Данте - Сэди Кинкейд

Он сжимает мою челюсть между большим и указательным пальцами, наклоняя мою голову вверх, чтобы он мог заглянуть мне в глаза:

— На колени, — приказывает он.

Я опускаюсь на колени и тянусь к его ремню, но он крепче сжимает мою челюсть, снова наклоняя мою голову, чтобы я смотрела на его лицо, а не на выпуклость у него на штанах.

— Я уверен, что у тебя это отлично получится, но это не то, чего я хочу прямо сейчас.

Я облизываю губы, когда он отпускает мою челюсть и начинает расстегивать рубашку:

— Не двигайся, — приказывает он, отходя от зеркала, оставляя меня пялиться в него. Я избегаю своего отражения и вместо этого наблюдаю за ним, когда он стоит позади меня и снимает свою влажную одежду. Он достает из кармана презерватив, прежде чем бросить брюки от костюма на стул рядом. Когда он тоже обнажен, он становится на колени позади меня, кладя презерватив на пол рядом с собой.

Мои конечности замирают, дыхание учащается, а сердцебиение учащается, когда он подходит ближе.

— Расслабься, котенок. Смотри, что я делаю, в зеркало, хорошо?

— Хорошо, — бормочу я, когда мое тело начинает дрожать.

Но затем его твердая грудь оказывается у меня за спиной, и он притягивает меня немного ближе к себе. Его тело, прижатое к моему, успокаивает, но я не могу расслабиться. Не с ним за моей спиной, способным повалить меня и трахнуть в любую секунду.

Его губы касаются раковины моего уха, и я дрожу по совершенно другой причине. И когда его рука скользит по изгибу моего бедра и между моих бедер, я всхлипываю. Мое тело разрывается между страхом и предвкушением удовольствия, которое он может мне доставить.

— Я не собираюсь наклонять тебя или удерживать, — шепчет он, когда его пальцы скользят между моих складочек, и он начинает поглаживать чувствительный бутончик плоти. — Но мне нужно, чтобы ты расслабилась, котенок. Ты сможешь видеть все, что я делаю, в зеркале.

— Хорошо, — выдыхаю я, наблюдая, как его сильные пальцы погружаются между моих бедер.

Затем его свободная рука скользит по моей груди, и он мнет одну из них своей сильной ладонью, отчего влага скапливается у меня внутри. Его зубы касаются чувствительной кожи на моей шее, а от его горячего дыхания на моей влажной коже по всему телу бегут мурашки:

— Раздвинься для меня немного шире, — командует он.

Я сдвигаю колени так, что мои ноги раздвигаются, и вся его рука скользит между моих бедер, прежде чем он погружает два пальца в меня. Я прислоняюсь к нему спиной, тихо произнося его имя, когда удовольствие прокатывается по моему телу.

— Уже такая чертовски мокрая, а я к тебе еще почти не прикасался, — стонет он. — Тебе будет так хорошо вот так.

Он погружает пальцы глубже, и я опускаю бедра, прижимаясь к нему:

— Это невероятно, — хнычу я, когда он дает мне то, что мне нужно, потирая мой клитор тыльной стороной ладони.

— Ты сжимаешь меня так крепко. Ты собираешься кончить на меня, а потом я трахну тебя вот так, верно?

— Да, — тяжело дышу я, когда волны удовольствия прокатываются по моему сердцу, заставляя мои бедра дрожать.

— Вот мой хороший котенок, — успокаивает он, когда подушечки его пальцев прижимаются к моей точке G. — Отпусти меня.

Отпустить? Я не смогла бы держаться, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я выкрикиваю его имя, когда мой оргазм разрывает мое тело на куски, разрывая мои конечности миллионом маленьких взрывов удовольствия и облегчения, подобно крошечным вспышкам, зажигающимся в каждой клетке моего тела.

— Ты выглядишь такой горячей, когда кончаешь за мной, — рычит он, и когда я встречаюсь с его глазами в зеркале, огонь в его глазах заставляет мою кожу гореть.

Он вытаскивает из меня свои пальцы, облизывает их дочиста, прежде чем открыть презерватив и надеть его. Затем он хватает меня за бедро, а другой рукой все еще сжимает мою грудь и играет с моими сосками, он крепко сжимает меня, подталкивая кончик своего члена к моему входу.

— Данте, пожалуйста, — я умоляю его взять меня. Потому что того, что он уже дал, недостаточно. Он просто раздул угли, но мне нужен огонь. И я знаю, что восхитительное облегчение от наполнения его огромным членом — единственное, что это принесет.

— У меня есть ты, Кэт, — шепчет он мне на ухо, а затем, покачивая бедрами, оказывается внутри меня. Заполняя меня так полно, что у меня перехватывает дыхание. Боль и удовольствие от того, что он так сильно растягивает меня, борются за контроль, когда он снова входит в меня.

— Святая мать ублюдков… — я стону, когда он обхватывает меня обеими руками, заключая в клетку, крепко обнимает и жестко трахает.

— Я знал, что ты будешь такой тугой, но, Господи, черт возьми, Кэт, — ворчит он.

Я всхлипываю, когда очередной оргазм начинает накатывать на меня медленными, волнообразными волнами.

— Я не могу дождаться, когда перегну тебя через свой стол и трахну. Скажи, что позволишь мне, — говорит он, проводя носом по моему затылку, убирая волосы с моего пути своим лицом.

— Да.

— Хороший маленький котенок, — рычит он, разгоняясь сильнее, прижимая меня к своей груди, когда я разваливаюсь на части в его руках.

Затем он впивается зубами в мою шею, сильно посасывая, покачивая бедрами и находя собственное освобождение.

Глава 12

Данте

Максимо хмурится, читая сообщение, только что пришедшее на его мобильный.

— Что — то не так? — я спрашиваю его.

— Парень с прошлой ночи, тот, кто застрелил Митча.

— Да?

— Умер примерно полчаса назад.

— Черт, — вздыхаю я, проводя рукой по волосам. Этот парень был последним, кто оправился от ситуации три ночи назад. Мы были на ужине, который наш старый друг устраивал по случаю дня рождения своей девушки, когда из ниоткуда появились трое парней и начали стрелять. Там было так много семей, что никто понятия не имеет, кто был намеченной целью, и трое вовлеченных мужчин были ликвидированы до того, как смогли нанести какой — либо серьезный ущерб. Но наша лучшая зацепка просто взяла и умерла.