На красном дворе - Францишек Равита

Болех не кончил и призадумался. Какое-то невеселое настроение овладело им.

- Но ведь ты знаешь, Болех, - заговорил король, помолчав, - что я и дома не сидел сложа руки... дрался с немцами и усмирял мадьяр.

- Да, и на Русь пришел ты не без цели... Но мы слишком далеко от дома... пора бы вернуться.

Болеслав задумчиво посмотрел перед собою.

- Вернемся, вернемся, друже!.. Впрочем, кто знает, не лучше ли остаться навсегда здесь. Ведь у нас власть раскинулась во все стороны. Каждый епископ, каждый кастелян* и каждый воевода - все считают себя королями. Мы сильны, но разделены, и народ не знает, кого слушать, потому что для него каждый деревенский панок - и судья и король. Ведь ты и сам знаешь, как трудно всех этих маленьких корольков наставить на путь истины, обуздать их гордость и упрямство.

_______________

* К а с т е л я н - комендант укрепленного замка.

Болеслав замолчал и снова задумался.

- Пока власть и силы не соединятся в одно целое, не будет толку... Если нас не победят немцы, то съедят половцы, а если не половцы, то найдутся другие рты... Я сижу здесь не потому, чтобы только сидеть: мои мысли и сердце в родной стороне, но я должен здесь сидеть, как сидел в Венгрии и Перемышле... Должен!

Он поднял руку и обвел ею полукруг.

- Видишь эту страну, какие здесь богатства, какой спокойный народ и... какая сила! Если бы ее соединить с нашею и направить этот народ на бой с немцами, то какого могущества можно было бы достигнуть!

Едва король окончил свою речь, как раздался конский топот, и Варяжко подъехал к королю.

- Милостивый король, - крикнул он, - прикажи пускать соколов, лебеди поднимаются!

Болеслав улыбнулся:

- О-го!.. Господин посадник, вы, кажется, боитесь, чтобы ваши лебеди не улетели?

И он кивнул сокольничему:

- А ну-ка, сними колпачок с Русинка!

Русинок был любимый сокол короля.

Сокольничий снял колпачок, но птица неподвижно сидела на плече, затем слегка повертела головой налево и направо, как бы присматриваясь к восходящему солнцу и окрестностям, выпрямилась, раскинула крылья и в одно мгновение бросилась вверх. Сокол, как стрела, заметно уменьшался, и через какую-нибудь минуту в синеве небес виднелась только неопределенная точка, которая вскоре совсем исчезла.

Между тем начали подниматься стаи диких уток и гусей, но сокола не было видно. Казалось, он утонул в синеве небес. Вдруг со стороны Шулявского холма послышался какой-то неопределенный крик.

- А! Вот и лебеди сейчас поднимутся! - сказал Варяжко. - Они поднимутся, тогда и сокол найдется.

Скоро сокольничий снова заметил над Лыбедью черную точку, которая как бы висела в небе и долгое время казалась всем неподвижною.

- Ну, вот и сокол, - заметил Варяжко. - Видно, кого-нибудь высмотрел.

Почти в тот же момент над ивняком Лыбеди показалась целая вереница лебедей, которые, поднявшись над водою, образовали треугольник и тяжелым летом шли по-над рекою к Соколиному Рогу.

Охотники невольно посмотрели вверх, в направлении, где была замечена в выси черная точка, но этой точки уже не было; вместо нее как будто развивался клубок, который с быстротой молнии стремился к земле и по мере ее приближения становился толще. Это был Русинок, стрелой падавший на лебедей. Еще минута, и он уже впился когтями в спину самого сильного лебедя, летевшего во главе треугольной вереницы, и, схватив его, тут же направился к Соколиному Рогу. Лебедь жалостно кричал в когтях кречета.

- Молодец, Русинок! - послышалось со всех сторон. - Здорово он его схватил!

Сокол приближался к толпе охотников, кружась над Соколиным Рогом. По-видимому, он измучился, а может, почувствовал, что его жертва уже мертва, поэтому он выпустил лебедя из когтей, и лебедь упал к ногам охотников. Раздались радостные крики и шутки.

А Русинок опускался все ниже и ниже, описывая круги все меньше, и сразу сел.

Сокольничий уже приготовил для него кусок конского мяса, которым и попотчевал его. Русинок сидел нахохлившись, но глаза его все еще горели; наступив одной лапой на мясо, он принялся рвать его острым клювом в клочья и быстро глотать.

Охота с соколами продолжалась, сокольники пускали других соколов поочередно, но ни один из них не нападал на жертву с такою ловкостью и отвагой, как Русинок. Охотники разъехались по всему Соколиному Рогу.

Король обратился к Болеху:

- Пора вернуться, поедем теперь через Дебри. По дороге мы можем поохотиться с собаками. Прикажи трубить, пусть люди собираются.

