Данте - Сэди Кинкейд

из моего тела. И когда я кончаю, хрипло выкрикивая его имя, он не останавливается. Даже когда я дергаю его за волосы и говорю, что с меня хватит.

— С меня нет, — рычит он, обхватывая руками заднюю часть моих бедер, чтобы прижать меня близко к своему лицу, пока я извиваюсь. — Дай мне еще одну минуту, и тогда я смогу трахать тебя так сильно, как захочу.

Волна удовольствия накатывает на меня, выбивая дыхание из легких и лишая дара речи. И только когда он выжимает из моего тела еще один оргазм, изменяющий сознание, он останавливается. Приподнимаясь и натягивая презерватив, он врезается в меня, зарываясь лицом в мою шею и пригвождая меня к матрасу. И все, что я могу сделать, это цепляться, обхватив его ногами за талию и руками за шею, пока он трахает меня лучше, чем я когда — либо даже мечтала, что это возможно.

Данте и я лежим в постели лицом друг к другу, что кажется странно личным даже после того, что мы только что сделали.

— Почему тебе не нравится сзади? Это больно? — он спрашивает.

Да, но не так, как ты думаешь.

— Дело не в этом, — я пытаюсь сглотнуть, но в горле пересохло. — Это… У меня остались кое — какие плохие воспоминания.

Интересно, собирается ли он сказать что — нибудь жестокое или недоброе?

— Это как — то связано со шрамом у тебя на спине?

О Боже. Он увидел мой уродливый, безобразный шрам.

— Да.

— Это странный шрам.

— Я знаю, это было слово, — говорю я, подавляя эмоции, которые застряли у меня в горле.

Его глаза сужаются, и я чувствую, что на тебя слишком пристально смотрят:

— Кто — то вырезал слово на твоей коже?

— Да, а потом я попытался вырезать это слово так, чтобы никто никогда не смог его прочесть.

— Это тоже связано с причиной, по которой тебе снятся кошмары?

Я моргаю, глядя на него, и мои щеки розовеют от стыда:

— Ты знаешь о моих кошмарах?

— Довольно сложно не слышать, как ты кричишь во сне почти каждую ночь, Кэт.

— Прости меня за это, — шепчу я.

— Не будь.

Я делаю глубокий вдох. Возможно, это самый странный разговор, который у меня когда — либо был в жизни. Может быть, это то, что облегчает задачу? Ни у кого из нас нет никаких вложений в то, чтобы заставить другого чувствовать себя лучше в чем бы то ни было.

— Да, именно поэтому мне тоже снятся кошмары, — шепчу я.

— Но до этого. Ты смирился с тем, что тебя схватили сзади?

— Да, это было мое любимое, — признаю я. — Но теперь. Я имею в виду, с тех пор у меня ни с кем не было, но мысль о том, что кто — то стоит за мной, удерживает меня… — я снова содрогаюсь.

— Значит, у тебя две жизни, верно? Одна до и одна после того, что с тобой случилось, — говорит он, и я поражена его проницательностью.

— Да, именно так. Есть до нападения и после.

— Хм, — рассеянно бормочет он, проводя пальцами по коже моей спины.

Он избегает моего шрама, и я задаюсь вопросом, делает ли он это нарочно, и если да, то потому, что он добрый или потому, что ему это противно. Не то чтобы мое тело вызывало у него отвращение. На самом деле его впечатляющая эрекция наводит на мысль об обратном.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю его, немного боясь ответа.

— Я не собираюсь лгать, Кэт. Твоя задница прекрасна, и я хочу видеть, как она подпрыгивает, когда я трахаю тебя. Я провожу слишком много времени, думая о том, как бы нагнуть тебя над каждым предметом мебели, который у меня есть, и трахать тебя, пока ты не закричишь. Итак, ты готова работать со мной над этим вопросом?

Он хочет поработать над этим? Как будто мы пара или что — то в этом роде? Он настоящий? Человек, который похитил меня, хочет помочь мне разобраться с моими проблемами. Но, несмотря на эти мысли, слова, которые слетают с моих губ, это:

— Я подумаю об этом, конечно.

Его ответ — наполовину стон, наполовину рычание, от которого у меня по рукам бегут мурашки. Кого я обманываю? Еще несколько оргазмов, подобных тому, что он подарил мне сегодня вечером, и я позволю Данте Моретти подчинять меня тому, что ему, черт возьми, нравится.

Глава 11

Кэт

Выключая душ, я выжимаю немного лишней воды из волос и выхожу на коврик в ванной.

Черт! Я оставила чистые полотенца на кровати, а корзина для белья была опустошена этим утром.

Я подхожу к раздевалке как раз в тот момент, когда Данте выходит через другую дверь. Его глаза блуждают по моему телу, пока я стою, капая на его дорогие полы.

— Прости. Я оставила полотенца на кровати, — говорю я, на цыпочках пересекая комнату.

Но он не уходит с моего пути. Он продолжает смотреть на меня, облизывая нижнюю губу, как будто обдумывает, что делать дальше.

— Черт возьми, Кэт, я честно думал, что твое обнаженное тело не может быть лучше, — рычит он.

Я хмуро смотрю на него:

— А?

— Но голой и мокрой. Черт!

— О, — я краснею, когда он делает два шага ко мне, и внезапно я оказываюсь в его объятиях, мое тело прижимается к его телу, пропитывая костюм, который он надел всего полчаса назад. — Теперь ты тоже весь мокрый от меня, — я хихикаю, когда он сжимает в руке одну из моих ягодиц.

— Хочешь еще больше увлажниться, котенок? — он стонет, прежде чем поцеловать меня, и мне конец. Меня не волнуют полотенца на кровати, потому что все, на чем я могу сосредоточиться, — это поцелуй Данте. Поцелуй дьявола не должен быть таким приятным. Он уговаривает мои губы приоткрыться, его язык захватывает каждый дюйм моего рта, когда он высасывает все дыхание из моего тела.

Я даже не чувствую, как он ведет меня назад, пока он не прерывает наш поцелуй, и мы не оказываемся перед зеркалом в полный рост. Я ничего не вижу, потому что он стоит к этому