Искатель. 1997. Выпуск №6 - Василий Головачёв

«Делу время, потехе ЧАС», — скаламбурил про себя Василий, в темпе преодолевая сто метров до ворот.

Тотчас же проводники бросились к вышкам и быстро заняли места часовых на случай огневого отступления. Они сознательно шли на риск, и Вася отдал должное женщине-инструктору, не боящейся смерти. Пережила она, наверное, столько, что жизнь стала ей недорога.

Группа же бесшумно скользнула к воротам, Шерхан и Маугли заскочили в будочку поста и через мгновение выскочили обратно, открыли ворота. Никаких лазерных или фотооптических отражателей охрана базы не применяла, боевики чувствовали себя здесь хозяевами, и даже собак не пустили по кругу, как всегда это делали в других местах, поэтому первый рубеж перехватчики преодолели за считаные секунды и без шума. Их тут явно не ждали.

Второй заслон на спуске в карьер сняли все те же снайперы, выдвинувшись слева и справа от дороги. Часовых было трое, причем один из них спал в саманной развалюхе, приспособленной в качестве будки поста. Убрал его Кир.

Через две минуты карьер лег перед ними зеленовато мерцающей сквозь приборы ночного видения чашей. Нигде ни одного человека, ни малейшего движения, тишина. Уверенные в неуязвимости и недосягаемости, «солдаты свободы» — уголовники, бандиты и террористы, наемники из всех стран СНГ и даже из-за рубежа — спали, не ожидая неотвратимой минуты возмездия.

— По местам, — прошелестел в наушнике голос майора, и отряд разделился.

Шерхан и Маугли скользнули к БТРам, предполагая вывести могучую технику из строя. Тамерлан и Кир обошли офицерское казино и столовую в поисках охраны, никого не обнаружили и подтянулись к одной из казарм — длинному деревянному бараку с рядом окон, где и располагались те, ради кого они сюда пришли. Внутрь должны были войти майор Шмель, Кир и Василий. Только Шмель знал в лицо тех, кого предстояло убрать, и только Кир согласился всех их «погасить». В задачу Василия входила подстраховка группы на случай, если кто-либо из спящих в казарме проснется.

Дневального, спящего в обнимку с автоматом, снял Шмель. Внутри храпящей на разные голоса казармы царил мрак, однако перехватчики легко ориентировались в темноте с помощью своей ночной оптики. В нос шибанули сложные и могучие запахи немытых человеческих тел и ног, табака, перегара, капусты и чеснока, сквозь которые Василий учуял и сладковатые ароматы наркоты. Пробормотал про себя: «Кто не курит анашу, я того не выношу…»

Роман Купчик, мощный детина с редкой белесой щетиной на красной роже, спал у окна на втором этаже нар, раздевшись до трусов. Умер он мгновенно от мастерского удара ножом в сердце. Его напарник Мухин спал рядом, опухший то ли от беспробудного пьянства, то ли по причине болезни. Он тоже не издал ни звука от укола кинжалом, только дернулся один раз, заскрипев досками нар.

Умер тихо в храпящей, вздыхающей, бормочущей, стонущей и свистящей темноте казармы и чеченский охотник за головами Джамал Гапуров, бородатый, усатый, похожий на типичного представителя своего дикого и варварски гордого народа. А вот его приятель Имран Абдулмуслим, такой же лохматый, но с бритым недавно, хотя уже и зарастающим щетиной лицом, от удара ножом умер не сразу, рванулся вверх, замычал, и его пришлось удерживать за руки и зажимать рот сразу двоим — Киру и Шмелю, пока он не затих.

Нашлась работа и для Балуева.

От резкого скрипа нижней кровати, на которой спал Абдулмуслим, проснулись сразу двое в углу казармы: рослый блондинистый молодец, вероятно, какой-то прибалт, и чеченец, несмотря на жару и духоту спящий в полном национальном обмундировании, разве что без сапог. Реакция у Василия была мгновенной, блондина он вырубил сразу ударом-выпадом (хитю) в горло, а чеченца мог и не успеть заставить замолчать, если бы тот не накурился гашиша. Пока тот таращился в темноту, покачиваясь, силясь разглядеть сквозь горячечные видения, что происходит, Василий добежал-таки до него на цыпочках, зажал рот ладонью и коснулся костяшками пальцев виска. Мужик уснул снова, так ничего и не сообразив.

Зато до Василия внезапно дошло, что он совершенно рефлекторно применил прием из арсенала ТУК — варианта системы смертельного касания, переданной ему для изучения Матвеем Соболевым. Причем применил не осознанно, а на уровне подсознания, будто всю жизнь знал эту систему и практиковал в течение длительного времени.

Открытие ошеломило, но анализировать его было недосуг, пришел момент отступления, и Балуев поспешил за Киром и Шмелем, который, прежде чем уйти, бросил на тела убитых белые визитки с вытисненными на них золотым кинжальчиком и надписью: «Привет от «чистилища».

Через несколько минут они собрались у ворот, прислушиваясь к тишине и готовые к немедленным действиям. Но территория базы была пустынна, «солдаты свободы» продолжали мирно спать, для них утро еще не наступило.

Еще через час, когда уже начало светать, группу подобрал вертолет и перебросил в горы, под селение Кали-Юрт. Вторую часть операции по ликвидации наемников из Афганистана и Эстонии предстояло выполнять днем, нагло, на виду у всех жителей деревни. Таков был план. А оставшуюся часть рейда предполагалось закончить уже следующей ночью, пока командир террористической группы Шароев, живущий в роскошном особняке в Грозном, не понял, что на него началась охота.

И все же первая акция перехвата прошла так просто и гладко, что у Василия появилось неудовлетворение собой и нехорошее предчувствие. Показалось, что он упустил из виду некую важную деталь, которая объяснила бы ему успех операции. Однако вспомнить эту деталь не удалось, и Василий не стал делиться своими сомнениями ни с кем.

Глава 8

ПОСВЯЩЕНИЕ ПОСВЯЩЕННЫХ

Ульяне снился странный сон.

Будто она идет по железному лесу, лесу металлических ферм, мачт, труб, решеток и ажурных колонн, а навстречу тянется угрюмая процессия: гигантские существа, похожие на людей, львов и насекомых, закованные в сверкающие изумрудным огнем панцири и плащи из перламутровых пластин, несут клетку, в которой лежит, прикованный к полу, полуголый молодой человек с удивительным, ясным, бесконечно спокойным лицом и пронзительно-голубыми глазами провидца. Его глаза с непередаваемым выражением узнавания, понимания и самоиронии скользнули по замершей Ульяне, и девушка вздрогнула, как от физического прикосновения. Однако незнакомец отвернулся и снова стал смотреть в низкое серое небо с огненными прожилками, похожее на остывающее поле вулканического пепла и лавы.

Затем Ульяна заметила легкую фигурку босоногой женщины, одетой в полупрозрачный, изредка становящийся ослепительно белым сарафан или, скорее, плащ. Женщина скользила между «деревьями» жуткого техногенного леса, то и дело оглядываясь, и Ульяну поразила ее красота. В лице незнакомки в удивительных пропорциях сочетались ум и сила, кротость и гнев, любовь и ненависть, спокойствие и напряженное ожидание, мудрость и желание знать и узнавать. Ее огромные прекрасные глаза цвета ультрамарина, чем-то похожие на глаза пленника в клетке, встретились с глазами Ульяны, и ту снова пронзила молния энергетического разряда.