Имперец. Том 4 - Михаил Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я выдержал тяжелый взгляд умирающего человека и спокойно произнес:
— Даю слово.
Москва, ресторан «Охотник», Виктор Сергеевич Нарышкин
Князь Голицын от многих прочих левых и правых отличался тем, что при всем своем широком круге общения ни с кем не поддерживал тесных связей. В основном потому, что слишком близкие контакты мешали работе мужчины. И речь не про Министерство иностранных дел. Будучи членом Свободной фракции, князь Голицын работал… На императора.
— Его Величество благодарит тебя за содействие, — проговорил боярин Нарышкин, придвигая к Голицыну тонкую папку с гербом дома Романовых.
Беседа проходила за деловым обедом, так что князь, работавший ложкой над каким-то супешником из дичи, лишь кивнул в ответ. Нарышкин тоже занялся едой — свободного времени у таких занятых мужчин было мало, и тратить его на светскую болтовню хотелось в последнюю очередь.
— Что-то известно по стрелкам? — между переменой блюд спросил Голицын. — А то наше любимое высшее общество уже вовсю муссирует тему моего непосредственного участия в покушении на цесаревича.
— Известно, — кивнул Нарышкин. — Но ничего такого, чем бы я мог тебя порадовать.
Голицын недовольно цокнул.
— Я Петру, конечно, сделал внушение, но сам понимаешь, там бесполезно… — произнес князь с плохо скрываемым разочарованием. — Весь в мать пошел. Тюфяк и тряпка.
— Был бы ты чаще в Российской Империи, может быть, что путное и вышло, — усмехнулся Нарышкин. — На родовой характер нельзя нанять репетитора.
— То-то твоя дочурка дала всем прикурить, когда узнала о помолвке, — оскалился Голицын.
— Ну, дать — дала, но сделала, как сказали. Важен результат, — пожал плечами Нарышкин.
— Результат, — недовольно протянул князь. — Вот у Меншикова тоже результат. Может быть, тебе уже донесли, что он хочет изменить наследника в завещании?
— Попробовать может, — пожал плечами Нарышкин. — А на деле… У нас такой ужасный документооборот, ты же знаешь.
Голицын хмыкнул:
— Смотри сам, я тебя предупредил, — сказал он.
Боярин благодарно кивнул в ответ.
— А что скажешь про Мирного? — вдруг спросил Голицын.
— Скажу, что далеко пойдет пацан, — произнес Нарышкин. — Талантливый, но без приглашения никуда не лезет.
— Говорят, цесаревич создал свой потешный полк и поставил этого безродного им командовать, — заметил князь.
— Потешный отдел, — поправил собеседника Нарышкин. — Но да, все так.
— Не боишься, что со временем ваш род подвинут? Все-таки у пацана широкие полномочия возникли, — уточнил Голицын.
— Не боюсь, — усмехнулся боярин. — Одно дело командовать отрядом, другое — отвечать перед самодержцем за всех идиотов в стране. Это немного разный уровень ответственности, и пацан это прекрасно понимает. Хотел бы Мирный грести в сторону власти, уже б давно работал в моей структуре и пытался бы пролезть наверх.
— А он? — приподняв бровь, спросил князь.
— Соскакивал изо всех сил, — пожал плечами Нарышкин.
Голицын посмеялся:
— Сколько веревочке не вейся, система тебя все равно затянет…
— Все так, — покивал Нарышкин.
Они не были товарищами, не были коллегами в прямом смысле этого слова, но были людьми, преследовавшими одну цель — сохранить Российскую Империю единой и сильной для собственных детей и внуков.
Особняк бояр Румянцевых, Кирилл Нахимов
Добиться внимания выбранной девушки оказалось гораздо сложнее, чем княжич рассчитывал. Анна Румянцева держала дистанцию практически профессионально, хотя границы вежливости не нарушала. И, удивительное дело, это добавляло азарта.
Они никогда не встречались специально, Кириллу приходилось немало потрудиться над каждой случайной встречей. Она не принимала подарки, Кирилл искал способы порадовать ее, не используя избитые цветы и конфеты. Она взвалила на себя слишком многое, и Нахимову ужасно хотелось ей помочь.
Так сильно хотелось, что сегодня княжич просто наплевал на все законы приличия и снова явился без приглашения. Удивительное дело, но двор оказался почищен, хоть и плохонько, а в самом доме как будто кипела жизнь.
Впрочем, это было не совсем точное определение. Не жизнь кипела — бурлил скандал.
— Я заплатила вам за замену системы отопления! — распалялась Румянцева, стоя перед высоким, крепким мужчиной лет сорока.
«Бригадир», — решил про себя Нахимов и оказался прав.
— Мы и заменили то, на что хватило денег, — произнес мужчина.
— Вы ничего не заменили! — возразила разгневанная девушка.
— Ну помилуйте, боярышня, мы поменяли прокладки на вентилях, покрасили батареи…
— А должны были продуть батареи и заменить котел! Когда его поставят?
— Какой котел? Вы знаете, сколько он стоит? На него никак не хватит выделенных вами средств, — с невозмутимым видом парировал мужик.
— Ты что, думаешь, если я — баба, меня можно вот так нагло дурить? — прошипела взбешенная Румянцева.
Но бригадира это не проняло. Он склонился к ней и так же негромко проговорил:
— Я думаю, что ты девчонка без денег, связей и протекции и слишком много о себе возомнила, как и всякая аристократишка, — ответил он.
Тут невольно подслушивающий этот разговор Нахимов понял, что испытывает безотчетное желание убивать. Убивать долго и мучительно.
— А я думаю, нужно вызвать полицию, — произнес княжич, входя в дом. — Анна, вызовете наряд? Господин — вор и мошенник, таким не место среди добрых людей.
— Очень дельное предложение, — отозвалась Румянцева и, вздернув свой хорошенький носик, вышла в соседнюю комнату.
Нахимов же подошел к бригадиру и без долгих рассусоливаний и объяснений, без предупреждения и почти без замаха пробил мужику в грудину. Тот, несмотря на впечатляющую комплекцию, мгновенно сложился у ног Кирилла.
— Деньги должны быть у вашей заказчицы через час, — склонившись к лежащему на полу бригадиру, негромко произнес княжич. — Ты меня понял? Иначе полиция тебя не арестовывать будет, а труп забирать.
— Понял, — просипел мужчина и не то на карачках, не то ползком сбежал из дома.
Кирилл вздохнул и, обернувшись, понял, что Румянцева стоит в дверном проеме и смотрит на него каким-то другим, новым взглядом.
— Спасибо, княжич, — тихо проговорила девушка, мигом растеряв всю свою злость и командный тон.
— Ерунда, — отмахнулся Кирилл. — Но, кажется, вы теперь остались без ремонтной бригады. Может быть, я могу предложить своих проверенных людей?
Румянцева чуть замялась, но все же кивнула:
— Можете, княжич.
— Просто Кирилл.
— Кирилл… — повторила девушка и едва заметно улыбнулась уголками рта.
И для княжича Нахимова эта даже не улыбка, а намек на нее, казался невероятной победой.
Первым прорывом ее ледяной обороны.
Москва, месяц спустя, Александр Мирный
Я знал получше прочих, что самое действенное лекарство от скорби — работа. А потому после похорон Корсакова-старшего запряг Василису по полной программе. Девчонка училась днем, работала по вечерам, а на выходных занималась обустройством нашей квартиры. Мне, конечно, приходилось проявлять особое геройство и выбирать «Вот эти
