Умышленное убийство (сборник) - Эрнест Хорнунг

– Боже праведный! Что с вами стряслось? Из вас же кровь хлещет!

– Уже нет, – послышался слабый вздох.

– Но вы же ранены! Кто это вас так?

– Бандиты.

– На дороге?

– Да, у Уиттлси… привязали к дереву… негодяи… бросили… чтоб кровью истек…

Слабый голос умолк, а топот босых ног куда-то стремительно удалился. Пришло время линять, если, конечно, бедняга лишился чувств. Но я выжидал за полуоткрытой дверью, поскольку не был уверен на все сто. И правильно, потому как Ивбанк тотчас же вернулся.

– Вот, выпейте, – торопливо сказал он, и когда незнакомец заговорил вновь, его голос звучал куда уверенней.

– Кажется, начинаю оживать…

– Не разговаривайте, берегите силы!

– Как здорово… Вы не представляете, как я одолел этот путь, а вокруг ни души! Уж и не чаял, что доберусь до жилья. Я вам должен все рассказать, пока еще силы остались.

– Ну еще глоточек!

– Спасибо… Я сперва сказал, что бандиты, но ошибся.

– Тогда кто же?

– Грабители банков. Одни из них – рябой верзила, которого я подстрелил в нашем филиале в Кобурге!

– Так я и знал!

– Ну конечно, Зайчонок, и я тоже, но Ивбанк пока что ни о чем не догадывался, а я надеялся, что незнакомец на какое-то время потеряет сознание.

– Вы бредите, – наконец произнес Ивбанк. – И вообще, кто вы такой?

– Новый управляющий.

– Новый управляющий спит наверху.

– Когда он приехал?

– Нынче вечером.

– И назвался Раффлзом?

– Именно так.

– Черт меня подери! – прошептал настоящий управляющий. – Я-то решил, что они хотят просто отомстить, а они вот что задумали… Сударь мой, у вас наверху спит мошенник, если он еще там! Он из этой банды и собирается ограбить банк, если еще не ограбил!

– Если еще не ограбил… – эхом отозвался Ивбанк. – Если он еще наверху… Ну, если так, то я ему не завидую!

Говорил он негромко, но от его слов у меня мурашки по коже пошли. Как здорово, Зайчонок, что я прихватил с собой револьвер. Похоже, нам предстояло сойтись с ним на дуэли.

– Давайте сперва посмотрим внизу, – предложил новый управляющий.

– Чтобы он успел выскочить в окно? Нет, внизу его и быть не может.

– Это легко проверить.

Зайчонок, если ты спросишь меня, когда я пережил самый драматический момент в моей жизни, то я отвечу – именно тогда. Я стоял в хранилище на узкой каменной ступеньке у приоткрытой двери и не знал, заскрипит она при закрытии или нет, а свет и шаги приближались с каждой секундой. Все решал случай. Она не скрипнула, поскольку весила очень много и висела на массивных, хорошо смазанных петлях. Прилегала она так плотно, что я услышал шипение выходившего из зазора воздуха. Свет померк, осталась лишь его узкая полоска в самом низу. Я уповал на дверь как на чудо!

– Нет, он не там, – услышал я словно сквозь слой ваты.

Свет исчез, и через несколько мгновений я решился немного приоткрыть дверь. Скрипнули ступени – это они поднимались в мою спальню.

Счет пошел буквально на секунды, однако не без гордости говорю тебе, Зайчонок, что я на цыпочках поднялся по ступеням и крадучись вышел наружу через незапертую дверь со всей осмотрительностью, словно времени у меня было навалом. Я даже не забыл надеть шляпу, из которой кобыла жевала овес. От дома я отъехал не рысью, а легкой бесшумной трусцой, поскольку копыта моей лошади вязли в глубокой пыли. Сердце мое, однако, неслось резвым галопом, и я возблагодарил судьбу, что банк находился на окраине городка, так что меня никто не видел. Последнее, что я услышал, – двое управляющих ревели во весь голос, зовя кучера. Ну вот, Зайчонок…

Раффлз встал с кресла, потянулся и сладко зевнул. Снаружи уже занимался сизый рассвет, и первые робкие лучики солнца играли багровыми искорками в окнах домов на другой стороне улицы. Пламя еле теплилось в висевших на стенах газовых светильниках.

– Но ведь это еще не все! – негодующе воскликнул я.

