Курьер-миллиардер - Анна Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возле лифта на этаже, где проходит корпоратив, просто толпа народу, которую мы видим, как только выходим из открывшихся дверей. Все кричат, ругаются, что-то громко обсуждают.
— Эрик, это кошмар! — бросается к нам та самая девица с ресепшена, заламывая руки, — представляете, у кого-то взорвался салют! Прямо в потолок, в пакете полетел!
Я возмущенно хмурюсь. Эрик опускает взгляд вниз, на наманикюренные пальчики, ненароком касающиеся его локтя.
— Субординацию соблюдай, Валерия, — произносит он так, что даже мне хочется присесть от страха.
Девица хлопает длинными ресницами.
— Простите?...
— Ты не понимаешь слова «субординация»? Я вроде отдавал распоряжение нанимать секретарей на ресепшен с высшим образованием, — он смотрит на нее, просто уничтожая взглядом, и Валерия, спохватившись, убирает испуганно руку.
— Простите, я просто перепугалась… — тихонько оправдывается она. На меня даже не смотрит. Словно я мебель, бля! Я нервно выдыхаю.
А мозг ехидно шепчет «Смотри, а если б на месте Эрика был твой муж, он бы только улыбался ей в ответ, даже не думая осадить». Блин, зуб даю! И настроение обратно подскакивает. Какая разница, кто вешается на мужика рядом с тобой? Главное, чтобы мужик не был бараном.
— Вот пакет! Чей пакет?! — громко вопрошает какой-то мужик в свитере с оленями, потрясывая обгоревшим остатком бумажного пакета в сердечко. Оттуда внезапно выпадает маленькая красная бархатная коробочка.
Я замечаю, как сквозь толпу протискивается побледневший Антон. Он смотрит на пакет, на коробочку на полу и бледнеет еще больше. Следом из пакета планирует на пол длинный чек,и мужчина в свитере подхватывает его, пока тот не успевает долететь до пола. Поднимает бумажку к глазам, близоруко щурясь. Народ замолкает и с интересом пялится на него.
— Антон... Глуш...ков, — по слогам читает он, и поднимает на всех взгляд, — покупка с карты… Антон, ты салюты припер? Антон?! — он оглядывается, потому что тот куда-то исчез. Все начинают озираться, возмущенно галдя и перебивая друг друга.
— Только что тут был! Свалил уже!
— А если в кого-нибудь бы салют попал?...
— Да он мимо меня пролетел! Волосы обжег!...
— Совсем уже без башки, салюты надо у проверенных брать...
— И-ди-от, простите уж!
К нам сквозь толпу протискивается мужчина в серой рубашке, расталкивая всех огромным пузом. Круглое лицо выглядит хмуро и недовольно.
— Привет, Эрик, — бурчит он, пожимая руку моему спутнику. Тот сжимает ее в ответ.
— Здорово, Слава. А я тебя хотел найти, — хмыкает Эрик, — твой подчиненный наворотил дел?
— Придурок...
— Пусть поймают его, и вызывай ментов. И штраф. И увольнение ему организуй.
— По-хорошему? — мужик чешет второй подбородок.
— Нет. По-плохому. Пойдем, Лена, — Эрик обнимает меня, ошалевшую, за плечи, и уводит обратно в лифт. Двери закрываются и мы молча едем вниз.
— По-плохому — это как? — осторожно интересуюсь я.
— Так, что его ни одна приличная компания на работу больше не возьмет, — хмыкает Эрик.
— Эрик, кем ты вообще тут работаешь?
Он в ответ загадочно изгибает губы в улыбке. Но молчит. Я пожимаю плечами. Ладно, пусть молчит, если это уж прямо какая-то великая тайна.
Что ж, Антон… надеюсь, это тебе от кармы прилетело. Ни капли не жаль его, если честно. Есть такое понятие — «испанский стыд», когда чудит один, а стыдно почему-то тебе. Вот у меня сейчас именно это ощущение.
А еще есть вещи, которые как-то мигом дискредитируют мужчину в глазах женщины. Конкретно так. Вот этот трусливый побег от ответственности — одна из вещей. И если мне до этого момента было больно и обидно за предательство, то сейчас осталось легкое недоумение «как я могла с ним жить и не замечать столь очевидных вещей?».
Наверное, только женщины умеют столь многое прощать и закрывать глаза. Нас учат этому. «Просто верь ему». «Просто поддержи его». Черт побери, а нас-то кто поддержит тогда?
Мы выходим из здания, когда с неба начинает валиться крупные хлопья снега. Я делаю было шаг, чтобы спуститься по ступенькам, как замечаю, что Эрик останавливается. И взгляд мужчины становится напряженным.
Смотрю туда, куда и он,и вижу — по заснеженной плитке ковыляет на каблуках дамочка лет тридцати. В дорогой кремовой шубке, кутаясь в ее воротник. Длинные светлые волосы уложены красивыми волнами.
Она направляется прямо к нам и строит неожиданно очень грустную мину. Алые губы кривятся, и я слышу красивый, грудной голос:
— Эрик… — она приближается, и, совершенно не обращая на меня внимание, кладет руку мужчине на плечо, глядя прямо в глаза, — прости меня. Я погорячилась сегодня. Это просто… просто было глупо, я знаю! — восклицает она и внезапно припадает к его груди.
Вот так вот, блин. Приехали.
