Поиск-90: Приключения. Фантастика - Юрий Уральский

— Что будем делать? — торопил Пискунов. — Я приказал собрать людей. Организуем из них группы поиска и…

— В такую-то пургу? — усомнился Ханов.

— Другого выхода у нас нет, — согласился я. — Вот только куда он рванул? На станцию Гора, к Мигалевой, вряд ли. До железной дороги отсюда не менее ста пятидесяти километров. Остается одно — он решил отсидеться где-то в тайге.

— Минутку, — жестом остановил меня Пискунов и, повернувшись к участковому, попросил: — Рыбникова пригласи…

Вскоре участковый вывел на крыльцо мужчину лет сорока.

— Рыбников Василий Прохорович, — представился он.

— Расскажи, Василий, что ты видел, — попросил Пискунов.

— Так я же… Уже говорил…

— Ты еще расскажи. И поподробнее. Надо.

— Раз надо, расскажу. Язык не отвалится, — кивнул Рыбников. — Стало быть, так. Утром, часиков в семь, пошел я в Каменку. В Кедровке я был у братана. Мне сегодня на работу. Во вторую… Ну и пошел. Когда на прииск пришел, тут и узнал, что кража случилась. У меня сразу подозрение… Видел я в тайге двоих. Аккурат у самой Вороньей горы. Там скалы отвесные и речка круто вправо забирает. На запад, стало быть… Вот по речке они и шли. Один уж больно высокий такой, а второй намного пониже будет и с ружьем. Сдается мне, того, что пониже, я узнал. Локтев это. Электриком у нас на прииске работает… А второй…. Вроде чужак. Не нашенский. Быстро шли. Я сверху смотрел.

— Во сколько это было? — спросил я.

— Часиков около десяти. Уж рассвело. Я поначалу думал — охотники… А как сюда пришел и про кражу узнал…

— И куда они, по-вашему, могли пойти? — спросил Ханов.

— От Вороньей горы две дороги, — уверенно ответил Рыбников. — Одна на заброшенный лесоучасток, вторая в охотничье зимовье. Вон товарищ Пискунов знает. На лесоучастке он бывал. Уток на озере стреляли.

— Был, — кивнул Пискунов. — Да, говорят, сгорел домик-то. Одни головешки остались.

— Не знаю, — развел руками Рыбников. — Сам я там давненько не был. Ходили слухи…

— И далеко это? — спросил я.

— Километров шестьдесят, — ответил Пискунов.

— А до зимовья?

— Примерно столько же.

— И куда же он рванул? На лесоучасток? На зимовье?

— От лесоучастка ближе к железной дороге, — сказал Пискунов. — А это немаловажно…

— Ну что, двинем на лесоучасток? — предложил я. — Рискнем? А в избушку на зимовье пошлем Патрушева, участкового и… вон Рыбникова. Возьмут троих-четверых охотников с собаками и все проверят. Согласны? — повернулся я к Рыбникову.

— Хоть сей секунд, — ответил он. — Веньку Першина возьму. Собака у него добрая. Федьку Лутошкина… Вмиг доберемся.

— Ну, вот и договорились, — удовлетворенно сказал я. — Самое большее через час выезжайте.

— А мы, значит, на лесоучасток? — спросил Пискунов.

— Да, — кивнул я. — Дорогу показать сможешь?

— Естественно, — улыбнулся он. — Главное, что Колесов с ним.

— Тогда едем…

Мы въехали в лес. Пискунов тронул водителя за плечо.

— Притормози-ка, братец. Надо взять ориентир. В такую непогодь немудрено и заблудиться.

Он некоторое время молча и сосредоточенно глядел перед собой, словно бы пытаясь сквозь снежную пелену разглядеть самый короткий и верный путь к лесоучастку.

— Значит, так, — наконец сказал он. — Путь наш на юго-запад. Если ничего не случится, доберемся часов через семь-восемь.

— Ты же говорил, что всего шестьдесят километров? — удивился Ханов.

— Объезды, дорогой, объезды… У нас не аэроплан, — усмехнулся Пискунов.

Я посмотрел на часы. Двадцать три сорок.

Пискунов достал из кармана компас и полез из вездехода наружу. Поколдовав немного, влез обратно и, отряхнув с валенок снег, махнул рукой:

— Азимут двести пятьдесят пять…

Вездеход тяжело, увязая в снегу и подминая под себя мелкую поросль, усыпанную снегом, двинулся в глубь тайги.

Все сидели молча. Говорить не хотелось. Вездеход нещадно трясло и бросало из стороны в сторону. Двигатель натужно выл. Видимость была равна нулю. Метель, казалось, не собиралась успокаиваться и решила заровнять все вокруг.

Вездеход остановился. Пискунов в очередной раз выскочил наружу — ориентироваться. Я последовал за ним.

Пискунов отчаянно крутил головой, вглядываясь в одни, только ему известные приметы, и было загадкой, как это ему удается не сбиться с пути.

— Ты что задумался, капитан? — спросил Пискунов, запахивая полы полушубка.

— Да так…

— Не расстраивайся… Ведь не зря он в тайгу в такую дрянную погоду полез. Знает, на что идет. Наверняка пристрелку сделал. Помнишь показания Климовой? Сколько раз Локтев делал вид, что на охоту ходит, а сам небось дорожку примечал. Зачем соваться в воду, не зная броду? Короче, не переживай. Не заблудятся. А Колесов парень физически сильный, и если даже Локтев захочет избавиться от него, сделать это ему будет не просто.

«Все! Кончай хандрить!» — сказал я себе и полез вслед за Пискуновым в вездеход, откуда раздавался веселый смех. Ханов рассказывал очередной анекдот. Двое водителей и радист хохотали до слез.

— Что это вы там шептались? — подсел к нам Ханов. — Хотите анекдот расскажу? Вот, к примеру, сколько требуется милиционеров, чтобы вкрутить лампочку?

— Три, — засмеялся Пискунов. — Нашел, чем удивить…

— Послушайте, — лицо у Ханова стало серьезным. — А вдруг Локтев и не думал идти на лесоучасток? Сделает крюк и выйдет на железную дорогу?

— Нет, — уверенно сказал Пискунов. — Такого не может быть. Расстояние в сто пятьдесят километров в один заход не возьмешь.

— А если предположить?.. — наседал Ханов.

— Даже если предположить самое экстремальное и то, что Локтев может ночевать в лесу, не выходя к жилью, он все равно выберется на железную дорогу или на зимник. А их всего два. Мы их перекрыли. Фотографии, взятые на прииске из его личного дела, размножены. Единственный для него шанс — это отсидеться несколько дней.

— Либо идти напролом, — не согласился Ханов.

— Поживем — увидим, — кивнул Пискунов. — Только без паники.

— Товарищ майор, — прервал Пискунова радист. — Патрушев…

Пискунов надел наушники.

— Слушаю… Ясно… Через сколько доберетесь? Часа через два? Держи меня в курсе. Ну, будь… Ни пуха… К черту!

Пискунов вернул наушники радисту.

— Значит, еще не добрались… — сказал я, внимательно всматриваясь в ветровое стекло, за которым, освещенные светом фар, вихрем плясали снежинки.

Прошло почти восемь часов, как мы выехали из Каменки.