– К сожалению, все, – виновато ответил Раффлз. – Я понимаю, что рассказ должен завершиться захватывающей погоней, но, увы, этого не произошло. По-моему, сперва они подумали, что я сбежал давным-давно, потом решили, что я из банды, которая поджидала меня недалеко от города, а сражаться с ней вдвоем – чистой воды самоубийство. Но я-то этого не знал и потому удирал со всех ног. Как же я пришпоривал кобылу, когда мы ехали по редколесью! И хотя мы одолели весь путь до Мельбурна, мне все время казалось, что мы ползем с черепашьей скоростью. Пожевав краденого овса, моя кобыла аж взвилась, когда почуяла дорогу к дому! Черт подери, я не шучу, она буквально неслась, а я прижался к ее шее, чтобы не задевать свисавшие ветви. Помнишь, я тебе рассказывал о засохшем эвкалиптовом лесе? Так вот, в лунном свете он представлял собой довольно жуткое зрелище. Там я остановился, спешился и приложил ухо к земле, но так ничего и не услышал, кроме всхрапывания лошади и стука собственного сердца. Извини, Зайчонок, но если ты все-таки решишься об этом написать, ты без труда сочинишь сцену лихой погони. Обыграй этот лес как-нибудь поужаснее и не забудь про град пуль. Я обернусь и увижу, как меня настигает Ивбанк в своем белом костюме, и после выстрелов из моего револьвера он обагрится кровью – как-то так. Напиши от третьего лица и закончи на этом самом месте, чтобы все гадали, чем же все кончилось.

– Но я и сам не знаю! – возмутился я. – Кобыла довезла тебя до самого Мельбурна?

– Точно по адресу! Я распорядился, чтобы в конюшне при гостинице ее накормили и почистили, а вечером вернул ее доктору. Он с огромным любопытством выслушал мой рассказ о том, как я заблудился, а наутро принес мне газету, из которой я узнал, чем кончилась заварушка в Еа и что бы стало со мной, попадись я в руки Ивбанку или управляющему.

– А врач так ничего и не заподозрил?

– Насчет этого я до сих пор теряюсь в догадках, – сказал Раффлз, выключив газ. – Появление там кобылы вполне могло сойти за совпадение. К счастью, она была гнедой масти, которая встречается сплошь и рядом. Но то, что я ее изнурил, могло легко навести хирурга на мысли. Его отношение ко мне сразу изменилось. Думаю, что он все-таки что-то заподозрил, но далеко не то, что произошло на самом деле. Его визит явился для меня полной неожиданностью, и боюсь, что мой вид мог усилить его подозрения.

Я поинтересовался, с чего бы это.

– Я носил усы, довольно густые и ухоженные, – ответил Раффлз. – Но я их сбрил на следующий же день, после того как впервые преступил заповедь «Не укради».

Умышленное убийство

Среди всевозможных грабежей, в которых мы оба принимали участие, я считаю, найдется лишь несколько достойных подробного описания. Нет, дело даже не в том, что другие изобилуют такими деталями, которые мне было бы совестно пересказывать. Как раз наоборот. Именно отсутствие приключений, помех и неожиданных препятствий делает их по-своему скучными и однообразными. Дело в том, что каждый наш план слишком уж тщательно разрабатывался (этим занимался, разумеется, Раффлз), а потому любая возможность провала практически исключалась или по крайней мере сводилась к минимуму. Только при таких условиях мы могли позволить себе «совершить вылазку». Быть может, иной раз добыча и ее цена нас разочаровывали. Да, такое случалось. Но только почти никогда не сталкивались мы с непредвиденными обстоятельствами, которые серьезно осложнили бы нам выполнение нашего дела или поставили бы нас в тупик. Даже когда нам приходилось сбывать добытое, и тут тоже проявлялись монотонность и однообразие процесса. Здесь, конечно, не следует забывать, что мы охотились только за самыми достойными камушками, иначе и рисковать не стоило. Короче говоря, все наши дела были продуманы до таких мелочей, что пересказывать их было бы тоскливейшим занятием. Так же вышло и с изумрудами Ардага, которые попали в наши руки уже через месяц после происшествия в Милчестере. Однако дело с изумрудами имело продолжение, которое я бы с удовольствием позабыл. И стоило оно мне немало нервов в отличие от обычных грабежей.

Это случилось вскоре после того, как мы вернулись из Ирландии. Как-то вечером я поджидал у себя дома Раффлза, который в тот день отправился навестить одного печально известного ростовщика, чтобы сбыть ему награбленное. Раффлз умело справлялся с этой непростой задачей, и между нами давно существовала договоренность, что превращать драгоценности в обычные бумажные деньги будет именно Эй-Джей. Сделки он проводил, предварительно переодевшись либо в вульгарного приезжего франта, либо во внезапно разбогатевшего нищего. Всякий раз при этом он говорил на диалекте кокни, и делал это мастерски, надо отдать ему должное. Помимо прочего, он всегда ходил к одному и тому же скупщику краденого, который одновременно с этим являлся еще и ростовщиком, а по сути был отпетым мошенником и во многом мог бы переплюнуть и Раффлза.