Поэты 1840–1850-х годов - Борис Бухштаб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Баллада и аллегория
Посвящается мысленно Мицкевичу
Lascia ch’io pianga la dura sorte,E ch’io sospiri la libertà![49]
Старый баронСбирайтесь, слуги и вассалы,На кроткий господина зов!Судите, не боясь опалы,—Я правду выслушать готов!Судите спор, вам всем знакомый:Хотя могуч и славен я,Хотя всесильным чтут меня —Не властен у себя я дома:Всё непокорна мне она,Моя мятежная жена!
Ее я призрел сиротоюИ разоренной взял ее,И дал с державною рукоюЕй покровительство мое;Одел ее парчой и златом,Несметной стражей окружил,И, враг ее чтоб не сманил,Я сам над ней стою с булатом…Но недовольна и грустнаНеблагодарная жена!
Я знаю — жалобой, наветомОна везде меня клеймит;Я знаю — перед целым светомОна клянет мой кров и щит,И косо смотрит, исподлобья,И, повторяя клятвы ложь,Готовит козни, точит нож,Вздувает огнь междоусобья;И с ксендзом шепчется она,Моя коварная жена!..
И торжествуя, и довольны,Враги мои на нас глядят,И дразнят гнев ее крамольный,И суетной гордыне льстят.Совет мне дайте благотворный,Судите, кто меж нами прав?Язык мой строг, но не лукав!Теперь внемлите непокорной:Пусть защищается она,Моя преступная жена!
ЖенаРаба ли я или подруга —То знает бог!.. Я ль избралаСебе жестокого супруга?Сама ли клятву я дала?..Жила я вольно и счастливо,Свою любила волю я;Но победил, пленил меняСоседей злых набег хищливый.Я предана, я продана —Я узница, я не жена!
Напрасно иго роковоеВластитель мнит озолотить;Напрасно мщенье, мне святое,В любовь он хочет превратить!Не нужны мне его щедроты!Его я стражи не хочу! —Сама строптивых научуПлатить мне честно дань почета.Лишь им одним унижена,Я враг ему, а не жена!
Он говорить мне запрещаетНа языке моем родном,Знаменоваться мне мешаетМоим наследственным гербом;Не смею перед ним гордитьсяСтаринным именем моимИ предков храмам вековым,Как предки славные, молиться…Иной устав принужденаПринять несчастная жена.
Послал он в ссылку, в заточеньеВсех верных, лучших слуг моих;Меня же предал притесненьюРабов — лазутчиков своих.Позор, гоненье и неволюМне в брачный дар приносит он —И мне ли ропот запрещен?Еще ль, терпя такую долю,Таить от всех ее должнаНасильно взятая жена?..
Сентябрь 1845 Дорогою, между Краковом и Веною23. СЛОВА НА СЕРЕНАДУ ШУБЕРТА
Leise fliehen meine LiederNach der Heimat hin…[50]
Замолчи, не пой напрасно, Сладкий соловей!Мне тревожна, мне опасна Песнь любви твоей!Ах! была весна другая. Были прежде дни…Я жила, тебе внимая В томном забытьи.
Лишь твои забьются трели В дремлющих лесах, —Выйду я… В глазах веселье, В сердце дрожь и страх…Звездный хор ярчей сияет В синеве небес;Белый ландыш расцветает В этот час чудес.
И покуда не проснется Рдеющий востокИ на долы не прольется День, как светлый ток,—Прелесть ночи с жадной страстью Пью душой моей…И поет мне песни счастья Сладкий соловей!
Но волшебные мгновенья Сгинули как сон,Рай мой был одно виденье,— Быстро скрылся он!Уж не мил мне ландыш белый, Звезд я не люблю…Мне теперь какое дело Слушать песнь твою!
17 апреля 1846, понедельник. Во время одинокой прогулки24. ЦЫГАНСКИЙ ВЕЧЕР
Посвящается сестре и брату, княгине Голицыной, графу Апраксину
Полно́чь звучит… Сюда несите чашу, Благоуханный дайте ром…Все свечи вон!.. Пусть жженка прихоть нашу Потешит радужным огнем!Зовите табор к нам! Чтоб песнью чудно-шумной Нас встретил исступленный хор,Чтоб дикой радостью, чтоб удалью безумной Был поражен и слух и взор!
