Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха - Константин Залесский

Дальнейшая карьера Гиммлера нарисована широкими мазками, оттеняющими ее преступную составляющую: «Затем принимал участие в убийстве своего шефа [Штрассера], но в Берлине на него смотрели косо, и поэтому он был назначен на унизительно мелкий пост шефа криминальной полиции Мюнхена». Здесь надо дать несколько уточнений. В 1933 году он получил не «унизительно мелкий пост шефа криминальной полиции Мюнхена», а стал полицей-президентом Мюнхена, то есть фактически главой баварской полиции. Конечно, это тоже не бог весть какой пост, но все же далеко не «унизительный». Причем в очень сжатые сроки ему удалось подчинить себе полицию безопасности всех германских земель и 20 апреля 1934 года стать шефом тайной государственной полиции Пруссии (гестапо) и, таким образом, подмять под себя тайную полицию нацистской Германии. При этом в приведенной выше фразе изменен порядок событий: в ней получается, что Гиммлер сначала «принял участие в убийстве своего шефа», а затем получил должность в полиции. Но Грегор Штрассер был убит во время «Ночи длинных ножей» 30 июля 1934 года, то есть когда Гиммлер уже был главой тайной полиции.

Не создавал Гиммлер и «первые в Германии концентрационные лагеря». Да, позже вся система концентрационных лагерей и лагерей уничтожения находилась в ведении рейхсфюрера СС. Но первый находившийся под эгидой СС концлагерь — Дахау — был открыт только 22 марта 1933 года, а Штурмовые отряды (СА) начали создание так называемых «диких» концлагерей сразу же после прихода Гитлера к власти. Вольница СА очень скоро надоела Гитлеру, и в 1934 году он передал все концлагеря в руки Гиммлера, а лагеря СА закрыл. Так что «первопроходцем» он не был.

Что имели в виду авторы, говоря: «За успехи по созданию концлагерей Гиммлер был назначен заместителем министра внутренних дел. Он оказался теперь рядом с Гитлером, перешел на следующую ступеньку иерархической лестницы нацизма», не совсем ясно. 30 июля 1934 года Гитлер объявил о том, что СС будет являться самостоятельной организацией в системе НСДАП, подчиняться не начальнику штаба СА, а Верховному руководителю СА, которым являлся сам Гитлер. Гиммлер же получил тот же ранг, что и начальник штаба СА, — рейхслейтера в системе Имперского руководства НСДАП. Однако это произошло отнюдь не за концлагеря, а, как говорилось в распоряжении Гитлера, «принимая во внимание большие заслуги СС, особенно в связи с событиями 30 июня 1934 года». Скорее всего, авторы имели в виду состоявшееся 17 июня 1936 года назначение Гиммлера еще и шефом германской полиции. Де-юре полиция осталась в подчинении имперского министра внутренних дел, и Гиммлер, таким образом, стал статс-секретарем (заместителем), хотя сам всегда отказывался пользоваться этим титулом и ни разу его не употреблял. Кроме того, на деле министр внутренних дел Вильгельм Фрик фактически не имел возможности вмешиваться в дела полиции, так как Гиммлер обладал к этому времени неизмеримо большим влиянием в Германии. Но столь важной «ступенькой в иерархической лестнице» было все же назначение рейхслейтером, а пост шефа полиции — лишь следствием.

Что же до фразы, что Гиммлер «организовал покушение на Гитлера, стреляли холостыми, а Гиммлер прикрыл его своим телом и стал «кровным братом»», то, конечно же, ничего подобного не было. И, скорее, напоминает случай с покушением на Сталина, когда Берия, зная, что стреляют холостыми, прикрыл генерального секретаря своим телом с криком: «Защитим вождя!» Опять — подмена понятий и перенос советских реалий на немецкую почву.

Заканчивая разговор о Гиммлере, упомянем и еще одно довольно забавное несоответствие того, что показывают на экране, и закадровых комментариев. Звучит текст: Гиммлер «начал создавать секретное досье на врагов и друзей: на Лея [на экране во всей красе гаулейтер Франконии Юлиус Штрейхер], Геринга [на экране, что логично, Герман Геринг], Гесса [на экране — Гесс]». То есть, «товарищи консультанты», видимо, не очень хорошо себе представляли, как выглядит имперский организационный руководитель и глава Германского трудового фронта Роберт Лей.

Информация к размышлению. Борман (5-я серия). Мартин Борман был, безусловно, самой загадочной фигурой среди высшего руководства Третьего рейха. Он действовал за спиной фюрера и к концу войны смог стать самым близким к нему человеком. В принципе, ничего загадочного в Бормане нет — партийный функционер, привыкший действовать вдалеке от официальных мероприятий, тихо ткущий паутину в тиши кабинетов. Но во многом благодаря советским историкам Борман был превращен в легенду — через много лет после его смерти многочисленные публицисты все еще продолжали разыскивать его то в Южной Америке, а то и в России. СССР отказался признать факт смерти Бормана 2 мая 1945 года в Берлине и настоял на том, чтобы он был выведен в качестве подсудимого на Нюрнбергский процесс и заочно приговорен к смертной казни.

