Стихотворения (1942–1969) - Юлия Друнина

1963

БЕССОННИЦА

Уже светает.Сбились одеяла.Опять томит бессонница,Хоть плачь.Опять не спитСупруга генералаВ одной из той,На дот похожих дач,Где не хватаетТолько пулемета,Где проволкойОскалился заборИ где тебя погонятВо сто метел,Как будто тыПроситель или вор.

Ах, генеральша,Вам опять не спитсяВ объятиях пуховых одеял!В прошедшееРаспахнуты ресницы,Что модный парикмахерЗавивал.

Свистят осколкиТонко-тонко,Бьет шестиствольный миномет.Она, окопная сестренка,С бинтами на КП ползет.Ползет однаПо смертной грани,У всех снарядов на пути:Там на КП — комбат,Он ранен,Она должна его спасти!Не командир он ей,А милый…Любовь, рожденная в огне,Была посланником от мира,Полпредом счастья на войне.Пускай свистят осколки тонко,Скрипит проклятый миномет —На узких плечиках девчонкаЛюбовь от смерти унесет!

…Седой комбатПохрапывает рядом:Он генерал в отставкеМного лет…Ах, генеральша,Что вам, право, надо?Ни в чем вам, кажется,Отказа нет!И вишня славитсяНа всю округу,И классно откормили кабана.…А что не смотритСтарая подруга —Так это лишь от зависти она!Неужто с нейОсвобождали Прагу?(А может быть,Приснились эти дни?)И вместе имВручали «За отвагу»,И назывались сестрами они?

…Развились и размазались ресницы.Что модный парикмахер завивал.Ах, генеральша,Вам опять не спитсяВ объятиях пуховых одеял.Опять свистят осколки тонко,Скрипит проклятый миномет,Опять окопная сестренкаС бинтами на КП ползет.Ползет однаПо смертной грани,У всех снарядов на пути:Там, на КП — комбат,Он ранен,Она должна его спасти!

1964

ПЕСНЯ АРГЕНТИНСКОГО РЫБАКА

(Из кинофильма «Человек-амфибия»)

Уходит рыбак в свой опасный путь,«Прощай!» — говорит жене.Может, придется ему отдохнуть,Уснув на песчаном дне.Бросит рыбак на берег взгляд,Смуглой махнет рукой.Если рыбак не пришел назад,Он в море нашел покой.Лучше лежать во мгле,Синей прохладной мгле,Чем мучиться на суровой,Жестокой проклятой земле.Будет звенеть вода,Будут лететь года,И в белых туманах скроютсяЧерные города.

В бой с непогодой идет рыбак.В бой один на один.Рыбак напевает — как-никак,Сейчас он себе господин.Чайки кричат, мачты скрипят,Привольно в дали морской.Если рыбак не пришел назад,Он в море нашел покой.Лучше лежать во мгле,Синей прохладной мгле,Чем мучиться на суровой,Жестокой проклятой земле.Будет звенеть вода,Будут лететь года,И в белых туманах скроютсяЧерные города.

Заплачет рыбачка, упав ничком,Рыбак объяснить не смог,Что плакать не надо, что выбрал онЛучшую из дорог.Пусть дети-сироты его простят —Путь и у них такой…Если рыбак не пришел назад,Он в море нашел покой.Лучше лежать во мгле,Синей прохладной мгле,Чем мучиться на суровой,Жестокой проклятой земле.Будут звенеть года,Будут лететь года,И в белых туманах скроютсяЧерные города…

1964

САПОЖКИ

Сколько шика в нарядных ножках,И рассказывать не берусь!Щеголяет Париж в сапожках,Именуемых «а-ля рюс».

Попадаются с острым носом,Есть с квадратным — на всякий вкус.Но, признаться, смотрю я косоНа сапожки, что «а-ля рюс».

Я смотрю и грущу немножкоИ, быть может, чуть-чуть сержусь:Вижу я сапоги, не сапожки,Просто русские, а не «рюс», —

Те кирзовые, трехпудовые,Слышу грубых подметок стук,Вижу блики пожаров багровыеЯ в глазах фронтовых подруг.

Словно поступь моей России,Были девочек тех шаги.Не для шика тогда носилиНаши женщины сапоги!

Пусть блистают сапожки узкие,Я о моде судить не берусь.Но сравню ли я с ними русские,Просто русские, а не «рюс»?

Те кирзовые, трехпудовые?..Снова слышу их грубый стук,До сих пор вижу блики багровыеЯ в глазах уцелевших подруг.

Потому, оттого, наверное,Слишком кажутся мне узкиТе модерные,Те манерные,Те неверные сапожки.

1964

«Мне близки армейские законы…»

Мне близки армейские законы,Я недаром принесла с войныПолевые мятые погоныС буквой «Т» — отличьем старшины.

Я была по-фронтовому резкой,Как солдат, шагала напролом,Там, где надо б тоненькой стамеской,Действовала грубым топором.

Мною дров наломано немало,Но одной вины не признаю:Никогда друзей не предавала —Научилась верности в бою.

1964

«В шинельке, перешитой по фигуре…»

«В шинельке, перешитой по фигуре,Она прошла сквозь фронтовые бури…» —Читаю, и становится смешно:В те дни фигурками блистали лишь в кино,Да в повестях, простите, тыловых,Да кое-где в штабах прифронтовых.Но по-другому было на войне —Не в третьем эшелоне, а в огне.…С рассветом танки отбивать опять.Ну, а пока дана команда спать.Сырой окоп — солдатская постель,А одеяло — волглая шинель.Укрылся, как положено, солдат:Пола шинели — под,Пола шинели — над.Куда уж тут ее перешивать!С рассветом танки ринутся опять,А после (если не сыра земля!) —Санрота, медсанбат, госпиталя…Едва наркоза отойдет туман,Приходят мысли побольнее ран:«Лежишь, а там тяжелые бои,Там падают товарищи твои…»И вот опять бредешь ты с вещмешком,Брезентовым стянувшись ремешком.Шинель до пят, обрита голова —До красоты ли тут, до щегольства?Опять окоп — солдатская постель,А одеяло — верная шинель.Куда ее перешивать? Смешно!Передний край, простите, не кино…

1964

МАМАША

Вас частенькоУже величают «мамашей» —Пять детей, сто забот…Никому невдомек,Что в душеЭтой будничной женщины пляшетКомсомольский святой огонек —Тот, что, яростным пламенемСтав в сорок первом,Осветил ей дорогу в военкомат.

…Хлеб, картошкаИ лука зеленые перья —С тяжеленной авоськойПлетется солдат.Не по моде пальто,Полнота,Седина…

Но Девятого маяНадевает она орденаИ медаль «За отвагу»,Что дороже ей прочих наград.

Козырни ветерану,Новобранец-солдат!

1964

ДЕСЯТИКЛАССНИЦЕ

О, как мы были счастливы, когда,Себе обманом приписав года,На фронт шагалиВ ротах маршевых!А много лиОсталось нас в живых?..Десятиклассница годов шестидесятых,На острых «шпильках»,С клипсами в ушах,Ты видишь ли раздолбанный большак,Ты слышишь, как охрипшие комбатыУстало повторяют:— Шире шаг! —Ты слышишь ли пудовые шаги?..Все медленней ступают сапоги.Как тяжело в нихДетским ножкам тонким,Как тяжело в нихФронтовым девчонкам!

ДесятиклассницаНа «шпильках» острых,Ты знаешь, сколько весят сапоги?Ты слышишь наши грубые шаги?..

Почаще вспоминайО старших сестрах!

1964