Советские разведчики в нацистской Германии - Михаил Жданов

Как только эти данные были сообщены в Центр, на одном из подмосковных аэродромов начались лихорадочные приготовления. Вскоре самолеты авиации дальнего действия нанесли точный удар по объекту в Виннице, серьезно повредив его. Увы, Гитлера там в этот момент не оказалось.

ОT КУРСКА ДО ТЕГЕРАНА

Весной 1943 года Кузнецову удалось получить ценные сведения о подготовке гитлеровцами крупной операции в районе Курска. В принципе, советское командование об этом догадывалось – сама конфигурация фронта подсказывала такое решение. Но подтверждение никогда не бывает лишним. Сообщения от Зиберта в Центр шли одно за другим. Докладывал он о переброске пехотной дивизии из Франции, о движении кружным путем танковой дивизии из Ленинграда и другой танковой дивизии – из Африки. Сумел он передать и данные о новых образцах немецких танков, которые должны были применяться под Курском.

Узнал Кузнецов и об испытаниях «летающей бомбы», успешно прошедших в Германии. Речь идет об обещанном Гитлером «чудо-оружии», самолетах-снарядах «Физелер-103», более известных как «Фау-1». Уже летом 1944 года они начнут падать на Лондон. В принципе, оружие это было не таким уж и чудодейственным и большого ущерба не причинило, но это стало известно только потом. Пока же все разведки мира с тревогой наблюдали за стремительным прогрессом германской военной техники.

Одним из самых ценных источников информации для Зиберта в это время стал уже упоминавшийся штурмбаннфюрер СС Пауль фон Ортель. Кузнецову удалось втереться в доверие к этому загадочному человеку – никто не знал, за какие заслуги он получил в свои юные годы (28 лет) весьма высокий чин и что он, собственно говоря, делает в Ровно. Тайну свою Ортель мог поведать только Зиберту. И наверное, советский разведчик засмеялся бы, если бы мог себе это позволить: выяснилось, что Ортель занимается охотой на таких, как он! Эсэсовец был профессиональным разведчиком, в совершенстве знал русский язык, перед войной некоторое время жил в Москве. Он был хорошим приятелем Отто Скорцени – главного диверсанта Гитлера. Зиберт и Ортель стали почти неразлучны, часто выпивали вместе. И на одной из дружеских пирушек осенью 1943 года эсэсовец поведал своему другу: довольно скоро ему придется уехать из Ровно, чтобы принять участие в спецоперации. Операцию организует сам Скорцени. Нацистским спецслужбам стало известно, что в конце года в Тегеране планируют встретиться руководители «Большой тройки» – Сталин, Рузвельт, Черчилль. Это очень хорошо, ведь в Иране немецкая разведка чувствует себя как рыба в воде. Врагам рейха не уехать оттуда живыми. Ортель предложил Зиберту принять участие в этой операции и пообещал похлопотать о нем перед Скорцени. Как ни заманчиво было такое предложение, Кузнецову пришлось отказаться: включение в опергруппу повлекло бы за собой тщательные проверки, которые привели бы к неминуемому провалу. Зато в Центр 5 октября ушла шифровка:

Источник, работающий на временно оккупированной немцами территории Ровенской и Львовской областей, сообщает:

1. Он встретился с фон Ортелем в казино на «немецкой» улице, и из состоявшегося между ними разговора источнику стало ясно, что Ортель отправляется на «решающий» участок фронта, который проходит в Иране. Там в ноябре должны встретиться Сталин, Рузвельт и Черчилль.

2. В Берлине он получил весьма заманчивое задание от Мюллера по ликвидации «Большой тройки». Если источник изъявит желание принять участие в этом деле, то он, фон Ортель, походатайствует за него.

3. Подготовку боевых групп нападения на посольства в Тегеране (школа находится в Копенгагене) проводит Скорцени.

В Советском Союзе информацию приняли к сведению и обеспечили как пассивную (охрана), так и активную (ликвидация германской опергруппы с помощью собственных спецслужб) защиту участников Тегеранской конференции. А Кузнецов был Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден за проявленное мужество орденом Ленина.

Кроме того, ему удалось добыть информацию о заброске в Советский Союз двух агентов гестапо, которым надлежало уничтожить двух руководителей созданного в СССР из военнопленных антифашистского Союза немецких офицеров. Пришли от Зиберта и тревожные сведения о прибытии на Украину эшелона с химическими снарядами.

ИСТРЕБИТЬ ГАДОВ!

Николай Кузнецов был все-таки по характеру совершенно иным человеком, чем Максим Максимович Исаев. Спокойно работать среди нацистских палачей ему было трудно. И он шлет в Москву просьбу за просьбой – позволить ему принять участие в ликвидации крупных немецких чиновников и офицеров. В первую очередь речь идет, конечно же, о рейхскомиссаре Украины Эрихе Кохе.

