Умышленное убийство (сборник) - Эрнест Хорнунг

– А знаете, – сказал слегка захмелевший Ивбанк, отличавшийся прямотой характера, – если бы вы были не вы, я бы подумал, что вы до смерти испугались этих бандитов. Вы растерялись?

– Надеюсь, что нет! – с напускным жаром ответил я. – Хотя… не очень-то хорошо себя чувствуешь, когда насквозь простреливаешь человека.

– И вправду? – спокойно поинтересовался он. – По мне так лучше нет, чем пристрелить бандита. К тому же ваша пуля не достигла цели.

– Лучше бы она его достала! – нашелся я.

– Аминь! – заключил Ивбанк.

Я залпом осушил свой бокал. На самом же деле я не знал, что сталось с раненным мной грабителем: погиб ли он, сидел ли в тюрьме или же разгуливал на свободе.

Разговор начал принимать нежелательный для меня оборот, я просто чувствовал, что Ивбанк вернется к этой теме. Он мне признался, что штат у них небольшой, места тут неспокойные, поэтому приходится спать с револьвером под подушкой и постоянно держать оружие под конторкой, а то мало ли что.

– Под конторкой? – опрометчиво переспросил я и тут же пожалел об этом.

– Ну да, так же, как и вы!

Он смотрел на меня удивленными глазами. Я вдруг нутром почувствовал, что если скажу что-то вроде «конечно, я совсем забыл!», то выдам себя с головой. Так что я потупил взор и лишь покачал головой.

– Но ведь в газетах так писали! – недоуменно воскликнул он.

– Не под конторкой, – прошептал я.

– Но ведь так положено по инструкции!

На какое-то мгновение, Зайчонок, я совершенно растерялся. Оставалось рассчитывать лишь на свой гордый вид, и я начал со всем негодованием, на которое был только способен.

– По инструкции! – загремел я на весь дом. – Да по инструкции нам всем место на том свете! Дорогой мой, неужели вы думаете, что грабитель, знающий, где находится оружие, позволит вам протянуть туда руку, а? Револьвер лежал у меня в кармане, и мне удалось его вытащить, когда я разыграл испуг и на шаг отступил от кассы.

Ивбанк вытаращил на меня глаза, а потом ударил кулаком по столу.

– Боже мой! Вот это да! И все же, – добавил он с видом человека, не привыкшего признавать свою неправоту, – в газетах-то написано совсем по-другому!

– Ну конечно! – согласился я. – Они просто повторили то, что я им рассказал. Не стал же бы я признаваться, что нарушил инструкцию, так ведь?

Ну вот, тучи, кажется, рассеялись, и на горизонте засияли золотые горы. Старик Ивбанк окончательно зауважал меня. Это был старый служака, гораздо старше меня, и я уверен, что он поначалу разозлился, узнав, что на законно причитавшееся ему место прислали какого-то молокососа, хваставшего своими выдуманными подвигами. До этого мне никогда не доводилось видеть, чтобы человек столь быстро изменил свое ко мне отношение. Он достал заветную бутылку бренди, заставил меня выбросить мою сигару и открыл свою собственную коробку, которую берег для особых случаев. Ивбанк оказался весьма компанейским стариком с рыжими усами и красным улыбчивым лицом, из чего следовало, что он не дурак выпить. И тут я решил одолеть его на питейном фронте. Это был отнюдь не Розенталь, Зайчонок, а довольно щуплый старичок, но перепить он меня мог безо всякого труда. «Ну хорошо, – подумал я, – хоть пьяным ты и не напьешься, но спать будешь как убитый!» И при первой же возможности, когда он отворачивался или смотрел в сторону, я осторожно выплескивал содержимое своего бокала в открытое окно.

Этот Ивбанк оказался славным малым и вовсе не горьким пьяницей. Он просто любил выпить в хорошей компании, и чем дольше мы сидели за столом, тем добродушней и сердечней он становился. Мне не составило особого труда уговорить его провести меня по помещениям банка в столь, мягко скажем, неурочный час. Перед «экскурсией» он достал револьвер и запер все двери, ведущие на улицу. Мне понадобилось всего двадцать минут, чтобы внимательнейшим образом осмотреть все комнаты, коридоры и закоулки, прежде чем у дверей моей спальни мы пожали друг другу руки и пожелали спокойной ночи.

Ты и представить себе не можешь, что я пережил в течение следующего часа. Я разделся и лег в постель. Теперь-то я знаю, как выматывает постоянное нервное напряжение, когда выдаешь себя за кого-то другого, и оно во много крат сильнее, если подобный спектакль играешь экспромтом! Ни одного лишнего движения, любое неосторожно сказанное слово может выдать тебя с головой. Короче говоря, все время приходится идти на ощупь. Я тебе не рассказал и о половине подводных камней, которые мне пришлось обходить во время нашего долгого застолья. Ты и сам без труда поймешь, что это были за рифы, а теперь представь меня лежащим в кровати и пытающимся собраться с силами перед решающим рывком.

