Измена. Его правда (СИ) - Тверская Вика

- Номер мой из черного списка убери, - его тон тоже более ровный. - Я не буду тебе на него звонить просто так. Но у нас должна быть связь. У нас дочь, и хочешь ты этого или нет, но нам придется общаться по поводу нее.

Ладно, с этим поспорить не могу. Беру с него слово, что он меня точно не будет беспокоить зря.

- Лучше пиши сообщения, - нахожу компромисс. - Но будь уверен, что читать и отвечать я буду только на те, которые касаются Анюты.

- Согласен, - кивает он. - Хотя бы так. И цветы забери, - кладет букет передо мной.

Отрицательно машу головой.

- Возьми. Они точно ни в чем не виноваты.

Не вижу смысла продолжать разговор. Все уже сказано. Яр идет к выходу, на мгновение мне становится безумно жаль его. Жаль как человека, который поддался порыву и разрушил свою жизнь, а заодно и мою. Жаль, что в одночасье он потерял семью и любимых людей.

Но сильнее мне жаль себя. Я не просила эту боль, но мне придется научиться с ней жить.

Глава 29. Ярослав

Дурацкая была идея с цветами… Как идиот. Вроде как я не понимаю, что всё невероятно сложно, и думаю, будто стоит подарить облезлый букетик, как тут же дела наладятся и жизнь заиграет прежними красками. Может, и заиграет когда-нибудь, но явно не прямо сейчас.

Время лечит… Ну, типа, наверное, да. Это значит, что очень и очень долго тебе будет охренеть как плохо, а потом, со временем, перестанет. Но это совсем не означает, что всё станет как было. Нет, жена будет по-прежнему тебя ненавидеть, а дочь – считать мудаком, просто ты с этим смиришься и будешь менее остро ощущать боль.

Развод… Развод… Значит, она настроена на развод…

Я вскакиваю с постели. Сраный отель! Стою посреди номера и едва сдерживаюсь, чтобы не начать его громить. Этот маленький монитор, называемый телевизором, шаткий стул, дешёвое постельное бельё, всё, что здесь есть, абсолютно всё, и этот назойливый запах цветочных отдушек… ненавижу! Я хочу всё это уничтожить!

Не в силах оставаться в номере, выхожу на улицу и бреду, не чувствуя ветра и холодного дождя. Захожу в бар и надираюсь до беспамятства. Завтра будет раскалываться голова и выворачиваться наизнанку печень. Ну и пусть, хотя бы мысли пойдут в другом направлении…

Ввиду непреодолимых последствий вечерней слабохарактерности, на работу я приезжаю позже обычного.

– Ярослав Андреевич, – встречает меня Элла. – Я уж волноваться начала…

Я не отвечаю, лишь хмуро смотрю на неё.

– У нас маленькая победа, – с торжеством в голосе продолжает она и улыбается. – Арабы платёжку прислали.

– На всю сумму? – равнодушно спрашиваю я.

– Да, на всю.

– Хорошо. Сделай мне, пожалуйста… – я задумываюсь, чего бы мне выпить… – твоего фирменного чая, с папиными травками.

Она широко улыбается:

– Сейчас сделаю.

Только теперь я замечаю, что в приёмной сидит посетитель.

– Вы ко мне? – спрашиваю я, нахмурившись.

Он тут же вскакивает со своего стула и почему-то краснеет, поправляя пуговицу на вороте рубашки. Нескладный, в смятом пиджаке, чуть растрёпанный, застёгнутый на последнюю пуговицу, в старомодных очках с толстенными стёклами.

– К вам, – кивает он.

– Это Ривкин Олег Мануилович… – поясняет Элла.

– Эммануилович, – поправляет он.

– Да, – соглашается она. – Переводчик.

Я смотрю на неё в упор. Вот это чудо и есть переводчик? Ну-ну, теперь все контракты точно наши...

С другой стороны, на переговорах он, конечно не так эффектно будет выглядеть, как Кира, но зато я вряд ли захочу разложить его на столе… Смешно, да? Это моё знаменитое чувство юмора. Охренеть, как смешно.

– Проходите, пожалуйста, Олег Эммануилович, – приглашаю я его в кабинет.

В принципе, может, так даже лучше, и это перст судьбы указывает мне новый путь. Держаться подальше от красивых баб и побольше думать о работе. Хотя я и так только о ней и думал. Ладно. Сейчас бабки придут, будет полегче. Можно, значит, и квартиру снять и Марине деньги переводить.

