Имперец. Том 4 - Михаил Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Анастасия, я рад, что с вами все в порядке, — Иван кивнул девушке со всем возможным достоинством, какое только могло быть у человека с таким пожеванным видом, и тут же спохватился. — Кстати, а вы что тут делаете?
— Готовились к новоселью, — охотно пояснил я. — А потом присоединились к твоей вечеринке.
Иван немного криво улыбнулся в ответ и окинул взглядом заваленный трупами холл этажа.
— Надо выбираться, — произнес я очевидное, пока никто не вздумал тут начать рвать с горя волосы на голове или других частях тела.
Цесаревич достал из кармана телефон и констатировал:
— Не ловит.
Тут я не выдержал и рассмеялся:
— Конечно, не ловит! — сквозь смех ответил я. — Ради того, чтобы тебя убить, не пожалели обвалить весь торговый центр. Убийцы — твоя собственная охрана. И ты думаешь, твои недоброжелатели не позаботились привезти с собой глушилки? Взрыв около Кремля, такое не скроешь. А вот тот факт, что наследник престола еще не мертв — очень даже.
Цесаревич посмотрел на меня мрачно и немного растерянно, и я как-то сразу вспомнил, что передо мной всего лишь мальчишка восемнадцати лет от роду. Да, родовитый, богатый, выросший в строгости и власти, но все же мальчишка. На жизнь которого последнее время только ленивый не попытался покуситься.
— Надо выбираться, — повторил я и добавил для ясности: — Самим.
Москва, Кремль, Дмитрий Алексеевич Романов
Дверь кабинета распахнулась без стука и без разрешения. Бледная как смерть секретарша выдохнула:
— Ваше Величество! Бунт!
Император, сидящий в своем рабочем кресле и что-то набиравший на клавиатуре, спокойно кивнул.
— Я в курсе, — без единого намека на волнение в голосе ответил он.
— Ваше Величество!
— Зоинька, сколько раз сказал — заходить без стука нельзя, — не отворачивая головы от экрана, произнес император. — Мы не на базаре.
Пальцы Дмитрия Алексеевича замерли над клавиатурой. Сквозь плотно закрытые окна доносился шум боя. Перестрелка, крики команд и предсмертные восклицания.
Секретарь продолжала стоять на пороге, разрываясь между желанием закрыть дверь и за шкирку вытащить упрямого мужчину из-за рабочего места.
А меж тем государь, пробежавшись глазами по экрану, с силой бахнул по кнопке «Ввод» и поднялся.
— Ну, чего застыла? — спросил император, накидывая пиджак. — Код черный.
Секретарь мгновенно прищурилась и преобразилась. Глаза сузились, черты лица заострились. Зоя Константиновна приложила ладонь к сердцу, поклонилась императору и покинула кабинет и приемную.
Императрица могла думать сколько угодно, что это она подбирала секретаря мужу, но на самом деле это император подбирал себе помощницу.
И сейчас эта помощница должна раствориться среди паникующей прислуги, чтобы поднять верных императору людей. Если кто-то думает, что может перерезать провод или заглушить сигнал или магию, то он забывает об одной простой вещи.
Нельзя заглушить чью-то честь и чью-то преданность.
Москва, Лубянка, кабинет боярина Нарышкина
Дверь кабинета Нарышкина распахнулась, и короткая очередь изрешетила место главы службы внутренней безопасности.
Пустое кресло.
— Сбежал, сукин сын! — в сердцах выплюнул один из вошедших.
— Боярин, падла, всегда тонко чувствовал, когда надо дожимать, а когда дать заднюю… — задумчиво проговорил другой мужчина, обходя кабинет в поисках чего-нибудь интересненького, чем можно было бы поживиться.
— Думаешь, его уже нет в Москве? — с сомнением спросил третий.
— Или в Империи, — пожал плечами его собеседник.
— Ладно… Пойдем вниз спустимся, может, кого полезного удастся вынуть.
— Угу, — ответил второй.
— Только это, — заколебался первый. — Может, с нашими ребятами помягче?
— А чего мягче? — хмыкнул тот, что искал, чем поживиться.
Нашел, кстати. Боярский бар был более чем удачной добычей. Мужчина щедро плеснул себе дорогого коньяка в бокал, хлопнул, как водку, и продолжил:
— Бей своих, как говорится, чтоб чужие боялись.
Оценить шутку присутствующие не успели.
— Привет, мальчики, — раздалось от входа в кабинет.
«Мальчики» обернулись и увидели одну из местных секретарш. Совершенно бесполезный элемент системы, зато они прекрасно вписывались в интерьер и радовали глаз подавляющего большинства трудящихся в здании мужчин.
— Э? — глубокомысленно изрек один из них, а в следующую секунд комнату по диагонали разрезала пулеметная очередь.
Лубянка, то же время, приемная Серова
Людочка любила свою работу нежно, душевно и всегда отдавалась ей на все сто. Вот и сейчас девушка вдохновенно красила губы помадой и надеялась, что начальника сегодня не будет на рабочем месте, чтобы отчитать ее за одежду не по уставу. Короткая юбка, конечно, не для офицера внутренней службы безопасности, зато какие у нее в ней ноги!
Лежащий на столе телефон коротко пиликнул входящим текстовым сообщением. Никаких особенных слов там не было — лишь маленький графический символ — черный квадрат.
Людочка тяжело вздохнула, выдвинула нижний ящик стола, выдвинула фальш-дно и принялась быстро, неестественно быстро собирать огнестрел. И думала девушка не о том, что ей пришло уведомление наивысшего приоритета, а о том, что Антон Васильевич ее сегодня точно увидит и башку оторвет за неуставной вид.
Прицепив ремни с дополнительными магазинами на бедра, Людочка окинула себя критическим взглядом и решила, что, если они переживут эту заварушку, она точно выйдет замуж. Такие ноги нельзя прятать в уставные брюки, они должны радовать хотя бы одного мужчину!
Куда там надо идти по протоколу, к Нарышкину?
Москва, Кремль, Дмитрий Алексеевич Романов
— Папа, что происходит? — повторяла один и тот же вопрос царевна, семеня за императором.
Ее мать же, наоборот, была молчалива и спокойна.
Бунт — это то, к чему любой правитель должен быть готов. Даже в самое сытое время найдется какой-нибудь мудак, возжелавший власти.
— Вам с мамой надо немного прогуляться, — ответил государь.
Они шли сквозь абсолютно пустые палаты и покои, распахивая двери одни за другими, нигде не задерживаясь, ничего не трогая, никуда особенно не смотря.
Все верные люди сейчас бились в начале здания, давая императорской семье немножко времени. Давая императору немножко времени. Мало кто сегодня выживет, но те, кто выживут — получат свое сполна.
Верность нельзя купить, но не наградить ее недолжно.
— Пап, мне не два годика, я понимаю, что происходит, — процедила Елена Романова, нарушая затянувшуюся тишину.
— Тогда зачем спрашиваешь? — миролюбиво ответил император.
Девушка посмотрела на мать, но та в этот момент больше всего на свете напоминала ей острие клинка — глаза императрицы чуть светились от магии, женщина была готова сорваться в битву в любой момент.
— Пап, а что с Ваней? — задала новый
