Мексиканские негодяи - Леонид Барац
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да, Антонио.
- Смотри, как я налил текилу – ровно по самый краешек. Прямо тютелька в тютельку.
- Подожди, Антонио, я что-то не поняла. Текилу в рюмке я вижу. А где тютелька в тютельке?
- Что, Мария?
- Ну, ты же сам сказал, что ты налил текилу в рюмку, а тютельку в тютельку. Где обе тютельки?
- Мария, это такое известное мексиканское выражение…
- Знаешь что, Антонио, выражение «налей текилу в рюмку» еще более известное. Но текилу я вижу, а тютелек – нет. А их же должно быть две! Ладно, одну я бы еще могла не увидеть…
- Мария, это выражение означает «в самый раз»…
- Какой «раз»? Если бы ты пил только «раз»! Ты же пьешь целый день!
- Мария, ты знаешь такое слово – идиома?
- Что? Сам идиом! Напился – и сразу ругаться. Ложись спать, алкоголик! Даже тютелькой со мной не поделился, хотя бы одной!
- Нет, Мария, ты не идиома. Ты просто дура… Все, я пошел спать. Только попробуй мне присниться, я из тебя мягкое место сделаю… (Храпит)
170.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Я придумал нам невероятно прибыльный бизнес. Считай, что мы сказочно разбогатели.
- А до скольких считать?
- Ох, Мария, теперь это уже неважно. Хоть до миллиона.
- Один…
- Смотри, Мария, у нас в холодильнике десять куриных яиц.
- Два…
- Да не два, а десять. Мы поместим их в микроволновку, и буквально через минуту из них вылупятся цыплята.
- Три…
- Да не три, а тоже десять. Они снесут яйца,…
- Четыре…
- Перестань считать, ты меня сбиваешь! Мы их опять в микроволновку – и к концу дня у нас будет минимум 250 цыплят, не считая яиц, из которых они вылупились.
- То есть, у нас будет столько яиц, сколько куры не клюют?
- Точно, неси яйца! Ну, что, Мария, готовься, скоро я буду яичный король, а ты – яичная королева. А если бы у нас были дети, они были бы яичными принцами.
- Но у нас же есть дети!
- Какие же это дети? Это негодяи, сволочи, подонки… Им я как раз не дам ни песо, потому что… (Взрыв). Мария, что это?
- Это взорвалась микроволновка.
- А на сколько ты поставила яйца?
- На минуту.
- Все ясно, Мария. Цыплята вылупились из яиц максимум за 10 секунд, потом они стремительно выросли и превратились в кур, те начали расширяться – куры же при нагревании расширяются – а в нашей микроволновке тесно, она же МИКРОволновка…
- Да, помнишь, как ты напился и пытался засунуть меня туда? Ничего не получилось.
- Вот, а у меня редко ничего не получается, когда я хочу тебя куда-нибудь засунуть…
- Я придумала, Антонио! Нужно просто купить МАКРОволновку, и все туда поместится – и куры, и яйца, и даже я…
171.
- Антонио, Антонио, пойдем скорее в магазин, я там видела платье моего размера!... А что ты молчишь? Куда ты смотришь?
- Открой шире дверь, Мария, и заходи. Здесь, в квартире все расскажешь…
- Ну, слушай, платье роскошное, оранжевого… (Ба-бах!!!)
- Какая все-таки прекрасная была идея – поставить на дверь эту чугунную болванку. А то – нужно платье, нужно платье! А вот уже ничего не нужно, и все довольны. И главное – тихо. Осталось похоронить Марию и убрать трупы этих негодяев управдома, почтальона и соседа, которые зашли ко мне до Марии. Пожалуй, сожгу квартиру, так будет проще всего. Все равно в следующей серии все будет по-прежнему… ведь мы так полюбились народу…
172.
- Антонио!
- Что, Мария?
- Вот, смотри, здесь в газете «Мексика и жизнь» некролог. Эти негодяи пишут, что умер великий ученый Мигель Савио.
- А почему ты называешь их негодяями?
- Потому что они поздно опомнились? Написали о нем «великий ученый», когда он умер. Написали бы об этом, когда он родился!
- Что написали – «Умер великий ученый Мигель Савио»?
- Да нет, «родился великий ученый Мигель Савио, который откроет несколько новых физических законов, получит массу званий, премий и умрет в возрасте 62-х лет». Представляешь, как бы ему было приятно читать эту заметку, даже если бы ничего такого с ним не произошло?
- Но, ведь, только что родившись, он бы не мог это прочесть…уц
- Ты что, издеваешься надо мной? А сейчас, только что умерев, он что, может ее прочесть? Так что в этом смысле новорожденный Мигель Савио и только что умерший абсолютно равны.