Марина… Это имя, как кровоточащая рана в груди. Хочешь испытать боль, скажи: «Марина». Какие причудливые формы может принимать любовь. Мда… И ведь не её же мне винить во всём этом. Я сам и виноват. Ви-но-ват. А она не-ви-но-ва-та. Она меня любила, а я её предал. Как всё просто, да? Да.

Поэтому теперь она меня не любит. А я любил её тогда и продолжаю сейчас... Люблю отчизну я, но странною любовью… Должно быть, от большой любви к Марине и залез на чужую тётку, да? Нет. С этой просто хотел потрахаться. Потому что она, сука, сексуальная. И потому что она, в отличие от той, что меня любила, этого хотела.

Да, кстати, она ведь сама этого хотела. Ну, Кира то есть… А вдруг, она в меня влюбилась? А я её прогнал, как собаку… Нет, не может быть. Как в меня можно влюбляться? Чушь какая…

– Хорошо, Олег Эммануилович, – киваю я, слушая его спутанный рассказ и рассеянно пролистывая пачку рекомендаций. – Референции у вас отличные, и опыт работы в арабских странах внушительный. Нам это подходит. Если вас устраивают наши условия, давайте займёмся оформлением договора. Только, простите, я ещё раз уточню. Вы свободно владеете и арабским языком, да?

– Да-да, – кивает он. – Совершенно верно. Я десять лет прожил в Шардже. Там, конечно, все поголовно говорят на английском, но попрактиковаться в арабском возможность была, уж поверьте.

После его ухода я открываю интернет и ищу себе квартиру. Жить в этом депрессивном отеле я больше не могу, но и домой меня никто не пустит. И, может быть, даже никогда, судя по тому, как Марина настроена на развод. Разумеется однушку. Блин, какие они все конченные… и убиенные… Листаю, листаю, листаю… и вдруг, «Срочно! При быстром подписании скидка!»

Двушка. И очень даже приличная, в новостройке, очень близко к офису. Практически по цене однушки. Звоню и договариваюсь посмотреть. Прямо сейчас. Это однозначно удача. Выхожу из офиса и иду в соседний дом. Квартирка небольшая, но мне хватит. Это прямо идеальный вариант, специально для меня.

Мы бьём по рукам, подписываем бумаги и я получаю ключи. Как-то нереально быстро и нереально удачно. Может, это компенсация за мой залёт, и теперь судьба будет слать мне удачу за удачей?

Возвращаюсь в офис и сталкиваюсь в приёмной с… Эдиком.

– О, а ты чего здесь? – удивляюсь я.

– Привет, старичок, да вот с Эллочкой чай пью и тебя поджидаю. Ну ты как после всего этого? Держишься? Справляешься?

Я ловлю на себе встревоженно-недоумённый взгляд Эллы. С чем это я должен справляться? И почему она ничего не знает?

– Пойдём, – отвечаю я. – Заходи.

Эдик заходит и сразу кладёт мне руку на плечо.

– Старик, теперь ты видишь то, о чём я всегда тебе говорил. Представляю, как это тяжело, но ты должен всё переносить с благодарностью. В конце концов, это же освобождение. А ещё урок, щелчок по носу. Секс - это всего лишь одна из потребностей организма. Конечно, удобно, когда один человек обучен обслуживать тебя комплексно. Питание, гигиена, секс, но это необязательно. Поверь, я тебе это со знанием дела говорю. Вот я, если бы мне пришлось десять лет с одной бабой жить, повесился бы. Уже через месяц. Ну давай, налей чего-нибудь. И добро пожаловать в наш клуб.

Он самодовольно смеётся, представляя, насколько дельных советов он мне надавал.

– Есть чего махнуть? – спрашивает он осматривая разгромленный шкаф.

– Откуда ты вообще знаешь? – спрашиваю я, чуть прищурившись. – Я никому не говорил.

– Да ладно, брось, старик. Ты, может, и не говорил, а Марина вполне могла сказать своим подруженциям, а те – своим и так далее. Ты не знаешь, на что способны девки. Ты лучше расскажи как Кира.

– В смысле?

– Ну, как она в деле? Как стонет, что кричит. Расскажи в деталях.

– Ты серьёзно? – удивляюсь или, правильнее сказать, возмущаюсь я.

– Конечно, серьёзно. Это же самое важное. По тому, как женщина кончает, я могу тебе о ней всё рассказать. С максимальной точностью, между прочим. Кстати, Маринка твоя теперь свободна, так ведь? Так-то она баба неплохая. И фигурка у ней, и мордашка нормуль. Так что ты смотри, не удивляйся, если увидишь её с каким-нибудь красавчиком. Хоть бы даже и со мной.