В объятиях страсти - Лиза Клейпас

– Боюсь, что сегодня я себя именно так и вела, – вырвалось у Хелен.

Она тут же пожалела о своих словах, но было поздно. Пандора взглянула на нее с живым интересом.

– Что ты имеешь в виду?

Решив, что сейчас не помешает отвлекающий маневр, Хелен взяла со столика кремовую коробку и протянула сестрам.

– Откройте.

Сев в кресло, она с улыбкой наблюдала, как близняшки развязывали ленту и поднимали крышку. Внутри, как конфеты, уложенные в три ряда, лежали шелковые чулки: розовые, желтые, белые, кремовые, лиловые – все с эластичными кружевными резинками и вышитыми подвязками…

– Здесь двенадцать пар, – сказала Хелен, наслаждаясь благоговейным выражением на лицах сестер. – Мы разделим их поровну.

– О, они такие красивые! – Кассандра одним пальцем коснулась крошечных вышитых незабудок, окаймлявших кружевные подвязки. – Можно мы наденем их прямо сейчас?

– Только запомните: их никто не должен видеть, – предупредила Хелен.

– Да, такой подарок стоит поцелуя в губы, – заметила Пандора. Пересчитав чулки, она вопросительно посмотрела на Хелен. – Но их здесь одиннадцать, а не двенадцать.

Не в силах что-либо придумать, Элен была вынуждена признаться:

– Одна пара уже на мне.

Пандора задумчиво посмотрела на старшую сестру и усмехнулась:

– Да, похоже, ты действительно вела себя сегодня не лучшим образом.

Глава 7

Первое, что увидел Риз, проснувшись на следующее утро в своей постели, был темный хлопчатобумажный чулок, лежавший на белых простынях. Он намеренно оставил его рядом с подушкой, чтобы все произошедшее накануне не казалось ему сном. Риз взял чулок, и в его памяти тут же возник соблазнительный образ Хелен: сначала лежащей в его постели, потом – принимающей ванну…

Прежде чем отвезти домой, он поставил Хелен перед камином и, выбрав пару новых чулок из кремовой коробки, присланной из магазина, опустился на колени и натянул их на ее стройные ноги, закрепив кружевные резинки эластичными атласными подвязками, с крошечными вышитыми розочками. Не удержавшись, он прижался лицом к ее бедрам. От Хелен пахло цветочным мылом после ванны. Она ахнула, когда он обхватил ладонями ее голые ягодицы и принялся лизать еще влажные завитки.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Хелен. – Я сейчас упаду.

Риз неохотно разжал объятия и подал любимой панталоны, сшитые из такого тонкого шелка, что их можно было продеть через обручальное кольцо. Затем Хелен надела сорочку, отделанную кружевами ручной работы, тонкими, как паутинка. Риз приготовил для нее новый, улучшенной формы корсет, но она отказалась от него, объяснив, что он не подходит к ее старомодным платьям.

Слой за слоем на Хелен, к недовольству Риза, становилось все больше одежды. В довершение всего она облачилась в свое черное траурное платье, которое его безумно раздражало. Он утешал себя лишь тем, что под ним дорогое красивое белье – его подарок.

Перекатившись на спину, Риз рассеянно помял в руках безобразный заштопанный чулок и вдруг вспомнил, что Хелен хотела перенести свадьбу на пять месяцев. Его так и подмывало похитить ее и увезти в Шотландию. Во время путешествия в частном вагоне поезда они могли бы всю дорогу заниматься любовью… Впрочем, такое начало семейной жизни вряд ли можно было бы назвать хорошим.

Сегодня вечером он собирался отправиться в особняк Рейвенелов и официально попросить у Девона руки Хелен. Девон, конечно, не даст согласия на этот брак, и тогда у Риза не будет другого выхода, кроме как признаться, что он обесчестил Хелен. Услышав это признание, Девон скорее всего набросится на него как дикий вепрь. Риз не сомневался в своей способности дать отпор, но любой разумный человек на его месте постарался бы избежать драки с разъяренным Рейвенелом.

Риз вспомнил, как Хелен рассказывала, каким образом Девон добивался получения права на добычу полезных ископаемых на своих землях площадью двадцать тысяч акров. Участок, о котором шла речь, незадолго до этого был сдан в аренду их общему другу Тому Северину, железнодорожному магнату, который намеревался построить там железную дорогу.

Риз решил навестить сегодня Северина, чтобы узнать больше о сложившейся ситуации. Еще раз взглянув на чулок и вспомнив о губах Хелен, раскрывавшихся для его поцелуев, о светлых прядях, которые он наматывал на пальцы, об интимной плоти, сжимавшейся так, словно она жадно поглощала каждый дюйм его тела, его бросило в дрожь.

В порыве внезапно охватившей его страсти Риз подумал, что, возможно, все же похитит Хелен. Во всяком случае, такого развития событий исключать нельзя.

Риз заехал к Северину в контору, и приятели отправились пообедать в местную закусочную. Они часто посещали подобные заведения, поскольку обед в ресторане в середине рабочего дня – это слишком долго, а закусочные можно найти в каждом квартале Лондона. Такие заведения посещали как состоятельные джентльмены, так и простые рабочие. Здесь можно было заказать тарелку ветчины или говядины, крабов под соусом или салат из омаров и покончить с едой за полчаса. Впрочем, перекусить можно было и прямо на улице, где стояли прилавки с едой и торговцы предлагали вареные яйца, сандвичи с ветчиной, пудинги, горячий зеленый горошек, но это было сомнительное предприятие, поскольку никто не мог гарантировать свежести и доброкачественности продуктов.

Приятели сели за угловой столик и заказали жареную рыбу и две кружки эля. Риз не знал, как начать разговор о земле Девона Рейвенела, но тут Северин сам пришел ему на помощь.

– Гематитовая руда, – внезапно сказал он прежде, чем Риз успел произнести хоть слово, и улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд приятеля. – Полагаю, вы собирались спросить меня о полезных ископаемых, обнаруженных на земле Тренира. Все в Лондоне пытаются это выяснить.

Фразу «горе от ума» часто применяют к тем, кто этого не заслуживает. Том Северин, пожалуй, был единственным в окружении Риза, которому ум действительно приносил лишь неприятности. Северин хоть и казался рассеянным, часто витал в облаках, во время беседы или деловой встречи, случалось, говорил невпопад, но позже мог вспомнить каждую деталь с почти идеальной точностью. Он был умен, красноречив, уверен в своем остром как бритва интеллекте и часто подсмеивался над собой. Ризу, воспитанному в строгости, нравились люди с манерами