Заложник - Александр Смоленский

Ссылки на высокую миссию Василия Петровича, как ни странно, подействовали. И он покорно, как прирученный котенок, поплелся за Галочкой в столовую.

Стол для завтрака был излишне изысканный: немного рыбки, немного икры, немного сыров, немного фруктов. В центре стоял хрустальный графин с вишневого цвета жидкостью.

И ко всему – чудесный вырез халатика молодой подруги, потянувшейся за масленкой.

Ее смуглая, безупречно вылепленная страстью супругов Ященко грудь, заставила его вновь воспылать.

– Нет. Нет. И нет. Сначала завтрак. – Галочка вновь превратилась в неприступную крепость.

В другой ситуации она наверняка бы уже позволила мужчине овладеть ею. Но ей надо, чтобы он хотел ее бесконечно долго и часто. По крайней мере, пока не позвонит Жордания и не даст отбой.

А для того чтобы это стало возможным, Галочке необходимо было, чтобы Василий Петрович выпил по меньшей мере два бокала легкого молодого вина из хрустального графина. В нем «алхимики» намешали несколько таблеток сексуальных и психотропных добавок, включая некий хитрый препарат сиалис, чтобы гарантировать Рыбакову длительный процесс сладострастия.

Василий Петрович сам разлил вино.

– За нас, – коротко и ясно произнес он и сделал глоток.

– До дна, до дна, – пропела Галочка. – Такой тост.

И лихо выпила. Рыбаков последовал ее примеру.

Через какое-то время они лежали, обнявшись в постели, и девушка, еще не до конца осмыслив произошедшее, восторженно размышляла.

Лекарство тому способствовало или еще что, но такого нежного и страстного любовника у нее еще не было. Поначалу она, как всегда бывало в подобных случаях, намеревалась отделаться холодным и безразличным раздвиганием ног да самыми дежурными стонами. Но на сей раз притворяться не пришлось. Новый любовник каждое мгновение, сгорая до конца, творил чудеса. И она – так, по крайней мере, ей казалось – отвечала ему тем же.

Вскоре, нарочито грубо разрушив тишину ощущений, Рыбаков спросил:

– Тебе, дорогая, не хочется опять жрать?

– Хочется жрать, – в тон ответила она и, резво накинув халатик, кинулась в кухню – жарить вареники с картошкой.

Она вернулась с аппетитно шипящей сковородой и почти все ее содержимое сгрузила в тарелку любовнику, оставив себе лишь три раскрасневшихся вареника.

– А теперь спать, – сказал он, вытирая губы салфеткой.

Он потянулся и только сейчас заметил, что девушка смотрит на него совершенно иначе.

Рыбаков, разумеется, не был ребенком в амурных делах и прекрасно понимал роль Галочки Ященко при штабе, возглавляемом Жордания. Но тот же житейский опыт подсказывал, что в их отношениях произошло нечто значимое.

Галочка отвела взгляд, которым сказала любовнику, что снова хочет его, и направилась к кровати.

Мужчина удержал ее за халатик, который тут же упал с глянцевого загорелого тела. Он бережно наклонил ее головой вниз, пока та не уперлась в подушки, и вошел в нее сзади, как молодой бык, дивясь своей силе и молодости.

«Наверное, так и бывает у мужчин моего возраста, когда, наконец, понимаешь, что есть страсть», – думал он, упираясь руками в ее бедра.

В соседней комнате разрывался телефон, но им было не до него.

Поздно вечером, когда они случайно включили телевизор, у Василия Петровича резко испортилось настроение. Он услышал, что пропал, что его ищут, что жена рыдает.

Рыбаков начал переключать каналы, и везде в «Новостях» на разные лады комментировали его исчезновение. Похитили, убили, загулял…

– Мы так не договаривались! – обращаясь к девушке, но имея в виду другого человека, воскликнул он.

– Я думала, все нормально. Я уже вчера слышала, дорогой, что тебя ищут. Но даже не предполагала, что ты не в курсе, – не на шутку взволновалась Галочка, своим женским чутьем понимая, что счастливым мгновениям пришел конец.

– Да, я не в курсе. Да, я незаметно должен был приехать сюда. Но мало ли куда я уезжал, не ставя в известность жену и ФСБ? А тут такой шум подняли. Для какой нужды?

Только его лондонский спонсор мог сбросить информацию о его якобы исчезновении. Зачем? Так просто он ничего не делает.

Рыбаков схватил телефон, чтобы срочно звонить, но остановился. Может, это Эленский трезвонил все время, когда они с Галочкой кувыркались в постели? Или Жордания хотел предупредить? Тогда почему теперь больше никто не звонит?

– Галчонок, ты слышала вчера вечером или ночью телефонные звонки?

Девушка сразу смекнула, куда клонит ее новый любовник.

– По-моему, нас забыли.

