Каирский дебют. Записки из синей тетради - АНОНИМYС
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она кокетливо посмотрела на Шлоссера. Тот, однако, менее всего сейчас был склонен к кокетству и флирту.
– А нельзя ли взглянуть на эту телеграмму? – спросил он.
Ивонн посмотрела на него с упреком: как же можно показывать чужие телеграммы, она даже сама ее не смотрела, а тут – совершенно посторонний мужчина!
Сыщик пытался ее уговаривать, но барышня проявила неожиданную непреклонность. В этот момент кто-то пригласил ее на танец, и Шлоссер остался один на один с коллегой.
– Слушай, Франсуа, – проговорил немец, – мне кровь из носу нужно увидеть эту телеграмму. Я еще не знаю, что там, но нюх говорит мне, что там может быть что-то важное.
– Ничего нет проще, – хмельным голосом отвечал Франсуа. – С тебя – бутылка коньяка и платишь по счету.
Шлоссер согласно закивал: он не возражает, хоть две бутылки.
– Смотри, как я сейчас ее соблазню, – проговорил Франсуа, подворачивая обшлага пиджака, как будто собирался душить Ивонн, а не соблазнять ее. – Смотри и учись…
Соблазнение, впрочем, выглядело довольно странно. Когда барышня вернулась к ним за столик, Франсуа сунул руку в карман штанов и жестом циркового фокусника вынул оттуда свой значок. Поняв, что сидит за одним столиком с агентом полиции, Ивонн впала в какую-то кататонию – не могла говорить и только хлопала ресницами.
В себя она пришла только после того, как Франсуа объяснил ей, что никто не собирается волочь ее в кутузку, от нее нужно лишь показать им телеграмму, которую получил влюбленный в нее немец и которая лежит теперь у нее за зеркалом. Ломаться перед полицией Ивонн не решилась и без колебаний отдала телеграмму Шлоссеру.
Однако, вопреки ожиданиям, телеграмма ничего не прояснила. В ней было только два слова: «Немедленно возвращайся». И подпись: «Петерсен».
Вернувшись домой, Шлоссер явился к начальству, чтобы доложить о своей парижской поездке и успешной поимке грабителя. Между делом он упомянул о забавном казусе – вильгельмсгафенском вахмистре, который раз в неделю ездит в Париж в вагоне первого класса, ухаживает за танцовщицами и швыряет деньги налево и направо.
Совершенно неожиданно начальник сыскной полиции очень заинтересовался всей этой историей и попросил Шлоссера показать ему телеграмму. Он бросил на нее быстрый взгляд и подскочил на стуле, как ужаленный.
– Тысяча чертей! – закричал он. – Вы сами не понимаете, что вы мне принесли!
Детектив смотрел на него с изумлением: он действительно не понимал, что привело начальника в такое возбуждение.
Оказалось, недавно всем учреждениям политической и криминальной полиции разослали предписание, в котором требовалось обратить особое внимание на работу иностранных разведок в Германии. К тому моменту стало известно, что шпионам удалось выведать сверхсекретные сведения германского военного флота и, судя по косвенным признакам, происходило это как раз в Вильгельмсгафене. Там орудовал человек, называвший себя Петерсеном, предположительно – очень опытный и удачливый британский агент, который специализировался на морской разведке.
Начальник полиции немедленно командировал Шлоссера в Берлин, чтобы тот рассказал высшему полицейскому руководству все, что ему известно о Герхарде Глаусе. Из Берлина детектив вернулся с приказом, который предписывал немедленно отправить в Вильгельмсгафен целую группу сыщиков. Была надежда еще застать там Петерсена и уж, во всяком случае, следовало арестовать предателя Глауса.
Прибыв в город, агенты быстро выяснили, что Глаус находится в постоянном тесном контакте с вахмистром Енике и старшим сигнальщиком крейсера «Фон дер Танн» Элерсом. Было также установлено, что все трое свободно распоряжаются крупными суммами, которых по своему положению и служебному содержанию не должны были бы иметь в наличии. В частности, квартира Элерса была обставлена с роскошью, удивительной для простого матроса. На подобную обстановку сигнальщик должен был потратить несколько тысяч марок.
Кельнские сыщики установили круглосуточную слежку за всей троицей. Слежка эта, разумеется, держалась в строжайшей тайне от местной полиции. Оказалось, что вахмистры Енике и Глаус чуть ли не ежедневно посещают некую дачу. Установив этот факт, шеф бригады сыщиков Шлоссер вознамерился нанести решительный удар по шпионской сети.
На следующий же день прямо на рассвете Енике и Глаус были вытащены из своих постелей, арестованы и посажены в одиночные камеры. Чуть позже на крейсере был задержан старший сигнальщик Элерс. Это, очевидно, и стало роковой ошибкой сыщиков. Матроса следовало бы арестовать дома, тихо и так, чтобы никто не знал о самом факте ареста. Однако Элерс, словно что-то почуяв, несколько дней в увольнение не уходил, дома не появлялся и ночевал прямо на корабле, вместе с товарищами по команде. Это, конечно, от ареста его не спасло, однако сделало сам арест достоянием общественности.
О грядущем аресте Шлоссер сообщил капитану крейсера и старшему помощнику, которые должны были поспособствовать задержанию подчиненного и сохранению всей истории в тайне. Однако, увидев незнакомых людей, Элерс все понял: не дожидаясь, пока его возьмут за жабры, он кинулся к борту и прыгнул в море. Довольно скоро, однако, его оттуда выудили обозленные детективы, изрядно помяв во время этого богоугодного предприятия. Так или иначе, соблюсти тайну не удалось, и тогда по требованию Шлоссера старпом объявил команде, что Элерса взяли за воровство. Тем не менее, слухи все равно начали расходиться во все стороны, как круги по воде после того, как туда сбросят предателя.
Шлоссер был опытным агентом и понимал, что полицейские Глаус и Енике ничего не признают и будут отпираться до последнего. Поэтому он отложил их допрос и вплотную взялся за Элерса. Применяя во время разговора метод кнута и пряника, детектив очень быстро добился от сигнальщика признательных показаний. Не прошло и часа, как Шлоссер знал всю историю с чертежами и с сигнальной книгой. Кроме того, по словам Элерса, Енике достал Петерсену чертежи укреплений гавани, а Глаус – планы водоснабжения города. Но и это, как заявил старший сигнальщик, было далеко не все, просто вахмистры не посвящали его во все детали своей шпионской деятельности.
Теперь, когда стало ясно, что на даче живет именно английский шпион Петерсен, Шлоссер начал действовать еще решительнее. Его люди окружили дачу и взяли ее под наблюдение. Кроме того, пару сыщиков Шлоссер поместил в небольшую заброшенную виллу, находившуюся от дома Петерсена в каких-нибудь ста метрах – это обеспечивало круглосуточный присмотр за домом.
К удивлению детективов, несколько дней никто не входил в дом и не выходил оттуда. Шлоссер решил провести рекогносцировку. Одного из агентов переодели водопроводчиком, и он отправился с визитом в дом. Там, однако, оказалась только прислуга
