Партийная система современной России - Павел Данилин

В целом предложенные реформы (упомянутый также проект по возвращению выборов по мажоритарным округам) не вызвали бурного восторга у профессиональных политиков, рады были возвращению конкуренции скорее политтехнологи и сотрудники массмедиа. К тому же первый вариант законопроекта о возвращении выборов по мажоритарной системе оказался слишком сложным – и в плане организации выборных кампаний, и в плане понимания избирателями. Не радовались проведенной реформе даже представители радикального крыла российской либеральной оппозиции. Несмотря на то что в 2008 году в одном из программных документов оппозиции («300 шагов к свободе») одним из требований оппозиции значилось: «Граждане должны получить возможность объединяться в политические партии и объединения, общественные объединения и союзы, учреждать некоммерческие организации без ограничений»[151]. Но вот была объявлена партийная реформа, и актриса Лия Ахеджакова – одна из моральных лидеров радикальной либеральной оппозиции – пишет в блоге: «Вот партии. Мы захлебнемся в этих партиях. Кончится тем, что они будут отбирать голоса у тех, кого мы действительно хотели бы выдвинуть и в Думу, и куда угодно.

Но вот эти партия пива, партия вязальщиков носок и партия вязальщиков свитеров – они же будут размывать всю политическую картину»[152].

Однако старт реформе партийно-политической системы, несмотря на многочисленные претензии со стороны как парламентской, так и непарламентской оппозиции, был дан. Отличие новой многопартийности от ситуации 90-х годов заключалось прежде всего в том, что в России уже существуют хорошо известные избирателю партийные бренды. Кроме того, функционирует мощная проправительственная партия – «Единая Россия». Однако рубеж для создания партии в 500 человек дал широкие возможности для массового партстроительства в 2012–2013 годах.

Процесс партстроительства с самого начала третьего этапа развития партийной системы принял массовый характер. Уже 28 апреля 2012 года Минюст зарегистрировал первую новую партию, образованную согласно нормам нового законодательства, – Демократическую партию России. В начале мая была восстановлена, согласно решению ЕСПЧ, Республиканская партия России Владимира Рыжкова. К середине июня в списке зарегистрированных партий было уже 26 позиций.

К концу 2012 года Минюст зарегистрировал уже 46 партий. Пять из них были преобразованы из общественных движений: Российская экологическая партия «Зеленые», «Коммунисты России», Российская партия пенсионеров за справедливость, «Гражданская сила», «Российский общенародный союз». Остальные провели учредительные съезды.

Как видно из таблицы[153], в целом уже к середине 2012 года процесс партстроительства постепенно замедляется. По всей видимости, к этому периоду большинство хоть сколько-нибудь дееспособных и заинтересованных в организации собственных партий сил смогли запустить процесс создания собственной партии. Позже о создании партий заявляли люди, зачастую откровенно не способные создать что-либо и не обладающие даже минимальным ресурсом для прохождения нехитрых процедур.

Впрочем, процесс продолжился и в 2013 году: и за счет регистрации инициировавших процесс создания партии во второй половине 2012 года, и за счет новых структур. На 20 мая 2014 года в Минюсте было зарегистрировано уже 77 партий[154]. Еще 58 организаций изъявляли в тот момент желание партиями стать[155].

Впрочем, вопрос регистрации (в котором Минюсту из администрации президента рекомендовали не чинить желающим препятствий и регистрировать практически всех) – только первая ступень. Многие скептики сомневались в том, смогут ли новые партии конкурировать хотя бы на каком-то уровне с куда более мощными в организационном и финансовом плане старыми партиями. Было сомнение и в том, что партии и региональные власти не впадут в искушение и не будут массово не допускать «новичков» к местным выборам под разными предлогами. В ответ на эти сомнения администрация президента демонстративно и публично выступила с поддержкой идеи политической конкуренции как базовой ценности в политическом процессе.

О необходимости политической конкуренции первый замглавы администрации президента Вячеслав Володин говорил, в частности, в ходе встречи с политологами в конце августа 2013 года (встреча была закрытой, но ее подробности быстро попали в СМИ[156]). В октябре на закрытой встрече с единороссами (подробности встречи оказались в СМИ) Володин вновь повторил этот тезис: «Один из участников встречи рассказал „Газете. Ru“, что Володин поставил задачу через конкуренцию на выборах улучшить качество власти: „Он заявил, что предстоящие избирательные кампании должны быть максимально прозрачными и конкурентными. А за их легитимность отвечают в том числе и сами участники выборов“, – рассказал собеседник издания»[157].

Наконец, на семинаре для вице-губернаторов по внутренней политике, который состоялся в середине ноября 2013 года, с подобным тезисом выступил не только Вячеслав Володин, но и глава администрации президента Сергей Иванов. «Последние выборы показали, что часть граждан доверяет партиям-новичкам. От них нельзя тупо отмахиваться. Неграмотные и тупые действия могут привести к нежелательному результату в виде жесткого противостояния», – заявил, в частности, Иванов, призвав вице-губернаторов «лично встречаться с представителями партий и общественных организаций», особенно тех, которые прошли на выборах в местные парламенты. Вячеслав Володин, в свою очередь, заявил региональным чиновникам: «Через конкуренцию должно повышаться качество власти. Но это не значит, что вы должны проигрывать. Вы должны выигрывать, но через конкурентную борьбу»[158].

Это, безусловно, публичное обозначение тренда, сам тренд непублично был заявлен еще раньше, хоть и не посредством медиа. Коснулся он не только выборов законодательных собраний, но и выборов губернаторов. Накануне единого дня выборов 2012 года коммунист Вадим Потомский, будучи кандидатом от КПРФ на пост губернатора Брянской области, добился снятия по суду своего конкурента – действующего губернатора и единоросса Николая Денина[159]. В 2013 году в России в ряде регионов состоялись образцово-показательные выборы – и в плане отсутствия злоупотреблений, и в плане конкурентной борьбы. Особенно большое внимание в этой связи было приковано к выборам мэра Москвы, на которых муниципальные депутаты-единороссы активно помогали кандидатам от оппозиции в преодолении муниципального фильтра, а при ведении кампании кандидатам от оппозиции власти создали едва ли не тепличные условия.

Ставка на конкурентность выборных кампаний и политического процесса вообще хорошо видна по статистике участия партий-новичков в выборах в региональные парламенты. Уже в 2012 году новые партии более или менее активно включаются в предвыборную борьбу на региональном и муниципальном уровнях. Правом участвовать в выборах 14 октября 2012 года обладали 28 политических партий (по состоянию на 24 августа 2012 года – дату объявления досрочных выборов депутатов Тверской городской думы)[160]. В выборах разного уровня 14 октября 2012 года участвовали выдвиженцы 26 политических партий. Согласно отчету ЦИК, «политические партии „Единая Россия“ и КПРФ получили представительство в законодательных (представительных) органах государственной власти всех шести субъектов Российской Федерации. Партия „Справедливая Россия“ представлена в законодательных (представительных) органах четырех субъектов Российской Федерации (за исключением Краснодарского края и Пензенской области), ЛДПР – в законодательных (представительных) органах двух субъектов Российской Федерации – Удмуртской Республики и Сахалинской области, „Патриоты России“ – в законодательном (представительном) органе Республики Северная Осетия – Алания»[161].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Политические партии России: история и современность. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. С. 622–629.

2

Шмиттер, Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. – 1996. – № 5.

3