Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья - Марк Еленин

— В десять тебя ждет Коларов, первый номер от лестницы направо. Понял? — и, сняв сапоги и френч, рухнул на кровать. И мгновенно заснул, задышал ровно.

Коларова «Цветков» знал. У Василя был усталый вид. Гошо рассказал о себе, о ситуации в Болгарии.

— Положение тяжелое, — вздохнул Коларов, — а будет еще трудней, Гошо. Фашистская Болгария собирает силы. Они уничтожат Стамболийского, возьмут власть, — Коларов быстро записал что-то на одном из листков, веером лежащих на столе. Лицо его размягчилось, морщины на лбу разгладились, в зеленоватых глазах появилась добрая усмешка. — А здорово вы оружие у белогвардейцев воровали, — сказал он. — О твоих военных операциях здесь знают.

— В Москве? — удивился «Цветков». — А кто?

— Кто, — усмехнулся Коларов, — это неважно. Кому надо, тот и знает. И благодарит за активную помощь Красной Армии. Завтра пойдешь на Лубянку, — он протянул Гошо листок, на котором сделал надпись. — Отнесешь. Тут все сказано: время, номер комнаты, к кому. А сюда приходи в воскресенье. Цветана нас обедом накормят. Жена у меня — знаток болгарской кухни. С едой в Москве, сам знаешь, трудно, но она волшебница...

Гошо стал студентом трехгодичного коммунистического университета, но не смог закончить и первого курса. Нарастание тревожных событий в Болгарин требовало срочного возвращения ряда партийных товарищей. Уехал и Василь Коларов.

— Наши силы нужны родине, — прощаясь с Гошо, сказал он. — Бели мы дадим победить себя монархистам, они зальют страну кровью крестьян и рабочих. До встречи, Гошо! Думаю, обстоятельства потребуют и твоего присутствия.

Возвращение «Цветкова» на Балканы проходило более сложным путем, чем путешествие на утлой лодчонке через штормившее Черное море, и продолжалось оно несколько месяцев. За это время он изучил немецкий язык: в будущем ждали его нелегальные разъезды не только по Болгарии, но по Австрии, Венгрии, Югославии, Румынии. Один бог знал, куда могли занести его нелегальные дела!

На немецком говорили во всех этих странах. Гошо понимал сербскохорватский, знал турецкий, свободно изъяснялся и по-русски.

Его направили в Вену (тогда-то и стал «Цветковым»). Он снял две комнаты в центре, объяснив хозяйке, что довольно высокая цена его устраивает потому, что приехал он, чтобы возглавить управление австрийским филиалом отцовской конторы, которая занимается ввозом фруктов и овощей (фирма «Цветков и сын» была уже зарегистрирована у властей. Два энергичных и знающих дело помощника для установления связей в торговом и финансовом мире уже ждали приезда «шефа»). Гошо устанавливал контакты, выдавая себя за преуспевающего, довольного жизнью рантье. Дела фирмы неожиданно пошли хорошо, торговый оборот стал расти. Появилась возможность открыть филиалы в Софии и Белграде. Оттуда регулярно поступали в Вену свежие овощи и фрукты, брынза и йогурт, куры, гуси, индюшки. Торговая фирма «Цветков и сын» создавала надежное прикрытие. Кого могло удивить, что «Цветков», обладающий широкими деловыми связями, часто разъезжает по Балканам, откуда идет основная масса его товара.

Хорошо работалось Гошо в родной Болгарии. Тут были старые друзья, проверенные партийные товарищи, на которых можно было опереться. Но тут было и опаснее всего: его могли узнать и в Софии, и в Пловдиве, и в Варне. «Цветков» изменил внешность: покрасил волосы, отрастил пышные усы, за которыми тщательно ухаживал. Походка у него выработалась медленная, солидная, скрывающая фронтовое ранение. Право «выхода» «Цветков» имел лишь на Богомила Стайкова, который работал теперь в Софии, в Центральной Военной организации партии. Только он знал «Цветкова»-коммерсанта. У них была надежная явочная квартира. Была связная — девушка с толстой косой, что встречала в свое время Гошо на варненском перроне, — старшая дочь Стайкова...

Одному из членов Военной организации удалось проникнуть в высшие административные и военные круги, устроиться на службу в министерство внутренних дел. Это был литератор Иончо Белев. Он помог внедриться еще нескольким коммунистам: С ними начали сотрудничать болгары-патриоты: штабной полковник Сергей Копаранов, главный бухгалтер военного министерства Христо Топалов, делопроизводитель Илия Пчеларов, работник военно-политического отдела Петр Кынев, Трифон Георгиев, Борис Бумбаков — из министерства железных дорог. Установив контакт с начальником радиотелеграфа Антоном Слоневским, ЦК болгарской компартии стал обладателем секретных шифров и получил доступ к тайной документации армии, высоких политических, дипломатических и руководящих полицейских чинов. Многие коммунисты-подпольщики благодаря Военной организации сумели ускользнуть из-под ареста, избежать провала групп, захвата ее членов.