В конце концов такое разрешение было получено. Единственное требование из Москвы – избегать ненужного риска. Но как избежать риска, когда каждая минута жизни разведчика неразрывно связана с этим понятием? Разве такое возможно? Кузнецов считал, что нет.

К Эриху Коху Зиберт подбирался долго и осторожно. Весной 1943 года он свел близкое знакомство с адъютантом рейхскомиссара капитаном Бабахом. После нескольких недель общения Зиберт поведал ему свою печальную историю: здесь, на Украине, он познакомился с Валентиной Довгер, дочерью служащего местной администрации. Молодые люди полюбили друг друга, а потом начались несчастья. Сначала отца Довгер за связь с немцами убили партизаны, а теперь и саму девушку хотят угнать на работы в Германию. Бабах проникся горем приятеля и пообещал ему устроить аудиенцию у самого Коха. Таковая состоялась 31 мая. Увы, охрана у Коха оказалась поставленной на высшем уровне: в течение всей беседы за спиной у обер-лейтенанта стояли два эсэсовца, готовые уничтожить его при первом же неверном движении. Впрочем, Кузнецов все равно мог подвести баланс с положительным счетом: в беседе с ним Кох проговорился о деталях подготовки операции под Курском, получившей кодовое название «Цитадель».

Следующим на очереди стоял заместитель Коха Пауль Даргель. Не то этот человек отличался каким-то феноменальным везением, не то Фортуна отвернулась от Кузнецова (что было весьма неблагородно с ее стороны), но факт остался фактом – три покушения на Даргеля, осуществленные подряд, провалились. В первом случае Николай спутал Даргеля с шедшим к нему в особняк гостем – только что назначенным руководителем отдела финансов доктором Гелем. Гель был убит на месте, а вместе с ним – референт Винтер, так что свидетелей не осталось. Во второй раз Кузнецов не спутал Даргеля ни с кем, но вот попасть в него почему-то не смог. Более того – жертва разглядела мундир охотника, и спецслужбы Ровно были подняты на ноги в поисках немецкого обер-лейтенанта. Лишь чудом разведчик избежал ареста. В третий раз, справедливо решив, что пуля дура, Кузнецов метнул в Даргеля гранату, но тот был лишь контужен, зато погиб немецкий подполковник, стоявший на противоположной стороне улицы. После этого охоту на неуязвимую дичь пришлось прекратить. В принципе, баланс можно было опять подвести с плюсом, но совсем не с таким, с каким хотелось.

Десятого ноября Кузнецов тяжело ранил второго заместителя Коха, руководителя экономической службы рейхскомиссариата Курта Кнута, а пять дней спустя в ходе дерзкой операции ему удалось похитить из собственного особняка командующего так называемыми восточными войсками (состоявшими в основном из коллаборационистов) генерал-майора Макса Ильгена. Впрочем, эта акция прошла не так гладко, как планировалось: когда Ильгена с кляпом во рту вывели из дома и посадили в автомобиль, проходивший мимо немолодой капитан подошел и поинтересовался, что тут происходит. Не растерявшись, Зиберт объяснил:

происходит арест русского партизана, посмевшего переодеться в немецкую форму. Затем предъявил свои документы, назвался сотрудником тайной полевой полиции и, в свою очередь, попросил предъявить документы капитана. Увидев документы, Кузнецов хотел ущипнуть себя за руку: такое везение бывает нечасто. Капитан оказался Паулем Гранау, личным шофером Коха. Естественно, тут же Зиберт предложил ему проехать в качестве свидетеля. Капитан согласился, и больше Кох его не видел.

На следующий день после удачной операции Кузнецов выстрелом в упор застрелил главного немецкого судью на Украине оберфюрера СА Альфреда Функа, руки которого были в крови даже не по локоть, а по плечи. А затем он уничтожил сотрудника военной контрразведки Мартина Геттеля, который напал на след одного из его агентов.

ГИБЕЛЬ РАЗВЕДЧИКА

Фронт приближался к Ровно, и Кузнецову надо было срочно менять дислокацию. Была и еще одна причина: за ним началась настоящая охота. Немцы к тому моменту уже поняли, что в Ровно орудует какой-то вражеский агент в форме обер-лейтенанта, располагали даже примерным описанием внешности Зиберта. Чтобы обезопасить Кузнецова, в Центре его сделали капитаном (прямо в духе известного анекдота, где Сталин говорит шефу советской разведки: «Я думаю, товарищ Исаев заслужил награду. Давайте повысим его до группенфюрера СС»). В начале 1944 года Зиберт отправился во Львов. Вслед за ним передислоцировался и отряд «Победители». В окрестностях этого города работать было сложнее: здесь действовали банды украинских националистов, готовых всегда и во всем помогать гитлеровцам. Недаром сегодня на Украине имя Кузнецова предали поруганию, заявляя, что он «уничтожил многих лучших представителей украинского народа».