Авторы фильма решили дать емкую характеристику Борману следующими словами: «Рейхслейтер, заместитель фюрера по партии, женат, имеет 8 детей, судим, образование неполное среднее». В общем — необразованный люмпен, дорвавшийся до власти. Рейхслейтером Борман был, был он и женат и имел восьмерых детей. Но вот заместителем фюрера по партии он не был. Такую должность получил 22 сентября 1933 года один из ближайших и старейших соратников Гитлера Рудольф Гесс. Борман же возглавил его штаб. Когда Гесс при до сих пор не выясненных обстоятельствах неожиданно улетел в Англию, Борман стал его наследником. Но наследником полномочий, а не должностей. 12 мая 1941 года он возглавил Партийную канцелярию (созданную из Штаба заместителя фюрера), 13 мая стал секретарем фюрера, а 29 мая — имперским министром без портфеля и членом Совета обороны рейха. Что же касается образования, то авторы фильма в очередной раз, стремясь представить лидеров Третьего рейха невеждами, несколько покривили против истины. Посмотрим, что они подразумевали под «неполным средним». Борман рос во вполне благополучной семье — его отчим был директором филиала банка, — и, как большинство его сверстников, он посещал обычную школу. Учитывая, что на фронт Мартин не рвался, школу он закончил, хотя и не с выдающимися результатами, — так что полное среднее образование у него было. Однако это еще не все. Оставив военную службу в 1919 году, он поступил на годичные курсы по подготовке специалистов сельского хозяйства. Курсы он окончил достаточно хорошо, и полученное образование дало ему возможность в 1920 году поступить на службу поместным инспектором имения Герцберг (800 гектаров) близ Пархима (Мекленбург) к Герману фон Тройенфельсу. Таким образом, полученное Борманом образование в самом крайнем случае можно назвать средним специальным, а отнюдь не «неполным средним».

Вопрос с судимостью Бормана был поднят еще раз в «Информации к размышлению» — уж больно это выигрышно показывало лидера преступного режима: «Говорили, что он сидел в тюрьме за политическое убийство и затем, не то сбежав, не то выйдя по амнистии, примкнул к гитлеровской партии». Звучит довольно уничижительно. К политическому убийству Борман действительно оказался причастным. Будучи членом одного из Добровольческих корпусов (бригады Россбаха), он организовал 31 марта 1923 года убийство некоего Вальтера Кадова — довольно темной личности и авантюриста (что, впрочем, убийства не оправдывает). Однако лично в убийстве Борман участия не принимал: Лейпцигский суд, рассматривавший это дело, признал 17 марта 1924 года убийство Кадова «непредумышленным». Из всех подсудимых Борман получил меньше всего — 11 месяцев тюремного заключения. В феврале 1925 года, полностью отбыв срок заключения, Мартин Борман вышел на свободу — это был не побег и не амнистия.

Прозвучавшее несколько позже утверждение, что, став преемником Гесса, улетевшего в Англию, Борман «санкционировал гестапо уничтожение всех своих коллег по работе в Партийной канцелярии», также, скорее, из советской действительности. Ну, зачем Борману надо было уничтожать сотрудников Партийной канцелярии, если он лично подбирал их, когда был начальником Штаба заместителя фюрера по партии? Да и «санкционировать гестапо» он не мог — наоборот, Борман всегда принципиально отстаивал (и довольно успешно) точку зрения, что ни СД, ни гестапо не имеют права вмешиваться в работу любых партийных организаций и тем более Партийной канцелярии. Но для того, чтобы нарисовать отталкивающий образ Бормана, такое сказать авторам было необходимо. И это при том, что Борман был довольно неприятной личностью и совершенных им преступлений с лихвой хватило бы ни на один смертный приговор.

Довольно смелым является и заявление, что Борман «был подчеркнуто почтителен с Герингом, Геббельсом и Гиммлером». Как раз наоборот — Борман, пользуясь близостью к Гитлеру, постоянно интриговал против вышеназванных лиц, упрямо отстаивая свои прерогативы и в ряде случаев отказывая им в аудиенции у фюрера. Кроме того, по своему воспитанию и характеру Борман был довольно грубым человеком и таким остался до конца жизни. Так что большинство из той информации, которую анализировал Штирлиц, была если не ложной, то не совсем исторически точной. Правда, он знал главное, «что в последние годы Гитлер не принимает ни одного решения без консультации Бормана». Этого ему вполне достаточно, чтобы сделать выводы.