Мне снова повезло, поскольку вскоре я услышал, как старина Ивбанк захрапел, словно взвод гренадеров, и этот звук ласкал мне слух лучше всякой музыки. Под этот сладостный аккомпанемент я выскользнул из своей комнаты, на несколько секунд задержавшись у его двери. Потом осторожно вышел на улицу, завернул за угол и постоял у открытого окна спальни Ивбанка.

Ты спросишь, зачем я вышел из банка. Да затем, чтобы отвязать кобылу, оседлать ее, а потом отвести лошадь к стоявшим неподалеку деревьям, чтобы я мог беспрепятственно ускользнуть после дела. Уже потом я спрашивал себя, почему начал именно с этого. Я инстинктивно чувствовал, что прежде всего надо обеспечить себе пути отхода, и с тех пор неуклонно придерживаюсь этого правила. Лошадь доставила мне немало неприятных минут, поскольку надо было оседлать и вывести ее из конюшни так, чтобы не разбудить Ивбанка. Кобыла все-таки заржала, так что я бегом ринулся внутрь, живо набрал овса в шляпу и сунул ей под нос, после чего она тотчас успокоилась. Не стоило сбрасывать со счетов и собаку – кстати, нашего всегдашнего злейшего врага, Зайчонок, – но я предусмотрительно успел с ней подружиться, так что она лишь приветственно виляла хвостом, когда я ходил на улицу и выводил кобылу из конюшни.

На правах новоявленного (а в действительности самозваного) управляющего мне без труда удалось вызнать у бедняги Ивбанка все, что было связано с работой филиала. Так что с моей стороны было вполне уместно поинтересоваться, где в ночное время хранятся все ключи. Больше всего я опасался, что он забирал их с собой в спальню. Но нет, для этого предназначался особый потайной ящичек. Располагался он так, что посторонний ни за что бы не догадался, что именно в нем лежит.

Разумеется, я прежде всего завладел ключами и через несколько минут оказался в хранилище. Забыл тебе сказать, что ночь выдалась лунной, так что сквозь окна просачивалось достаточно света, чтобы я мог ориентироваться. Однако я прихватил с собой огарок свечи, потому что в хранилище, находившемся сразу за конторкой, не было окон. Спустившись по узеньким ступенькам и открыв тяжелую насыпную дверь, я зажег свечу. Хотя туда и не доносился богатырский храп Ивбанка, я не ждал никаких неожиданностей с его стороны. Я сперва подумал закрыться изнутри, но тут выяснилось, что железная дверь запиралась лишь снаружи.

Открыв сейф, я увидел там буквально груды золотых монет, но я взял ровно столько, сколько мог унести на себе, не вызывая при этом подозрений. К банкнотам я не притронулся, а соверены распихивал по карманам с таким расчетом, чтобы они не очень оттопыривались. Всего я взял чуть больше двухсот монет. Ты скажешь, что я слишком осторожничал, однако помни – осторожность превыше всего. Так вот, не прошло и десяти минут, как я покончил с делом и собрался слинять, и тут входную дверь сотрясли глухие удары.

Зайчонок, я стоял на пороге хранилища! Горящую свечу могли заметить в любой момент! Я тотчас задул ее, горячий воск брызнул мне на пальцы, а сам я затаился в кирпичной гробнице хранилища, лихорадочно размышляя, что делать дальше. Оставалось одно – быстро, пока Ивбанк не проснулся и не очухался, самому открыть дверь, оглушить ночного гостя или пристрелить его из купленного мной в Мельбурне револьвера, что есть мочи бежать к привязанной к дереву кобыле, а потом дать деру. Настойчивый стук не прекращался. Ни секунды не колеблясь, я уже почти было вышел из хранилища, как вдруг раздалось шлепанье босых ног и скрип половиц, и я тотчас же юркнул обратно.

Я стоял на узкой каменной ступеньке за чуть приоткрытой железной дверью и напряженно прислушивался. Ключи остались в сейфе, так что снаружи не было заметно никаких явных следов вторжения. Я услышал, как скрипнула ручка входной двери, и возблагодарил богов, что аккуратно ее закрыл. Вот видишь, старина, осторожность никогда не помешает!

– Кто там? – спросил Ивбанк наверху.

Ответа я не расслышал, но мне показалось, что это был стон вконец измученного человека. Куда явственней до меня донесся звук взводимого курка, а потом грохот отпираемых засовов. Затем торопливые шаги, хриплое прерывистое дыхание и сдавленный от ужаса голос Ивбанка.