Мексиканские негодяи - Леонид Барац

- Прекрасная мысль, Мария. Правда, жаль, что мое произведение будут приписывать другому, но зато вечером мы увидим, как семеро Рамиресов бьют Хавьера. Иди, Мария, купи пива и поп-корна, а я вынесу два кресла на лестничную площадку.

147.

- Антонио!

- Что, Мария?

- Откуда эта помада у тебя на щеке?

- Не говори глупости, Мария. Это боевой раскрас. Во мне проснулись гены моих предков.

- Ты имеешь в виду своего дедушку – стоматолога?

- При чем здесь? Мы же происходим от древних ацтеков, а они выходили на тропу войны раскрашенными и хорошо одетыми.

- А ты вышел на тропу войны?

- Естественно! Иначе зачем бы я надел свой лучший костюм и так надушился.

- А с кем ты воюешь?

- С бледнолицыми. Ведь это они научили нас пить огненную воду и трахать наших женщин. Я пошел им мстить.

- И как ты будешь это делать?

- Еще не знаю. У меня всего сто долларов, мне может не хватить, поэтому я зашел взять еще двести.

- А может, ты не будешь им так жестоко мстить, а вступишь с ними в цивилизованный диалог, заодно сэкономишь сто долларов?

- И это говоришь мне ты, Мария, мать твоих троих детей, хозяйка нашего хомячка Густаво, женщина, которая каждый день вытирает пыль с моего телевизора.

- Что ты несешь, Антонио?

- Я несу врагам смерть и разрушение. Пойду, отрублю у них что-нибудь жизненно важное, подвинься, Мария.

148.

- Антонио, Антонио!

- Что, Мария?

- Сегодня было так смешно! Представляешь, этот негодяй Гонсалес у нас на работе открыл бутылку пива зубами.

- У, Мария, это ерунда, я тоже так умею. Смотри. (Хрясь!). Гм. Тьфу. Гм. Тьфу-тьфу-тьфу.

- Ой, Антонио, зачем ты выплевываешь зубы?

- Знаешь, Мария, мне не нужны эти зубы. Все равно они больше не прикреплены к моей челюсти, а в таком виде они мне не пригодятся. Только мешают разговаривать.

- Да? Ну, тебе видней.

- Но зато, Мария, я могу открывать пиво глазом. Смотри.

- Ой, Антонио, может, не надо?

- Не волнуйся, ты же меня знаешь. (Хрясь!). Ой. Ой-ей-ей. Ну, что, Мария, открыл?

- Не знаю, Антонио, непохоже.

- Да? А что это там моргает на бутылке?

- Антонио, это твой глаз.

- Глаз… А кто этот мужчина?

- Какой, Антонио?

- Ну, вот этот, рядом с тобой… со странным выражением лица.

- Ой, даже не знаю, как тебе сказать, Антонио.

- Говори, Мария, я готов ко всему.

- Антонио, это ты.

- Н-да, к этому я готов не был. Как быстро закончилась вечеринка… А ведь начиналось все так хорошо – пиво, которое должны были вот-вот открыть… Права народная мексиканская пословица – не имей сто матологов, а имей одного окулиста.

149.

- Антонио, Антонио! Ну, сколько можно!

- Что случилось, Мария, что ты так кричишь?

- Мне это надоело. Я целыми днями занимаюсь по хозяйству, а ты только ешь, пьешь, спишь и смотришь телевизор.

- Мария, ты даже не представляешь, какую глупость ты сейчас сказала. Я же готовлюсь к Всемексиканским соревнованиям по пятиборью.

- Антонио, но как же ты будешь соревноваться в таком виде – пьяный, растолстевший, заспанный. Разве в таком виде можно бегать, плавать, скакать на лошади?...

- Мария, это совсем другое пятиборье. В нем спортсмены соревнуются в том, чтобы лучше всех пить, есть, спать и смотреть телевизор.

- Правда? Хм… Подожди, но это же только четыре дисциплины.

- Молодец! Все задают этот вопрос. Просто «пить» идет в зачет два раза – как утренний вид и вечерний. С утра соревнуются пивом, а вечером – текилой.

- А почему же ты так часто пьешь текилу с утра?

- И это хороший вопрос. Мария, у меня, как у каждого профессионального спортсмена двухразовые тренировки.

- Ну, хорошо, как побеждают в «пить», «есть» и «спать» я еще понимаю. А вот как определяют победителя в смотрении телевизора?

- Мария, ты молодец, ты уже начинаешь разбираться в спорте. За смотрение телевизора выставляют две оценки – за технику и артистизм. Вспомни, как я смотрю футбол. Техника проявляется в том, как я подскакиваю, бью кулаками по подлокотникам, хватаюсь за голову, кидаю стаканы. А артистизм – это выражение лица, выкрики, красота и изобретательность фраз, которые я выкрикиваю. В общем, Мария, давай так – в «пить» и «спать» я чувствую себя уверенно, а вот в «есть» я пока слабоват. Приготовь мне кастрюлю кактусовой манной каши, я попробую съесть ее быстрее, чем за 8 минут 11 секунд, это рекорд Мексики.

