Бросок за мечтой (СИ) - Андрей Балабаев

   Римм умылся и выбрался в коридор - весь в белом, пользуясь привилегией выходного дня. Блинчики с джемом призывали его в столовую, но чей-то звонкий голос из-за спины решительно перечеркнул все вкусные планы.

   - Эй, Римм! Guten morgen!

   Удивление наперегонки с внезапной радостью пронеслись в его голове, и, видимо, не удовлетворившись этим, выбрались на лицо, растянув его недоумённой улыбкой.

   - А ты что здесь делаешь?.. - невпопад произнёс он, уставившись на цветущую Эон Ли.

   - Полагаю, то же, что и ты, судя по синякам на твоей физиономии.

   Римм смутился: синяки он носил едва ли не с гордостью, раз за разом преодолевая страх перед спаррингом и физической болью. Получалось всё лучше, и в негласном списке бойцов он значился на третьем месте, проигрывая только вундеркинду Вергоффену да Истрану Кройцеру, настоящему силачу, известному ещё по университетским спортивным играм.

   - Так ты всё-таки поступила?

   Римм и сам не ожидал, что так обрадуется, лёгкая эйфория даже пугала его - чуть-чуть, как пугает высота того, кто неожиданно обрёл способность к полёту.

   - Эй, эй, тебе ничего не отшибли на тренировках? - поинтересовалась она участливо. - Такая наблюдательность не свойственна живым и здоровым людям! Я тут, понимаешь, в гости пришла, а ты, вместо радости от лицезрения моего прекрасного лика, допрос устроил.

   Эон Ли потыкала его пальцем в живот.

   - Видимо, с утра я плохо соображаю. Но я действительно рад тебя видеть.

   - И я тебя. Я потом всё-таки посмотрела новости, как ты и советовал. И решила - это моё. Теперь вот в группе А-3. Ты уже завтракал?

   - Как раз собирался.

   - Тогда чего топчемся? Вперёд, к еде!

   С Эон Ли, несомненно, произошли перемены. Исчезла загнанная вглубь тоска, ушло из глаз что-то горькое и недоброе - будто вернулась она в те времена, когда небо казалось настоящим, а будущее - безоблачным. Они заняли столик в полупустой столовой и заказали еду: Римм - свои долгожданные блинчики и чай, Эон Ли - фруктовый салат, ананасовый сок и маленькое пирожное.

   - Как тебе факультет? - осведомился он, намазывая джемом золотистый кружок. Хотелось о чём-нибудь говорить, но умные мысли на ум не шли.

   - Отлищьно, - отозвалась девушка, пережёвывая сочную мякоть. - Чувствую себя так, будто выбралась из киселя и попала под душ. Никаких розовых ошейников под названием "Социальный кодекс", все делают дело и знают, чего хотят. Даже, - тут она покрутила в воздухе вилкой, подбирая слова, - инструкторы, сержанты эти - кажется, что их где-то в другом месте растили. Прямые, как палка, и такие же твёрдые.

   - Может, и мы такими станем. Наверняка их тоже когда-то набрали из Социума. Правда, я о подобных прецедентах не слышал...

   - Да не в том дело, - перебила его Эон Ли. - Ты заметил, как их мало? Двоих в одном месте не встретишь, а всего я видела пятерых.

   Римм задумался. Комиссар Марков, рыжая "товарищ сержант", которую звали Татьяна, наставники Мюллер и Штраубе, да ещё пожилой тактик Энно Лаций - вот, пожалуй, и всё.

   - Может, это и совпадение, но я тоже. Как твоих звали?

   - Марков, Ри, Воссельмар, Штраубе, Лаций.

   - Три попадания из пяти. Похоже, их действительно очень мало. Что характерно, разные у нас только рукопашник и воспитатель. Комиссар один на всех, я так думаю, и применение ВКТ с тактикой - одни и те же лица. Видимо, в целях единообразия.

   - Интересно, сколько же их всего на Ауре. И вообще, кто они такие. Ты спрашивать не пробовал?

   - Я стесняюсь.

   - А я боюсь. Вот потренируюсь ещё, тогда у Воссельмара спрошу.

   - А потренируешься-то зачем?..

   - Чтобы отбиться, если что. Он такой, за успешный удар в лицо может и рассказать. Только сначала сам тебя побьёт так, что всё тело будет - один синяк.

   Они закончили завтрак, болтая о чём попало, и прогулялись до мини-парка, бывшего в распоряжении учащихся. Там, среди сосен и ручейков, бегущих по песчаным ложам, Эон Ли вдруг стала серьёзной.

   - Ты как думаешь, Римм, к чему именно нас готовят?

   - Ты же читала прокламацию перед тем, как послать заявку.

   - Читала. Разные там "от любых внешних и внутренних угроз" и "с риском для собственной жизни". Я тебя хочу услышать. Что сам ты думаешь.

   - К войне, ясно же.

   Она обхватила руками шершавый ствол, прижалась к нему спиной - тонкая, взволнованная. Римму захотелось её обнять, и он почти не удивился такому желанию.

   - Война... Странные у тебя мысли.

   - Это не мысли, это факты. "Яркость" - вполне себе боевой корабль. Не исследовательский, не транспортный, не какой-то ещё другой. И учат нас совершенно неприкрыто его боевому применению. А ещё владеть собой в стрессовых ситуациях. К войне, к чему же ещё.

   - Тогда с кем?

   - С кем угодно. Это не значит, что мы обязательно в бой пойдём. Экзекуторы - контрмера против случайностей разного рода, вот и всё. Сейчас такой момент, что никакие неожиданные сюрпризы недопустимы, поэтому ЭПГ и страхуется на все случаи жизни.

   - Брр. Хорошо бы сюрпризов и не случилось. Половина наших, я думаю, в штаны наложит, если придётся воевать в самом деле.

   - Оптимистичная ты. Ужасно.

   - А ты верен себе, как тот пророк, который предсказывал только плохое.

   - Не было такого пророка.

   - Был! Его ещё сожгли или расстреляли.

   - Правду никогда не любили.

   - Тут, пожалуй, ты прав. Ладно, пора мне назад, к своим. Увидимся!

   Она махнула рукой и упруго побежала назад, петляя между деревьев. Римм, улыбаясь, смотрел ей вслед, пока белое пятнышко не скрылось из виду.

   ***

   - Ничего лишнего в пилотажной капсуле! Никакой одежды, никаких талисманов, зверюшек, лозунгов! Только вы и астроморф, только полное единение.

   Толпа экзекуторов раздевалась, перешучиваясь и смущённо посмеиваясь. Вскоре на полётной палубе было не протолкнуться от обнажённых тел, почти светящихся энтузиазмом и юностью: одежда всё ещё оставалась своего рода социальной условностью, и избавление от неё стало для молодых солдат преодолением отчуждённости друг от друга, и одновременно - освобождением от старых правил. Они больше не являлись частью старого социума, но стали ядром нового, ещё не осознавшего полностью своей силы, однако преисполненного желанием реализовать себя во всей полноте.

   - Занять назначенные места!

   Римм торжественно, как в храм, вошёл в одну из множества ячеек, над которой светилось его имя. Площадка тут же зафиксировала ноги, под ладони легли удобные опоры, что-то мягкое прижалось к затылку.