— Развлекись там, сестренка. За нас всех, — смущенно пробормотал он и, прочистив горло, добавил: — Тут идти недалеко. Через парк.

— Я дойду, — кивнула я, покосившись на ярко освещенный фонарями парк. А впереди меж деревьев уже виднелась королевская резиденция и даже слышалась музыка. — Не переживай.

— Буду ждать тебя здесь до одиннадцати. В двенадцать мне надо вернуть карету назад. Ты это знаешь, поэтому не опаздывай.

— Все будет хорошо, — шепнула я и поцеловала его в щеку.

А потом, подхватив юбки, глубоко вздохнула, расправила плечи и шагнула вперед.

«Ничего не случится. Это просто бал… я легко затеряюсь среди множества гостей. Ничего не случится».

Впрочем, у Пятиликого на меня были иные планы.

[1] Регилин — это синтетическая лента разной ширины и жесткости. В большинстве случаев встречается жесткий регилин — узкая лента для корсажа, которую вставляют в швы.

Глава Пятая

С громко колотящимся сердцем я брела по слабо освещенной аллее туда, где разноцветными огнями сиял огромный павильон с круглой крышей. По мере продвижения все громче слышались музыка, смех и разговоры гостей. Одни танцевали в зале, другие отдыхали на террасе, наслаждаясь приятным теплым вечером. Были и те, кто просто гулял по парку.

Вручив приглашение одному из слуг, я легко миновала магическое считывание. Несмотря на изгнание, по крови я все так же принадлежала к высшему сословию. Хотя бы этого у меня не смогли отнять.

— Прошу, — поклонился мужчина в безликой маске, приглашая меня пройти дальше.

Глубоко вдохнув, я шагнула вперед, навстречу открывающимся дверям.

Музыка, разноголосый смех, вспышки яркого света и многообразие красок обрушились на меня, оглушив на мгновение.

Как же я отвыкла от подобного! Мне было пятнадцать, когда нас изгнали, и пусть на балы еще не пускали, но позволяли наблюдать со стороны. Кроме того, наша семья устраивала праздники у себя дома, и они ничуть не уступали столичным. Мама всегда умела это… создать праздничную атмосферу и ощущение чуда вокруг себя. Как оказалось, я не забыла весь этот блеск и шум. Заглушила воспоминания, отказалась от них, но полностью подавить не сумела. И сейчас сердце болезненно сжалось от мыслей о том, что было утеряно и теперь уже не вернется.

Нет, не стоило мне сюда приходить. Все присутствующие здесь выглядели такими яркими, красивыми, счастливыми и беззаботными. Им не приходилось каждый день думать о том, как заработать на кусок хлеба, о том, как жить дальше и что их ждет завтра. Не требовалось вставать на рассвете, стоять у плиты и стирать белье в холодной воде. Они не были всюду изгоями.

Я даже сейчас чувствовала себя лишней. Невзирая на платье и маску на лице ощущение собственной чужеродности не покидало меня. Наверное, потому что я не хотела и не могла заставить себя кружиться в танце, веселиться и хоть на мгновение забываться. Не могла быть такой, как они.

Протиснувшись мимо танцующих, я быстро огляделась и заметила широкую лестницу, которая вела на второй этаж. Рассудив, что это подходящее место немного прийти в себя и сориентироваться, я поднялась. Нашла свободную площадку и уставилась вниз на пеструю толпу, которая кружилась в танце под чарующие звуки музыки. Я помнила эту мелодию и движения помнила. Уверена, пригласи меня кто-нибудь на танец, не опозорилась бы. Вот только танцевать я все равно не собиралась. Решила немного побродить, понаблюдать за жизнью, которая осталась в прошлом, и с чувством выполненного долга вернуться домой.

Одна мелодия сменила другую. Следом заиграла третья. Каждая из них воскрешала в памяти забытые моменты. Я вспомнила учителя по танцам, а потом и папу. Однажды став свидетелем такого урока, он помог мне с движениями, которые никак не получались. Вспомнила, как громко мы смеялись, кружась