Границы сред - Ася Михеева

Нъеди в течение суток подняла всех на крыло и впихнула в ближайший транспорт до большого пересадочного узла, где им предстоялоперегрузиться уже в экспресс и глубоким варпом махнуть через полгалактики туда, куда сочлинужнымв изменившихся обстоятельствахфинансирующие экспедицию силы.

Транспорт местного значения был экономный, неглубокий и тащился полторы сотни световых лет целых два месяца, так что пассажиров там вырубали без всяких разговоров еще в подготовительных зонах причала и раскладывали в биохранилище уже чуть тепленькими, в удобных и компактных ящиках,ну и включали уже обратно снова на вокзале.

Для Майи такие перелеты были знакомы с детства.Мама Ама получила новое назначение, мама Рина с матом и хохотом оформляет внутрисемейную перелокацию, у Дитто опять высокая температура, сложи игрушки. Сложи свою одежду в ту сумку. Пожалуйста, сложи игрушки малыша тоже, какая ты у нас взрослая и умная, что бы мы без тебя делали, в твоей новой комнате будет в окно лезть баньян,вот, погляди по ссылке,и там по всей станции летают зеленые колибри, мы сразу повесим поилку.Легла, встала, отплеваласьзастрявшими меж дальних зубов остатками геля, идешьс родителямиполучать багаж, приехали.А тут,благодаря Нъеди,даже за багажом бегать не придется, весь их контейнер перегонят из одного транспорта к другому, не распаковывая.В экспрессе же уже начинались нюансы — граждане сингулярностей, практически по умолчанию, запрашивали отключку и места для них формировались исходя из того; а жители несингуляторных зон вообще не понимали, чем варп от неварпа отличается так уж сильно, ну позвонить никуда нельзя, ну новинки три дня не появляются, и что теперь,из-за этогоклей жрать?

Вся группа — работать все равно нельзя, техника в багаже, развертки заморожены на жестких дисках (активную операционку возить через варп дураков нет) — все четыре десятка человек набились в туристическую зону невдалеке от помещений заморозки, писалина носители сувенирныепамятки, хохотали, ели напоследок местную еду и в общем расслаблялись как могли. Майя потусила со всеми, взяла какое-то сложное высокоуглеводное питье с ягодками и листиками, села напротив проектора с окрестностями станции и уставилась в него. Где-то рядом, в считанных десятках метров от нее, прицепился к станции боком длинный хлыст варп-состава. Пассажирский вход недалеко — на всякий случай — от жилой зоны,разлапистой восьмигранной карусели, надетой на ось состава, как хулахуп. Если бы Майя была достаточно богата и достаточно экстравагантна, чтобы отказаться от отключки на время полета, ей пришлось бы жить в одной из этих — (не таких уж и тесных, если посмотреть изнутри, подсказала сингулярность) — кабинок, в крошечной каюте в общем кислороде с группой варперов, в свободное время тусоваться лицом к лицу без всякой цифровой поддержки в комнатке, где едва встает пара столов и пяток кресел, и все вещи — просто вещи, без привязанных к ним пакетов информации, и... Впрочем, ей и не нужно и незачем даже предполагать, что когда-нибудь придется причаститься к этой сраной романтике первых веков космического присутствия, а может даже и докосмического — ей припомнился фильм о истории изучения Старой Земли, деревянный корабль на ветровоми паровомходу, комнатки размером с носовой платок, люди, кутающиеся в неудобную одежду без подогрева, сон практически друг на друге ради сохранения тепла, и единственно, чего там у них было с избытком — это кислорода.

Майе вообще не очень нравилось ощущать варп-состав как самостоятельное явление, как событие, узел профессиональных траекторий, финансовых интересов, личных историй и и... Она никогда не задумывалась о той жизни, которая горела там, в этом большом рукотворном объекте, и рада была бы дальше не задумываться.Но там внутри, в угольно-черной, встопорщенной острыми плавниками голове состава, где-то чуть впереди (не так уж и чуть, метрах в полуста — показала сингулярность) относительно плетеного узла генератора пузыря, в самом-самом мозговом центре этой каменной мурены стоял, чем-то похожий на древнюю Железную деву — если сменить ей банальные иглы на присоски — пост качегара.На самом деле два. Рабочий и контрольный. Почти шарообразные снаружи. Только-только вмещающие раскинувшего руки человека — внутри.

Когда Майя уже будет давно и крепко спать в своей колыбельке, а состав отойдет от станции, а главное, от гравитационного объекта, вокруг которого станция крутится, на достаточное расстояние, качегар встанет на рабочее место, и все его тело, каждую поперечно-полосатую мышцу зафиксируют регистраторы поста. А в тот момент, когда командир состава уронит его сквозь парадокс перехода в варп, большая часть электроники состава уже будет выключена и дополнительно закрыта щитом фарадеевой клетки, и поэтому все движения — как частей состава относительно друг друга, так и движения всего состава по варпу — будет вести качегар. Варп, он качает. Математика перебросов магнето-пузыря с одного точечного слоя на другой нехорошо дается и сингулярностям, так что для человеческого восприятия там просто — качает. Способность состава удержаться единым объектом внутри пузыря определяется только способностью качегара держать баланс нескольких тысяч подвижных относительно друг друга объектов всеми мощностями вестибулярного аппарата и обслуживающих его зон коры.На обычный, человеческий язык это проще всего сравнить с проездом по арене цирка на неоседланной лошади, жонглируя при этом в две петли — отдельно кинжалами, отдельно горящими факелами, причем на каждом круге лошадке нужно давать понять, что надо подняться в рысь или в галоп, привставать на одно колено, помахивать передней ногой, постукивать по борту арены в тех местах, где привязаны колокольчики и кланяться оркестру.Не так долго, два часа, на исходе второго часа в контрольный пост встает дублер качегара, аккуратно перехватывает кинжалы и факелы, в то время как всадникбыстро соскакивает с лошади, давая место сменщику, и уже сменщик,пустив лошадку дальше рысью,аккуратно перетягивает на себя все потоки из рук дублера, пока отработавшего сменукачегара на мягких, подламывающихся ногах кто-то из команды ведет спать. И так повторяется каждые два часа, пока состав идет варпом, а иногда и меньше, во время варп-шторма, потому что и человеческий мозг, и человеческие мышцы таки имеют свои пределы, а варп — насколько известно людям — на пределы плевал.

По результатам у качегаров потрясающе рельефная мускулатура. Она знала об этом — раньше, но не представляла,насколько. И какбезошибочноте умеют двигаться. И какова ихчувствительностькмалейшим изменениям обстановкии ээ, ритма.

Она залпом выхлебала весь стакан и снова мысленно покосилась в сторону состава.

Майя всю жизнь, сколько себя помнила, прожила на космических