Богиня мщения - Джеки Коллинз

— О’кей, — ответил Гарри.

Раз в два-три месяца Лаки обедала со своим старым знакомым Алексом Вудсом, легендарным и довольно эксцентричным режиссером, широко известным не только в Голливуде, но и во всем мире. Они дружили давно, а однажды, когда Ленни пропал и не было надежды, что он вернется живым, между ними внезапно пробежала искра. Именно тогда они провели вместе одну-единственную ночь, заполненную горькой нежностью. С тех пор прошло уже порядочно времени, но Лаки знала, что Алекс ничего не забыл и что в душе он продолжает любить ее со всей силой неутоленной страсти. Становиться его любовницей Лаки не хотелось (да она и не допустила бы этого после того, как Ленни чудесным образом избежал смерти и вернулся к ней); с другой стороны, она не хотела потерять в лице Алекса преданного, верного, искреннего друга. Кроме того, с ним всегда было интересно, ибо в отличие от подавляющего большинства голливудских знаменитостей он был по-настоящему талантлив, и даже легкая сумасшедшинка, которой были отмечены многие его ленты, делала их только лучше. Когда Лаки владела киностудией, они вместе сняли фильм, пользовавшийся огромным успехом, причем это был, пожалуй, тот редкий случай, когда Лаки занималась в основном административной работой, уступив художественную часть Алексу. Это был единственный раз, когда они работали вместе, однако когда Лаки задумала строить «Ключи», Алекс одним из первых поддержал это начинание, став ее главным соинвестором.

Истина заключалась в том, что, если бы не Ленни, Алекс и Лаки были бы вместе. Оба это хорошо понимали, но никогда не говорили об этом друг с другом. Алекс, впрочем, не терял надежды, но Лаки стойко оборонялась, и он черпал утешение во встречах с молоденькими азиатками — китаянками, японками, филиппинками. Они появлялись и исчезали, иногда какой-нибудь из них удавалось задержаться на несколько недель, но это ничего не меняло: как и Ленни, сделавший производство фильмов своей главной страстью, Алекс считал женщин и все с ними связанное вторичным, не сто́ящим внимания. Исключение он делал только для Лаки, которая, как ему казалось, с каждым годом становилась все красивее и сексуальнее.

Вот и сейчас, сидя за столиком в «Мистере Чоу», он во все глаза смотрел, как она идет к нему от двери. На Лаки были белые брюки и просторный алый жакет; ее шею и руки украшали многочисленные браслеты, ожерелья, серьги и монисто — в последнее время Лаки предпочитала цыганский стиль, который благодаря ей вошел в моду, хотя и не всем был к лицу. Двигалась она грациозно и плавно, как пантера, ее черные глаза сверкали, непослушные черные кудри колыхались за спиной, как антрацитовое облако.

Алекс поднялся ей навстречу.

— Вот образчик истинного джентльмена! — насмешливо сказала Лаки вместо приветствия. — Таких, как ты, поди, уже не осталось!

Шагнув вперед, Алекс расцеловал Лаки в обе щеки, вдыхая исходящий от нее экзотический аромат ее излюбленного парфюма.

— Как поживаешь? — спросила она, садясь. — Опять вкалываешь как про́клятый.

— А ты как думала? — ответил он, кривовато улыбаясь. — Недавно мы закончили снимать в Марокко фильм о войне, и теперь мой редактор-монтажер сводит меня с ума. Кроме того, мы превысили бюджет, и деляги со студии рыщут в поисках недостающих денег. Словом, кошмар.

— А ты? Ты доволен? — спросила Лаки, внимательно вглядываясь в его лицо. Алекс выглядел усталым, к тому же он, похоже, много пил в последнее время. Неумеренные возлияния и многолетняя привычка к табаку начинали сказываться. Несмотря на это, Алекс Вудс до сих пор оставался очень привлекательным мужчиной, и Лаки могла, не покривив душой, сказать, что любит его по-прежнему, но только как друга.

— Разве я когда-нибудь бываю доволен? — Алекс вздохнул и взял в руку бокал с виски «Джек Дэниелс». — Ты же меня знаешь, Лаки, знаешь лучше, чем кто бы то ни было.

— Еще не слишком рано для серьезных напитков? — спросила она, кивком показывая на его бокал.

— Господи, Лаки, с каких пор ты пропагандируешь здоровый образ жизни? Пусть этим занимаются мои подружки — я заметил, им очень нравится меня пилить.

— Как мило, — промолвила Лаки, не зная, что сказать.

— Мило?.. Не то слово!

— А ты не думал о том, чтобы перестать встречаться с молоденькими актрисами и найти себе постоянную подругу, в смысле — нормальную, зрелую женщину, которая не стала бы тебя доставать? В твоем возрасте уже пора перестать гоняться за юбками.

— Поверь, сладенькая, это они гоняются за мной, — сухо сказал Алекс.

— Не называй меня «сладенькая».

— Почему?

— Оставь это словечко для своих одноразовых китаянок.

— У нас с тобой тоже было один раз.

— Алекс! — Лаки метнула на него предостерегающий взгляд. Алекс перешел на запретную территорию, и это ей очень не нравилось.

— Хорошо, хорошо, я понял… — Алекс отпил большой глоток.

Лаки велела подать ей бутылку минеральной воды и слегка наклонилась вперед.

— Расскажи лучше о своем фильме.

— Тебе будет скучно.

— Почему?

— Потому что ты точно знаешь, что я собираюсь сказать.

— Что же?

— Я собираюсь рассказать, что мои актеры, мои помощники, гримеры, осветители, реквизиторы и прочая и прочая — просто банда ослов и тупиц.

— Зачем же ты тогда их нанимал?

— Затем, что у меня не было выбора. К несчастью, без них мне не обойтись.

— Прискорбно.

— Еще как. Жил бы я лет через пятьдесят — и все роли в моих фильмах исполняли бы человекоподобные роботы.

— Могу себе представить! — Лаки фыркнула.

— Они, по крайней мере, не переспрашивали бы по сто двадцать раз, что и как им нужно делать. — Алекс тоже улыбнулся. В каком бы настроении он ни был, рядом с Лаки он сразу начинал чувствовать себя лучше.

— Ты слышал, что Винус разводится с Билли? — спросила она.

— Ничего удивительного. Работать с этим типом — все равно что взбираться на Гималаи без проводника-шерпа. Билли каким-то образом сумел вдохнуть новый смысл в выражение «тупой, как ослиная задница».

Лаки рассмеялась:

— Его фильмы делают кассу. Похоже, публике он нравится.

— Мы с тобой отлично знаем, что так называемая публика страдает полным отсутствием художественного вкуса.

— За что я тебя люблю, Алекс… — начала Лаки.

— Я всегда знал, что во мне что-то такое должно быть, — перебил он, усмехнувшись.

— Нет, серьезно. Ты всегда говоришь что думаешь.

— Да уж, я такой. Терпеть не могу профанации.

— Таких, как ты, немного.

— А таких, кто способен это оценить, и того меньше, — ответил Алекс, подзывая официанта и заказывая еще порцию виски. — Как поживает Ленни?