Велите петь цыганке черноокой Про страсть, про ревность, про любовь —Про всё, про всё, что в жизни одинокой Волнует ум, сжигает кровь!И мы послушаем тот вечный сердца ропот, И оживится хладный прахЗабытых нами снов, — проснется страстный шепот В давно заглохнувших сердцах!
Давно, мои друзья, любимых песен звуки, Давно не тешили меня;Но русской речи склад в чужбине, в дни разлуки Припоминала часто я.О! как хотелось мне любимое веселье Лет свежей юности вкуситьИ после странствия возврата новоселье Подобным пиром огласить!
Оно исполнилось, тоскливое желанье,— Поют мне песни старины!..Простонародных слов и ла́дов сочетанье Кипучей жизнью как полны!В восторженной душе очнулося былое С минувшей радостью, тоской,—И сердце, как тогда безумно молодое, Забилось с прежней быстротой.
Внимаю жадно им, знакомцам незабытым, Люблю радушный их приветИ предпочту его поклонам знаменитым, В которых правды, смысла нет!Здесь есть поэзия… Здесь в лицах сей картины Есть страсть, есть воля, есть порыв;Разнообразный хор таинствен, как судьбина, Как беззаботность, он гульлив.
Для чувства робкого, для тайных упований Поет он сладкий гимн любви;Для сердца грустного в нем отклик есть страданья, — Что хочешь, каждый назови!..И нас немного здесь, но каждый понимает По-своему ответный гласИ, верно, углубясь в мечту, припоминает Какой-нибудь заветный час…
Предаться можем мы свободно увлеченью Очаровательных минут:Ни взор завистливый, ни злость, ни осужденье В наш тесный круг не попадут.И мы доверчиво друг другу смотрим в очи, Без опасенья, без препон…Жаль, быстрые часы блаженной этой ночи Промчатся как чудесный сон!
4 декабря 1847 Москва25. ЦИРК ДЕВЯТНАДЦАТОГО ВЕКА
Morituri te salutant…
Из Тацита[51]Помните ли вы, милая графиня, наши длинные и откровенные беседы в вашем крошечном, уютном, вдохновенном и вдохновительном уголке?.. Помните ли вы, какой грустный взгляд беспристрастной оценки нам приходилось оттуда бросать на обеим нам слишком знакомый свет?.. Помните ли, как часто наши мнения, мысли и чувства встречались и сходствовали, разбирая всех там живущих и всё там переживаемое?.. В воспоминание этих бесед — примите переложенье в стихи того, что в них выражалось прозою! Мне отрадно доказать вам, что для меня наши встречи и разговоры не исчезли без следа, и мне бы хотелось, чтоб вы о них сказали то же самое!
1Да, я люблю средь залы позлащеннойНа шумный пир задумчиво смотретьИ в праздничной толпе принаряженнойСквозь маску лиц во глубь сердец глядеть;И мыслию, догадкой проясненной,Их тайнами, их мыслью овладеть,Разузнавать их страсть, их цель, их волю,Их грустную иль радостную долю.
Люблю, хочу, умею пониматьЖивой душой чужую жизнь и душу;И хоть могу я многих разгадать,Личины их и роли не нарушу!Они пришли, чтоб ловко роль сыграть,—Пускай себе! На них я не обрушуВниманья беспощадной суеты,Ни любопытства праздной пустоты!
Они пришли — пред светом, их владыкой,Противником и вместе судией —Свершить мудреный подвиг и великой(Иные, может быть, последний свой!).Страданью их здесь тесно, душно, дико,Простора нет в толпе душе больной,Но тайный ад их скрыт под принужденьем,Но лица их сияют наслажденьем.
И свет на них глядит: они должны,Как на смотру военном рядовые,В своей броне стальной закалены,Ему предстать, блестящие, живые,Веселые… Улыбки ведь даны,Чтоб ими скрыть мученья роковые!..Они должны, чтоб свету угодить,Устав его приличия хранить.
