Михаил Иванович Глинка - Александр Семенович Розанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Париж. Отель де Клюни. Гравюра Тришона с рисунка Э. Тьерона
Попытка Глинки уехать в Андалузию окончилась неудачей. В «Записках» он писал о том, что «хвороба» не допустила его до Испании. «Беспрерывные страдания» от «раздраженных нервов», ощущение замирания в вагоне на пути в Авиньон и далее в Монпелье позволили доехать только до Тулузы. Через три недели он и дон Педро возвратились в Париж. «Шибко, нелепо постарел я, милый барин; удовольствия света не по силам»,— писал через некоторое время Глинка П. П. Дубровскому, рассказывая этот эпизод из своего заграничного пребывания.
Потянулась «домоседная» и приятая жизнь без серьезных событий. Глинка музицировал в гостиной друзей Анри Мериме г-на и г-жи Дюпор; молодые девушки приходили к нему брать уроки пения (итальянского «в особенности»). Встречался он и с русскими друзьями и знакомыми — Н. А. Мельгуновым, актером В. В. Самойловым и путешественником А. Д. Салтыковым.
Радостно принял Глинка известие о рождении дочери Оленьки у сестры Людмилы Ивановны Шестаковой в марте 1853 года.
Но творчески этот период жизни композитора оказался бесплодным. Начатую им в сентябре 1852 года работу над давно задуманной симфонией «Тарас Бульба» требовательный к себе композитор вскоре оставил. Как говорил Глинка в «Записках», при сочинении симфонии он не смог «выбраться из немецкой колеи», то есть не идти по проторенным путям германского классического симфонизма, а найти собственную «колею» ему в данном случае не удалось.
Несмотря на покой парижской жизни, неспешное течение дней, занятых чтением писателей-классиков и сказок из «1001 ночи», прогулками в садах Тюильри или Ботаническом, на климат «сухой и умеренный», через год Глинка затосковал по России. Сообщая Людмиле Ивановне еще в конце 1852 года о том, что не может в Париже продолжать начатые сочинения, он писал: «...Решительно чувствую, что только в отечестве я еще могу быть на что-либо годен».
«Скучно мне на чужой стороне»,— жаловался Глинка ей же летом 1853 года. К концу следующего года «ностальгия» его еще более возросла. Стремясь вернуться на родину, он засыпал сестру поручениями приискать квартиру в Петербурге на зиму и нанять домик в Царском Селе на лето. Разразившаяся весной 1854 года Крымская война ускорила отъезд Глинки и дона Педро «из Вавилона, сиречь из Парижа».
В Берлине, несмотря на расстроенное здоровье, Глинке захотелось увидеть на сцене какую-нибудь из опер любимого им Глюка. Благодаря содействию директора королевских театров и согласию певицы Луизы Кёстер, исполнительницы главной роли, желание его осуществилось. «Слышал Армиду — довольно»,— в восторге написал Глинка после спектакля В. Ф. Одоевскому, подражая стилю своего пансионского учителя И. Я. Колмакова.
Бреславль, Ченстохов, задержка на несколько дней в Варшаве из-за болезни ноги, и наконец рано утром в окошечке почтовой кареты показался Петербург.
Брюссель. Литография середины XIX века
Луиза Кёстер (1829—1905), немецкая певица, исполнительница заглавной партии в опере «Армида» К. В. Глюка
«...Я вздремнул, a Pedro, узнавши адрес сестры в Царском Селе, полусонного перевез меня в Царское, где я нашел сестру Людмилу Ивановну и маленькую крестницу Оленьку в вожделенном здравии»,— рассказал Глинка о возвращении в Россию, завершая свои «Записки». И ниже приписал: «Конец».
«Записки» М. И. Глинки. Последняя страница. Автограф
М. И. Глинка. Рисунок В. Самойлова
Действительно, «Записки» Глинки на этом окончились, и жаль, что в них не нашел отражения творчески наполненный период жизни великого композитора в Петербурге в 1854—1856 годах. Именно тогда, по возвращении «из басурманских земель», Глинка, по предположению Людмилы Ивановны, «приступил и к собственной биографии». (Он оборвал ее на своем прибытии в Царское Село майским днем 1854 года. Может быть, необоснованно не ожидая от дальнейшей жизни впечатлений, достойных тех, что с такой непосредственной живостью и картинностью он уже запечатлел, вспоминая о прожитых годах?) Искреннее и достоверное отражение жизни композитора и эпохи, в которую она протекала, «Записки» Глинки принадлежат к значительнейшим памятникам мировой мемуарной литературы.
Оля Шестакова. Портрет работы неизвестного художника
На удобной даче Мейера с большим садом и поблизости от парков, родственными заботами Л. И. Шестаковой Глинке «вообще жилось хорошо». По утрам он писал «Записки» или инструментовал «Приглашение к танцу» Вебера. Для отдыха он занимался с маленькой Оленькой «на ковре, разостланном тут же на балконе». Днем обычно приезжали друзья из Петербурга. Вечерами прогуливались в парках или оранжерее. Устраивались и музыкальные собрания (в одном из них В. А. Кологривов, И. Н. Пиккель и другие музыканты неожиданно для Глинки сыграли его юношеский квартет... и он не узнал его). Один раз, и то по желанию Людмилы Ивановны, Глинка с сестрой ездил на музыку в Павловский вокзал послушать оркестр Йозефа Гунгля.
В Царскосельском парке. Акварель работы неизвестного художника
Юношеский квартет М. И. Глинки. Автограф
Василий Алексеевич Кологривов (1827— 1875), музыкант-любитель
Зал в доме Томиловой в Эртелевом переулке в Петербурге. Рисунок Е. Врангель
Дарья Михайловна Леонова (1829—1896), русская певица, ученица М. И. Глинки. Фотография
В конце августа, «когда начались темные вечера», Глинка стал торопить Людмилу Ивановну с возвращением в город. В обширной квартире, нанятой в доме Томиловой в Эртелевом переулке (ныне улица Чехова), был большой зал в четыре окна. Там, как помнила Людмила Ивановна, «музыканили очень много. Кто только не бывал, кто не пел и не играл! И брат часто, очень часто оживлялся, пел. Сочинял он немного». Действительно, в эти годы Глинка писал мало и был занят главным образом аранжированием для пения с оркестром и инструментовкой некоторых своих и чужих произведений. Так, к своей фортепианной «Молитве» Глинка «прибрал» слова стихотворения М. Ю. Лермонтова «В минуту жизни трудную», переделал ее в развернутую вокально-симфоническую пьесу для контральто соло, хора и оркестра и отдал певице русской оперы и своей ученице Д. М. Леоновой для ее концерта. Для ее же