Болех кивнул трубачу, который быстро подъехал, взял в руки большой буйволовый рог, отделанный серебром, и начал громко трубить. Звуки рога понеслись по всей окрестности, замирая лишь в ярах, глубине лесов и над Лыбедью.

Люди стали собираться вокруг короля. Громкий говор дружинников, лай собак и ржание коней смешались в один общий гам. Отряд медленно двинулся к Дебрям.

Болеслав, по-видимому, остался очень доволен охотою и Русинком, но Болех ехал рядом задумчивый и угрюмый и отвечал королю односложно.

Когда они въехали в Дебри, Болеслав обратился к молчаливому товарищу:

- Однако, лебедь, которого победил наш Русинок, был очень силен!

- Лебедь... да... силен.

- Долго он пел, пока тот не задушил его.

- Ну, наши не поют так долго, - отвечал Болех, не поднимая головы, как будто про себя.

Король взглянул на него.

- Какие наши? - спросил он. - Мне кажется, Болех, у тебя что-то на уме... Случилось что-нибудь, чего я еще не знаю... но должен знать.

В свою очередь и Болех посмотрел на короля.

- Да, дело скверное! Ты сам знаешь, милостивый король, в чем оно заключается. Наши люди гибнут, точно их кто в землю зарывает... Ты знаешь, что они гибнут, и не догадываешься, от чьей руки.

- Гибнут, - повторил король, - но ведь люди не родятся в войсках... Можно ли винить кого-нибудь, кроме случайности?

Болех покачал головой.

- Да, так мы все думали, и долго думали, но теперь можно утвердительно сказать, что всем этим управляет рука Изяслава.

Болеслав даже подпрыгнул в седле.

- Его рука! - воскликнул он. - Значит, та самая рука, которая тайно убивала своих братьев, убивает и моих воинов?

Болех смело взглянул на короля.

- На Руси, милостивый король, у тебя нет таких друзей, на которых ты мог бы рассчитывать... твои друзья сеют и пашут в поле... При княжеском дворе нет таких друзей, и ты никогда их не приобретешь, потому что ты там - бельмо на глазу.

Болеслав задумался и долго молчал, рассеянно глядя вокруг.

- Не для себя я искал друзей, но для Польши.

- Ну, так ты знаешь, милостивый король, какие у тебя приятели, и бойся их, потому что, когда настанет час нашего возвращения домой, у нас уже не будет дружины.

Король вскипел гневом, но смолчал.

Уже собаки, что называется, насытились охотой; между тем всадники были так заняты своим разговором, что еле поспевали за охотниками по узкой лесной тропинке, ведшей в Кловскую долину. За ними следовал небольшой вооруженный отряд королевской стражи.

Они уже приближались к оврагу, как вдруг Болех заметил седобородого старца, который, стоя на повороте тропинки, смотрел и как будто к чему-то прислушивался. Завидев отряд издали, он быстро повернулся и исчез в кустах орешника.

Болех заметил, в какую сторону он скрылся, и на подходе к этому месту поехал осторожнее, с оглядкой.

- Мне кажется, здесь мелькнула чья-то фигура, - сказал он.

- Быть может, кто-нибудь из охотников.

- Нет, уж если прячется - значит, не охотник.

Они двинулись дальше, вдруг Болех остановил коня и устремил свой взгляд на орешник.

- Эй ты, старый! - воскликнул он. - А ну-ка, покажись!

Хотя он не видел никого, но был убежден, что там кто-то есть.

Эхо разнесло его голос по лесу, но никто не появился.

- Эй, малый! - крикнул Болех одному из отроков. - Ступай в кусты и посмотри, не спрятался ли там кто-то.

Едва он успел произнести эти слова, как вдали, между деревьями, показался старик, который, подходя к ним, то и дело кланялся.

Его подвели к королю. У старика была в руках корзинка из лозы с несколькими грибами.

- Кто ты? - спросил Болеслав.

- Бедный нищий, милостивый король. У меня тут избушка над Кловским потоком...

- Что же ты здесь делаешь и зачем прячешься?

Старик как будто удивился.

- Прячусь?.. Зачем же мне прятаться пред твоим светлым ликом, милостивый король? Вот за этим орешником моя хата и мельница. Я только вышел на минутку собрать грибков... Да и что же мне, старому, делать? На мельнице мало работы, ну я и хожу по грибы.

Говоря это, старик смотрел на короля и как бы что-то обдумывал.

- Слава Богу! - продолжал он. - Я очень счастлив, что хоть раз в жизни увидел твое ясное лицо, милостивый король. Хоть ты и молод, продолжал он с расстановкой, - а ум у тебя старческий, к тому же и железная рука.

Болех, смотревший на старца с недоверием, прервал его:

- Как звать тебя, старина? - спросил он.