Приличие велит — оставить домаЗабот, тоски и тяжких мук семью;Таить свою сердечную истому;Приязнию одеть вражду свою;Не допускать в веселые хоромыНи правды луч, ни теплых чувств струю;Не отвечать на голос, сердцу близкий;Не замечать, что люди злы и низки…
Приличие велит и хочет свет!..Мы все покорны им и их влиянью;Быть в милости у света — вот предметВсеобщего усилья и старанья!Рабы его, несем ему привет,Как в древности бойцы, среди собранья,Пред цезарем поникнув головой,Несли ему поклон предсмертный свой!
И цезарь наш, наш свет, не рукоплещет,Не удостоит нас хвалы своей!Зачем?.. Ему нет дела, что трепещетУ нас в груди больной гроза страстей:Мы тут… для нас бал пляшет, праздник блещетИ с смехом речь кипит в устах людей,—Чего ж еще?.. Достаточна награда,И требовать не вправе мы пощады!
Страдай, терпи, терзайся, умирай!Но умирай с достоинством, с улыбкой!И не бледней, и духа не теряй,—Свет не простит бессильному ошибки,Он слабым враг!.. Будь тверд!.. Не оплошайВ борьбе с самим собой, в смертельной сшибке…И как боец средь цирка, так и тыБудь горд среди толпы и суеты!
2Вот черный фрак, перчатки щегольские,И голова в изящных завитках,И громкий смех, и речи удалые,И бойкий ум в сверкающих глазах;Подумаешь — надежды молодыеТут кроются в безоблачных мечтах.Подумаешь — счастливец в шуме балаЖдет милого, живого идеала…
Нет, то отец семейства: он пришелС последними червонцами своими —Отдать себя судьбе на произвол,Ожить в игре богатствами чужими,Спасти детей!.. Его сюда привелВраг — нищета… С карманами пустыми,С отчаяньем в душе к себе домойНазавтра не вернется он живой…
И мимо, мимо!.. Много здесь подобныхОтыщется несчастных иль глупцов.Толпа привыкла к ним. — Лишь для способныхПонять в них драму гибнущих умов,Страданий и надежд междоусобных,Проклятий, мук и ропота без слов, —Лишь для таких внятна в их диком взореНемая весть о смертном приговоре!
3Вот вам другой. — Он тоже весел, мил,Он тоже сыплет шутки, уверенья,А между тем недостает в нем сил,Чтоб скрыть грызучей зависти мученья.Он места ждал. Давно уж возложилНа эту цель все помыслы, стремленья;Свои запродал двадцать лет давно,Забыл, что дважды жить нам не дано,
Что молодость, здоровье, мощь и сила —Всё наслажденья просит, хочет, ждет,И от него уж гостьей легкокрылойУмчалась их пора!.. И он живетЛишь жаждою достичь. Судьба сулила —Он поприще желанное пройдет,Свершит свой путь, на высоте счастливойДостигнет цель мечты честолюбивой!
А между тем до время сединаВ златую прядь волос его закралась.Душа его, умом поглощена,Немела, вяла, сохла, истощалась.Он днем в трудах, проводит ночь без сна,И вышло, что судьба над ним смеялась!Что он желал — то получил другой!Он жизнь сгубил в ошибке роковой!
Он мучится теперь как тени ада,—Но здесь его соперник, и пред нимНе выдаст он себя, тому в отраду,Не изменит он правилам своим.Спокойный вид он сохранит как надо,Поклонится начальникам, большим,И личному врагу протянет руку,И свет его не разгадает муку!
4Вот девушка, красавица, дитя,Чело ее увенчано цветами,И, локон свой рассеянно крутя,Она порхнет как птичка перед вами.Но, с резвыми подругами шутя,Но, в польке мерно стукая ногами, —Куда глядит так пристально она?Зачем дрожит, смятения полна?
И у нее заветная есть тайна,Есть свой роман, печальный и простой!Она бедна; издалека, случайноПришлося ей в наш свет попасть большой,Влюбиться и судьбой необычайнойПонравиться… Мечтатель молодой,Вельможа и богач, пленившись ею,Назвал ее невестою своею.