- Конечно, конечно. Мой муж будет победителем!

- Да, Мария, а пока я пойду посплю – мне нельзя расслабляться ни на минуту. А завтра я еще начну готовиться к спортивному ориентированию.

- А это как, Антонио.

- Очень просто. Выпиваешь две бутылки текилы и пытаешься сориентироваться, где находится туалет. Или, хотя бы кровать.

150.

- Мария!

- Да, Антонио!

- А сколько у нас шпаг?

- Четыре!

- А сколько у нас мушкетов?

- Четыре!

- А нас сколько?

- Двое!

- Ага. Чувствуешь проблему?

- Нет.

- Зачем нам два лишних мушкета? Да и первые два зачем? И со шпагами что делать?

- А вообще, к чему это все, Антонио?

- Просто я очень любил этот фильм в детстве. Представлял себя этим усатым мексиканским актером, который потом еще спел «Зеленоглазое такси».

- А я мечтала сыграть Констанцию.

- Ну, Мария, на Констанцию ты не очень похожа…

- А на кого, на Миледи?

- Миледи бы ты тоже не сыграла…

- Но там остается только роль Королевы.

- Нет, Королевы тоже нет. Ты могла бы сыграть Портоса.

- Что ты говоришь, Антонио?

- А что, у тебя и комплекция, и усы. Рост, правда, не очень – метр сорок четыре, но ведь кино – это великий обман. Ну-ка, скажи «Тысяча чертей»!

- Тысяча чертей…

- Прекрасно! Ты настоящий Портос. Все, я пошел искать деньги для нашего фильма, жди меня утром.

151.

- Мария!

- Да, Антонио.

- Обними меня, Мария, и покрепче.

- А почему?

- Потому что ты обнимаешь миллионера. Скоро мы сказочно разбогатеем.

- Ой, Антонио, а может ты не будешь мне ничего об этом рассказывать, ведь это наверняка окажется ерундой.

- Нет, Мария, на этот раз все верно. Я нашел раритетный телевизор 18 века.

- Да? И что, он показывает?

- Нет, конечно. Во-первых, он очень старый, а во-вторых, в 18-м веке не было телепередач. И потом, как он будет показывать, у него нет кинескопа, там вообще только четыре стеклянные стенки и дно.

- А откуда известно, что это телевизор?

- Ну, я догадался, а для всех остальных я нацарапаю это на стекле.

- Правильно, чтобы эти негодяи, не разбирающиеся в антиквариате не подумали, что это аквариум.

- Да, а рыбок, улиток и водоросли мы выльем, и продадим его какому-нибудь сумасшедшему коллекционеру.

- Ну, что ж, Антонио, на этот раз все безупречно. Пойду заказывать путевку на Канары.

- Иди, только сначала дай мне девять песо, мне еще надо выкупить его у этого негодяя ростовщика Марселоса, которому я вчера поздно вечером заложил наш аквариум, когда мне не хватало на… на книги.

- Только не проговорись ему, что это телевизор, а то этот негодяй сам продаст наш аквариум.

151.

- Мария!

- Да, Антонио?

- Ты закрутила на зиму кактусы?

- Да. Целых 28 банок.

- Ну, Мария, мы опять не готовы к зиме. Этого мне хватит на три дня – под текилу, да с хорошей закуской… И еще же есть хомячок Густаво.

- Что ты говоришь, Антонио, Густаво не ест соленые кактусы!

- При чем здесь, Мария? Я имел в виду, что один раз можно закусить им. А потом что мы будем делать?

- Ты что, Антонио, есть нашего Густаво? И потом, он же такой маленький!

- А ты предлагаешь съесть тебя? Нет, Мария, я отказываюсь. Я не люблю жирное… и усатое.

- А чем же мы будем питаться?

- Боюсь, Мария, что нам предстоит самое страшное – придется всю зиму ходить в магазин. Как это прозаично! Так было все лето, всю осень, и вот теперь зима… Н-да.

- Антонио, погоди, а мы что-то сказали про негодяев?

- Нет. Но еще не поздно. Негодяй тот, кто создал этот мир, эту Мексику, этих наших соседней – негодяев Муньосов, которые не пригласили нас на свадьбу их сына только потому, что мы, видите ли, рассказали его невесте, что он женится на ней – хромой одноглазой дуре – только из-за денег, и поэтому эта свадьба не состоялась!

- Ты сейчас что-то говорил, Антонио?

- Не знаю, Мария, я уже ни в чем не уверен. Принеси мне что-нибудь, и чего-нибудь, чтобы это закусить. Только пусть это будут не удила.

Негодяи возвращаются

151.

- Мария!

- Да, Антонио?

- Ты закрутила на зиму кактусы?

- Да. Целых 28 банок.

- Ну, Мария, мы опять не готовы к зиме. Этого мне хватит на три дня – под текилу, да с хорошей закуской… И еще же есть хомячок Густаво.