- Да, ты как всегда права, Мария. Кстати, раз ты такая умная, может быть ты напомнишь мне, почему я должен ударить тебя сковородкой по голове?
- Ну, не знаю, может быть потому, что я толстая некрасивая глупая мексиканка с усами?
- Нет, сегодня, кажется, не поэтому, но, с другой стороны, чем не повод? Ну-ка, поворачивайся ко мне головой. (Удар). Все, день прожит не зря.
173.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Вот что ты лежишь и ничего не делаешь?
- Я не лежу, Мария, я думаю.
- О чем?
- О том как хорошо лежать и ничего не делать. Такое прекрасное занятие, непонятно, почему за него не платят деньги. Я бы очень много зарабатывал.
- А за что же здесь платить?
- Ну, как? Все прекрасное стоит денег. Ты же платишь, когда ходишь в музеи или в театры.
- Ага, а ты вспомни, когда мы с тобой в последний раз где-то были!
- При чем здесь? Ну, хорошо, другой пример. Вон, Даная у Рембрандта лежит и ничего не делает. Знаешь, сколько она стоит?
- Ну, хорошо, давай ты сейчас встанешь и быстренько поможешь мне выбить ковер, а потом опять ляжешь и будешь много стоить.
- Ты что, Мария, с ума сошла!?? А вдруг эти негодяи опомнятся и наконец-то начнут за это платить? А у меня как раз прервался стаж!
- А что же мне делать с ковром?
- Ну, это очень просто. Возьми ковер, скатай его и положи на антресоли. Потом иди в магазин и под те деньги, которые мне вот-вот начнут платить, одолжи две бутылки текилы.
- Зачем?
- Ну, как, тяжело же все время лежать и совсем ничего не делать. К тому же лежать, ничего не делать и пить текилу – это еще прекраснее.
- Ладно, я побежала.
- Да, а когда вернешься, не забудь, что нужно выбить ковер.
174.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Ты выбросил мусор?
- Нет, Мария. Я считаю это неправильным.
- Что – выбрасывать мусор?
- Неправильно, чтобы этим занимался глава семьи.
- А почему это ты – глава семьи?
- Потому что я сильнее, и могу в любой момент ударить тебя сковородкой по голове. Вот смотри…
- Подожди, подожди, я согласна, ты – глава семьи. Но мне же тоже хочется быть ею… им…
- Кем?
- Ну, главою. Глава – это же он? Или она?
- Глава – это я, Мария. И глава может быть только одна… один.
- Как это – одна? А вот я сама видела в книге про Тома Сойера, там было написано «Глава четырнадцатая».
- Ну… ты права, Мария, поэтому я не буду объяснять тебе, почему ты не права. Хорошо, я, как демократический глава, готов пойти на выборы. В нашей семье три представителя электората – ты, я и хомячок Густаво. Густаво воздержится…
- Воздержится? Да он гадит каждую секунду!
- Ты считаешь, он делает это в твою поддержку?
- Нет, но…
- А главное, что и ты проголосуешь за меня.
- Это почему?
- Потому что у меня есть административный ресурс.
- Какой ресурс, Антонио?
- Вот эта сковородка.
- И это ты называешь административным ресурсом?
- Ну, почему только это? У меня такого ресурса полно – бейсбольная бита, скалка, пустая бутылка из-под текилы. Так что, иди и выбрось мусор, а я пойду, напишу обращение к части электората.
- Какое?
- Примерно такое: «Мария, не жди, буду к утру. Твой глава».
175.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Знаешь, кого я только что встретил?
- Кого, Антонио?
- Этого негодяя Бенито Лопеса. Представляешь, он так разъелся, стал толстый, как хомяк.
- Как кто?
- Как хомяк.
- Что значит – как хомяк? Что ты вообще знаешь о хомяках?
- Мария, Мария, подожди…
- Ты знаешь, что если сильно сжать хомяка в руке, то у него вылезут глаза? Ты знаешь, что хомяки в основном коричневые, но серых гораздо больше? Что если у хомяка оторвать лапку, то у него останется еще три и хвост? Что если даже у хомяка вырастут крылышки, то он все равно не сможет летать, потому что у него не хватит опыта?
- Прости, Мария, забыл, что хомяки – это больная тема. Зато я купил апельсины.
- Апельсины?
- Апельсины, Мария, они такие… как помидоры, только оранжевые, сладкие… и совсем другие.
- Что ты несешь, Антонио? Ты знаешь, что в одном апельсине содержится больше витаминов, чем в другом? Ты знаешь, что апельсины никогда не нападают на человека первыми? Что апельсин может катиться, и если его не остановить, то он совсем укатится?
- Знаю, знаю, Мария, все знаю. Все, целую, приеду уже на следующей неделе. Дети передавали тебе привет.