Завистница нашлась, — и где ж их нет? —Которая сумела клеветоюРасстроить это счастье; свой обетЖених презрел — и с знатною княжноюОн вступит в брак, приняв родни совет!А прежняя невеста?.. Э! пустое!!.В степной уезд свой, просто, без затей,Ну почему ж и не вернуться ей?..
Пускай поплачет мать ее, старушка,Пускай сама терзается она!..Им поделом!.. Ведь вздумала ж вострушка,Что знатной дамой быть она должна,Что бедная, ничтожная вертушкаСтоличным гордым барышням равна…Вот им урок!.. Пусть помнят расстояньеМеж них — и первенствующих по званью!..
Сегодня, здесь решится участь их:Еще попытка, разговор, свиданье, —Узнает он, забывчивый жених,Обман и ложь пустого нареканья,Увидит он обеих жертв своих,Почувствует их горе, их страданье,Опомнится!.. Или махнет рукойИ скажет: «Так и быть!.. Удел иной
Назначен мне!..» — И обе это знают,И мать, и дочь!.. О, как дрожат оне,Как обе этой встречи ожидают!Как много слез в притворной тишинеИх голоса!.. Но, верно, наблюдаютЗа ними вражьи очи — и вполнеОни играют роль гостей беспечных,Без всяких дум или забот сердечных!
А газ горит, а музыка гудит,А бал блестит всей живостью своею.А пляска обаятельно кипит!Любуется хозяин гордо еюИ думает, что завтра загремитМолва о нем, хвалой повсюду вея, —И праздником доволен он своим,И свет взыскательный доволен им!
И ни один из двух не угадает,Как много здесь страдальцев собралось,Какие вопли сердца заглушаетТоржественный оркестр… и сколько слез,Непролитых, обратно западаетНа грудь безмолвных жертв, как много гроз,Семейных тайн, размолвк, глухих стенанийЗдесь бродит средь безумных ликований!
5Вот старый муж молоденькой жены,Красавицы, кокетки, словом, львицыС улыбкой и коварством сатаны,Кому она отличной ученицей.Зато ей все сердца покорены,Все на цепи у мощной чаровницы,—И бедный муж, с полдюжиной других,Лежит у ног ее, лобзая их.
И он ревнив!.. Как Аргус баснословный,Он стережет ее и день и ночь.Тень юноши ему уж тать любовный,И эту тень готов прогнать он прочь!Он чувствует: меж ними бой неровныйИ уберечь жену ему невмочь!..Влюблен и стар, влюблен и лыс, и гадок,—Ему ль не страшен модных львов нападок?
И многим уж за то старик смешон.В душе его они ведь не читали!..В руках жены записку видел он —Она должна отдать ее на бале…Кому?!. Меж всех кто ею предпочтен?!.Чьи происки кокетку привязали?..Старик глядит на дверь, и на часы,И на жену… Он рвет себе усы,
Он стал бы рвать и волосы седые,Да нету их!.. Забившись под жилет,Ногтями в грудь впились, как черви злые,Его пять пальцев — и кровавый следОставили… Уста его немыеГрызут и рвут у ней взятой букет…И судорги ревнивого сомненьяИскормили ревнивца… Где же мщенье?!.
А между тем веселая женаМелькнет пред ним, грацьозно вальсиру́я,Потом пройдет, слегка преклоненаНа руку кавалера… и не чуяГрозы над головой, упоена,Блаженствуя, блистая, торжествуя,—Пошепчется в углу она с одним,Дарит другого взором огневым,
А третьего улыбкой миловидной —Чтоб все равно довольны были б ейИ никому не стало бы завидно!..Чем кончится нередкий случай сей?Огласкою, для двух семейств обидной?Иль сценою, забавной для людей?Иль поединком, смертью человека —За вздор и блажь, в угодность мненью века?..