– Если нас забыли, значит, это кому-то нужно. Кстати, почему Ющенко не выходит на меня? Он знает про предстоящую пресс-конференцию?

– Я еще вчера хотела поговорить с тобой об этом. Но ты был как тигр. И все пошло по другому сценарию..

Галочка таинственно улыбнулась. Рыбаков тоже не сдержался:

– Да, мы с тобой выступили знатно. Но об этом позже. Так что ты хотела сообщить мне вчера?

– Что Ющенко вообще не знает ни о твоем приезде, ни о какой пресс-конференции. Я осторожно все выяснила. Помнишь, еще когда нас знакомили, Жордания запретил связываться с прессой, мне это показалось дюже подозрительным.

– То-то и оно. Теперь я тоже так считаю.

Рыбаков, конечно, не мог докопаться до деталей плана Эленского. Он вечно что-то изобретал, не особо ставя его, Василия Петровича, в известность. Но сейчас, накануне выборов, тот идет «ва-банк», коли решился здесь, в Киеве, обнародовать секретный меморандум. Кстати, где зонтик? Вчера, с ходу нырнув в любовную негу, он просто-напросто забыл о нем.

Рыбаков резко вскочил и кинулся по комнатам. Зонтик валялся на полу в ванной. Он поднял его и в раздумье остановился.

Что, если бомба не в меморандуме, хранящемся в этом странном сейфе, а в самом факте исчезновения кандидата в Президенты? Сначала исчезновение, потом политический скандал, ну, а затем финал – его как пить дать решили убить. Поэтому такая конспирация, поэтому Ющенко не знает о пресс-конференции, поэтому замолчали телефоны.

А что? Одурманят, увезут в лес и заколют, как свинью. У этого грузина небось целая команда головорезов. Только свистни.

Рыбаков бросился назад в столовую, где Галочка, бледная и растерянная, встретила его целой тирадой:

– Я знаю, что делать. Я тебя люблю и хочу быть с тобой, а не с этими ублюдками.

Как ни приятно было слушать подобное признание, растерявшийся Рыбаков не мог угадать ход ее мыслей. Лично ему было ясно только одно – как можно быстрее бежать из этого дома, из Киева, из Украины. Об этом он и сказал Галине.

– Полная ерунда, – возразила она твердо. – Мы не знаем их планов. А за дверью тебя караулят и просто так не выпустят. Единственный рецепт против всех их планов – чтобы пресса узнала о твоем приезде. Тогда у них у всех сразу руки будут связаны.

Рыбаков недоверчиво посмотрел на девушку. В пылу разыгравшейся страсти он совершенно упустил тот факт, что Гала – журналист. И наверняка со связями. Но на всякий случай переспросил:

– У тебя есть связи с прессой?

– Еще какие! – победно взглянув на любовника, уверенно сказала она. – Сейчас свяжусь с агентствами, радио, может, успею сообщить в газеты. Который час? Многие газеты уже, наверное, подписаны в печать.

– Где-то около семи-восьми, – предположил Рыбаков. Его часы валялись где-то на столике у кровати.

От женского глаза не могли ускользнуть те мгновенные перемены, которые за считаные минуты произошли с ее уже немолодым любовником.

Рыбаков как-то сразу посерел и, если можно было так выразиться, обветшал.

Больше ни о чем не размышляя, женщина кинулась к телефону:

– Алло. Это ты? Как хорошо, что я тебя застала. У меня сенсация. Как – у тебя иные планы?! Танечка, я не шучу. Ты сама сейчас убедишься.

На другом конце провода неизвестная Танечка, видимо, особо не верила своему информатору, тем более на ночь глядя.

– Слушай. В Москве объявили, что пропал их кандидат в Президенты, Рыбаков Василий Петрович. Украли. Убили. Сбежал от преследований. Слышала? Вот и здорово, ты всегда в центре событий. Так вот, я сейчас записываю у него интервью. Да подожди, это не важно, как я на него вышла. Главное, он в Киеве, и похоже, у нас его действительно ждут сюрпризы. Так, по крайней мере, считает он сам. Что? Сейчас спрошу.

– Василий Петрович! – Как можно громче крикнула она, хотя Рыбаков сидел рядом и внимательно слушал. – У вас сохранился билет, по которому вы приехали в Киев?

Рыбаков задумался, потом бросился в ванную комнату, где с момента его сексуальной атаки на Галочку все еще валялся его пиджак.

– Побежал смотреть, – комментировала в трубку Галочка.

Он вернулся и, как бы оправдываясь, сообщил:

– Билет я оставил у проводника, но он был вообще на другую фамилию. Я же действительно ехал инкогнито. На поезд садился в Калуге, уже ночь была…

Ященко пересказывала его слова трубке.

– Но у меня есть иммиграционная карточка, которую я заполнял на вашей границе.