Все краски магии (СИ) - Юлия Меркурий

вывеска, старая с простой надписью «ТРАВЫ» уже давно выцвела. Сообразив, что лучше всего красить на заднем дворе, вынесла туда всё необходимое: новую доску, рисунок цветка для образца, карандаши, краски и кисти. Уж было занесла кисть с зелёной краской, как в последний момент задумалась: больно скучной мне показалась прямоугольная форма, хотелось чего-то фигурного. Почему бы не сделать вывеску в форме листика? Я наметила карандашом контур, получилось очень даже неплохо, но совершенно непонятно, как мне это вырезать. Нужна пила или лобзик. Интересно, в этом мире есть лобзики?

— Добрый день, соседка, чем занята?

Я обернулась. К деревянной изгороди, разделяющей участки, подошёл Тулуз.

— Добрый день! Да вот думаю, как мне обрезать доску.

— Обрезать доску?

Он открыл калитку и подошёл ко мне, почесал затылок.

— Пожалуй, я могу с этим помочь.

— Да? Было бы здорово!

— Сейчас кое-что возьму и приду.

Он ушёл к себе домой. Я посмотрела ему вслед и подскочила от неожиданности, когда что-то дотронулось до моих ног. Это бесшумно появившийся Мяуко потёрся об меня. Я наклонилась, чтобы почесать его за ушком, при этом стараясь не напороться на рога.

С котом у нас были довольно противоречивые отношения. Стёфа на него чуть не молилась, потому что он был знатный мышелов, а грызуны её товар могли существенно повредить, не столько съесть, сколько попортить. А меня кот полюбил какой-то странной любовью. Он мог шипеть на меня, чуть ли не царапался, а мог вот так ластиться. Ночью, вернувшись с гулянки, он приходил ко мне в спальню и пытался устроится спать на моей подушке. До рассвета мы боролись за место на ней, то я его выталкивала, то он меня. Если мне удавалось его победить, он сидел на полу напротив меня и мяукал, так жалобно, что сердце разрывалось. Захочешь — не уснёшь, особенно, когда во тьме горят два желтых кошачьих глаза. Я давала слабину и отодвигалась на край подушки, этот прощелыга словно понимал и тут же прыгал на отвоёванное пространство.

Ещё Мяуко мне мог что-нибудь подарить, например, крысиный хвостик или птичье крылышко. Находки я собирала веником в совок, стараясь сильно не разглядывать, чтобы не стало дурно.

Вернулся сосед с инструментами и бодро принялся распиливать доску тонкой пилой. Мы с Мяукой с интересом за ним наблюдали.

— Ещё нужно будет отшлифовать потом, — сказала я, — чтобы занозы не торчали.

Сосед бросил на меня быстрый взгляд и кивнул.

— Сделаем.

В итоге вывеска получилась такой, как я и задумывала. Под моим чутким руководством сосед неплохо справился с задачей — может же, когда хочет. Я поблагодарила его и принялась за покраску. Сосед и тут порывался мне помочь, но я красить сама любила. Я быстро покрыла её зелёной краской и оставила во дворе сохнуть. Нанесение рисунка и надписи пришлось отложить на другой день — на улице уже темнело.

Остаток вечера прошёл спокойно: мы со Стёфой поужинали, поиграли в местную карточную игру, очень похожую на нашего дурочка, а потом разошлись по спальням.

Я долго не могла заснуть. Сначала думала про родителей. Боюсь даже предположить, как они волнуются обо мне. Я могу только надеяться, что моя пропажа не стала для них чем-то травмирующем. Может быть, они вообще забыли про меня, как родители Гермионы, когда она изменила им память в последней книге. Это было бы лучше, чем если бы они оплакивали меня и обивали пороги полиции, больниц и моргов.

Потом мои мысли плавно переместились на призрака профессора Воклеоншипа. Я думала, как это всё грустно, а потом мне внезапно вспомнился роман, где героиня подружилась с призраком, которого всё боялись и терпеть не могли, а она смогла найти к нему подход. И в итоге он ей очень помогал по ходу сюжета. Так может быть, это и мой путь? И мне следует тоже подружиться с призраком и он поможет мне, ну хотя бы, на достойном уровне выучить язык, ведь он учитель словесности, может, это знак? Тут я вспомнила свое общение с профессора Воклеоншипом, как он ругался и обзывался, и подумала: да ну нафиг, как-нибудь сама разберусь.

Хотя, возможно, стоит всё-таки сунуться в эту секцию ещё разочек, раздобыть какой-нибудь учебник по словесности или словарь. Что, ему жалко что ли? Вон у него их сколько, десятки шкафов, не убудет. С этой мыслью я наконец-то уснула.

Глава 18

Утром, я, полная энтузиазма, поспешила в Академию. Планы по воровству учебника из-под носа у призрака так взбудоражили меня, что первая лекция по магической теории пролетела незаметно. Профессор Селдеван, кажется, заметил моё беспокойное состояние и изменил своей привычке игнорировать меня. Конечно же, он не задавал мне вопросы и не вступал в диалог, как с другими студентами, но несколько раз бросил на меня недоумевающие взгляды. Когда прозвонил колокол, я одна из первых собрала вещи и выбежала из аудитории — просто не могла больше сидеть на месте.

К счастью, следующая лекция по магботанике прошла в оранжерее, и это было довольно интересно. Нам показали экспериментальные растения, для которых здесь был установлен специальный режим температуры, влажности и даже магии — вокруг них на земле были начертаны специальные символы, светящиеся неоновыми цветами. В центре оранжереи под защитным магическим куполом росло настоящее огненное дерево, его ветви вместо листьев покрывало бордовое пламя.

Потом было занятие по магогимнастике. Студенты сняли мантии, под которыми оказались такого же цвета морской волны рубашки, брюки и юбки, и вышли на небольшую тренировочную площадку. Я хотела было улизнуть, ведь я магическими практиками не занималась, но тренер Виломп кивнул мне — мол, тоже иди сюда. Ну и я пришла.

Магогимнастика оказалась совсем не магической, а довольно-таки обычной. Мы как детсадовцы походили по кругу: на носочках, на пяточках, в прыжках, боком и задом наперёд. Потом сделали простые упражнения: покрутили головой, руками, ногами, повращали корпусом. После этого взяли надели утяжелители — металлические браслеты — и долго выполняли упражнения на руки. Я даже уставать начала, хотя в принципе к физическим нагрузкам привыкла: то на велосипеде каталась, то бегала по утрам, иногда в зал ходила. Но неподвижно стоять по пять