А газ горит. А музыка гремит,А бал блестит всей пышностью своею.Толпа гостей по комнатам кипит.Любуется хозяин гордо ею.Он думает, что завтра протрубитМолва о нем, хвалой повсюду вея.И праздником доволен он своим,И мнит, что все вокруг довольны с ним!
6Но шум в дверях… Вошла — не то богиня,Не то царица… фея, может быть!..Движенья, поступь, взор — в ней всё гордынейИ силой дышит, словно победитьОна пришла… Княгини и графини —Пред ней померкло всё! Не отразитьНи красоты ее, ни обаяний,Ни блеска, ни ума, ни чарований!
Наряд ее как облако парит,На ней горят алмазы дорогие;Глаза горят жарчей — и жар ланитСливается с их блеском; снеговыеПлеча и руки тверды как гранит,Прозрачны как янтарь, а шелковыеГустые косы улеглись с трудомНад мыслящим таинственным челом.
«Как хороша!..» — Она, по крайней мере,Не жертва, не страдает, не грустна?Она?!. Любви словам, мольбам поверя,Свою любовь дала за них она.Бесстрашно, не хитря, не лицемеря,Любила, всей душою предана,Восторженно и свято, так сердечно,Что страсть свою считала вековечной.
А он такой любви не понималИль, просто цену знать ей не умея,Он счастьем невзволнованным скучал;Над ним оно лежало, тяготея,Как плен, как цепь. — Но он пред ней молчал…В нем не было ни истого злодея,Ни полного героя. Нет, увы!Едва ль нашли б в нем человека вы!
Он променял любовь души высокойНа чувственный и мелочной разврат.Он пал… так непростительно глубоко,Так низко, что взглянуть не смел назад,На прежний рай, на свой Эдем далекий,Где херувимом у запретных вратМинувшая любовь его стоялаИ грешника безмолвно отвергала.
Она?.. — Она стерпела!.. Бог послалНа то ей сил!.. Иль слабою женоюКак трость она склонилась — и обвалПронесся над поникшей головою…Короче, сон блестящий миновал,Она очнулась, — нищая душою,Пред пепелищем тщетных чувств своих,Расхищенных надежд и грез пустых.
И не легко ей было!.. С испытаньемНе скоро примирилася она:Не раз своей тоской, своим страданьем,Бессонницей своей оглушена,Конец и смерть звала она желаньем…Недавно на окраине окна,Готовая упасть, она стояла…Молчанья чутким ухом ожидала…
И броситься хотела… Но тогдаНа улице вдруг чей-то голос шумныйГульливо рассмеялся… От стыдаОпомнилась она… Тоски безумнойЕй совестно вдруг стало, — и когдаВзглянула вниз, невольно, неразумно, —С товарищем узнала там его,Хмельного… Не видал он ничего!..
И нынче, в первый раз со дня разлуки,Они должны здесь встретиться, сойтись;И для того терзающие мукиВ груди ее мгновенно улеглись;И для того следы забот и скукиС лица ее исчезли и зажглисьЕе глаза, мечты, тщеславье, воля —И слез своих она не помнит болей!..
Нет! Помнит их!!. Затем, чтоб отомстить,Чтоб показать спокойное презренье,Чтоб пред собой, пред светом искупитьНапрасное, слепое сожаленье!..Сегодня бал! А завтра, может быть,Она проснется в горе и волненьи…Но здесь она должна блестеть, сиятьИ в прах его без милости попрать!..
7И много их еще здесь перед нами,Гладьаторов на битве роковой,—Хотя в наш век не с тиграми и львамиИм суждено вступить в кровавый бой!Нет, в них самих — с их горем, с их страстями —Свершается борьба их!.. Нет! — С судьбойНа жизнь и смерть должны они сражатьсяИ свету, умирая, улыбаться…
А газ горит, а музыка гремит,А бал блестит всей пышностью своею.Толпа гостей волнуется, кипит.Любуется хозяин гордо ею.Он думает, что завтра прожужжитМолва о нем, хвалой и лестью вея.И праздником доволен он своим,А свет, почетный гость, доволен им!
14 августа 1850. Село Вороново26. ЗАЧЕМ Я ЛЮБЛЮ МАСКАРАДЫ?