Через группу Христо Боева (Тома Измирский, Радослав Габровский, Иван Станчев)[16] Военная организация получала информацию о переписке различных ведомств правительства с командованием врангелевских войск. Через привлеченного к работе белого офицера, настроенного против использования русских в гражданской войне в Болгарии, капитан Димитр Тодоров сумел перехватить письмо Врангеля к военно-фашистскому руководству. Тырновцы Тихомир Кукумявков, Никола Попов с помощью офицера Николая Горюнова сняли копии с секретных документов штаба Кутепова о подготовке заговора. Опубликованные газетой «Работнически вестник» архисекретные документы врангелевцев позволили Совету министров Болгарии принять решение о высылке из страны более трех десятков генералов и о разоружении 1-го корпуса, которое из-за половинчатости политики Стамболийского выполнено не было (на правительство «давили» чуть ли не все европейские державы)...

Гошо «Цветков» приступил к новому задания Центра: установить связь со своей агентурой, действовавшей в штабе Врангеля.

2

«...Цветков» вызывал Венделовского на встречу. Оба уже знали о военно-фашистском перевороте и бегстве Стамболийского. Цветков рассказал:

— Главные заговорщики из фашистского «Военного союза», «Народного сговора» и «Конституционного блока» девятого июня вечером собрались на квартире генерала Русева на улице Степана Караджа, чтобы согласовать состав правительства. Премьер-министром определили Цанкова. После споров внутреннее министерство отдали Русеву, финансов — Тодорову, земледелия — Молкову, железные дороги — К а засову, военное министерство — Вылкову, иностранных дел — Калфову. Полковники Вылков и Калфов притворно пытаются отвести свои кандидатуры по причине принадлежности к армии и личных отношений с царем, но затем соглашаются.

— Почему?

— Оба — агенты Бориса. Только Вылков — ограниченный исполнитель, а ловкий, лукавый Калфов корыстолюбив и амбициозен. Как адъютант он хорошо знает царя, многому научился у него. «А что мы станем делать, если царь откажется подписать указ о перемене правительства?» — неожиданный вопрос Русева вызывает споры. «Наши головы не дешевле головы царя: его голова одна, а наших десять!» — кричит Казасов. Было около трех часов после полуночи. «Еще пятнадцать минут, господа, и армия начнет действовать», — урезонивает всех Рачев. И действительно, вскоре раздается короткая пулеметная стрельба, взрывы гранат. Заговорщики ждут, многие не могут скрыть волнения. В четыре часа появляется подполковник Велчев, докладывает: «Операция проведена в соответствии с указаниями». Значит, все правительственные учреждения захвачены, члены кабинета арестованы. Кроме скрывшегося Стамболийского и его правой руки Даскалова, уехавшего ранее в Прагу. Теперь — к царю! Цанков и несколько его сторонников на двух автомобилях направляются во дворец, в сопровождении гвардейского эскадрона. Перед «парком Враня» все выходят. И... исчезают. Появляются в Софии лишь в середине дня с подписанными царем указами. Вот вся моя информация.

— Могу дополнить, — сказал Венделовский, потерев висок, точно от нестерпимой головной боли. — За полную точность не ручаюсь: требует проверки. Источник оказывал мне услуги, хотя информация идет через вторые руки. Итак, начальник караула пропускает приехавших — их же знает каждый солдат — к парадному входу. Полковник Цанев приказывает вызывать управляющего. Тот получает приказ: доложить его величеству, что премьер-министр Болгарии хочет ему представиться. «Господин полковник, — сдавленным голосом отвечает управляющий, — его величество спит, я не смею разбудить его». — «Не пойдешь добром, заставлю силой», — настаивает полковник. Управляющий, поклонившись, уходит. И надолго. Положение становится тягостным и унизительно-конфузным. Конвойный эскадрон отводят за ограду. Цанев открывает дубовую дверь, и все оказываются в вестибюле. Дверь во внутренние покои закрыта, но вскоре появляется управляющий, объявляет, что царя нет во дворце. Вероятно, он вышел в парк! «Он врет! — взрывается Цанев. — Пожалуйте за мной, господа!» Широкой мраморной лестницей все поднимаются на второй этаж. Их встречают царские адъютанты майор Сиклунов и капитан Драганов: царя нет во дворце — на рассвете он отправился в парк на охоту. Им не верят: почему, в таком случае, долго отсутствовал управляющий? Заговорщики требуют, чтоб им показали царские спальни. Адъютанты ведут их по комнатам.