Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Ахен не был ни Римом, ни Константинополем, хотя Карлу удалось собрать при своем дворе, правда временно, лучшие умы. Обычно они некоторое время спустя покидали двор, однако поддерживали постоянный контакт с монархом, обмениваясь с ним посланиями и письмами. Алкуин, аббат Турский и Теодульф Орлеанский продолжали подвизаться в качестве советников и экспертов Карла по богословским, морально-этическим или астрономическим вопросам. Следует отметить, что объявленная недавно принадлежность ученых из разных регионов к некой когорте, якобы основавшей придворную или придворцовую школу в Ахене, является не больше и не меньше как писательским вымыслом. Якобы наиболее известные люди этого круга — Павлин Аквилейский, Алкуин, Теодульф Орлеанский и Ангильрам из Сен-Рикье, не говоря уже о Петре Пизанском или о Павле Диаконе, никогда не принадлежали к этому так называемому ахейскому кружку. Дело в том, что они частично еще задолго до осуществления строительных проектов в Ахене вернулись в свои родные края, где получили новые назначения и занялись новым делом.

От этой блистательной когорты носителей программы реформ и ее «школьной» реализации следует отличать членов той структуры, которая составляла ядро двора. Речь идет о придворной капелле. Предметом ее заботы было богатое собрание мощей, прежде всего святого Мартина. Капелла подготавливала богослужение с участием императора, а также несла ответственность за составление грамот и прочих документов, включая капитулярии. Во времена Карла капеллу возглавлял высший капеллан (summus capellanus), руководивший писарской (канцелярией). Этот институт и его члены, то есть канцелярия, персональное насыщение которой произошло лишь в 80-е годы VIII столетия, сопровождают глав так называемых дворовых учреждений, то есть министров (ministri). Их деятельность достаточно многообразна, ибо они часто выступают в роли посланников и военачальников на службе короля.

В круг этих министров входили: казначей, который вместе с королевой отвечает за состояние казны; виночерпий — организатор королевской трапезы; пфальцграф — председатель и одновременно представитель монарха в королевском суде; сенешал («управитель») — старший надо всем персоналом двора, маршал («конюх»), на которого возложена ответственность за военные вопросы, особенно за боеготовность конницы, и «тапзюпагшз», другими словами, квартирмейстер, обеспечивающий путешествия, включая выезды на охоту, всем необходимым. В программатическом плане об этих внутренних структурах свидетельствует сочинение «О порядке дворца» (Dе оrdine palatii) Гинкмара Реймского (вторая половина IX века) — оно основано на «памятке» известного нам монаршего советника и аббата монастыря Корби Адаларда и поэтому вполне достоверно отражает условия жизни при дворе Карла и Людовика.

Таким сановникам, как сенешал, виночерпий и квартирмейстер, придавались асtores, то есть управляющие земель, принадлежавших короне, на которых была возложена задача обеспечивать прием короля и его свиты на местах. Если капелла как изначально мобильная структура, призванная заботиться о сохранности святых мощей, имела отношение к сакральной сфере, то упомянутый выше круг министров нес ответственность за хозяйственные и бюджетные вопросы. Королевское правление и домашнее управление имеют одни и те же корни. Королевское правление — это прежде всего ярко выраженное управление семейством в узком смысле слова и в широком понимании, предполагающем причастность сановников, духовенства и обслуги, а также подданных как совокупности приверженцев.

С наступлением долгих зимних месяцев к постоянному персоналу, то есть к обладателям придворных должностей (капелланам и нотариусам), добавлялись соnsiliarii (советники), которые готовили программные тексты, но в первую очередь имперские собрания, запланированные на весну или середину лета. Еще одну группу королевского двора составляли придворные — раlatini, уже с юных лет приписанные ко двору, получавшие здесь воспитание и обучение, нацеленные на помощь королю. К их числу принадлежали Ангильбер, аббат монастыря Сен-Рикье, а до того возлюбленный дочери короля Карла- Ротруды, Витиза-Бенедикт из Аниана, который при Людовике Благочестивом сделал блистательную карьеру реформатора, и, разумеется, Эйнхард, на которого уже несколько лет спустя после появления при дворе благодаря его недюжинным способностям было возложено руководство школой и мастерскими, а также центральным «штабом» по строительству великолепного кафедрального собора.

В отношении самой так называемой придворной школы летописные источники не сообщают ничего существенного, свидетельствуя лишь о ее последующей известности. Кое-что о ее структуре можно почерпнуть из стихов Алкуина и Теодульфа, а Дидетховенский капитулярий 805 года можно рассматривать даже как своеобразный учебный план этого заведения. Сомневаться в существовании придворной школы не приходится, ведь в ней обучались молодежь, которой предстояло служить в капелле (и канцелярии), дети и внуки Карла, а также она обеспечивала духовную закалку юных паладинов для решения грядущих задач, хотя были и такие, кто в этом не нуждался, например биограф Карла Эйнхард из Фульды.

По правилам этой придворной школы в 805 году преподавались следующие предметы: чтение, церковное песнопение (на римский манер), письмо (грамоты, литургические тексты), свободные искусства, летосчисление и врачевание. В циркулярном стихотворении, написанном в 796 году, Алкуин среди обучающихся в придворной школе называет духовенство и «гиппократи-ческую секцию», высказывая при этом пожелание расширить палитру обучения путем создания своего рода поэтической школы во главе с искусным и владеющим языками Эйнхардом. Далее он приводит целый список «lectores», студентов, занимающихся музыкой, и нотариусов, последнюю группу которых специально отслеживает возглавляющий канцелярию Эрканбальд. Он имеет две восковые дощечки, на которых при необходимости делает соответствующие отметки. Таким образом, школа представляет собой «филиал» придворной капеллы. Здесь готовят прежде всего рueri — элитных писарей, о привлечении которых самим Карлом в ахенскую писарскую впоследствии сообщает Ноткер из монастыря Сен-Галлен в известном историческом анекдоте. Свои «университеты» прошел здесь и Рабан Мавр, ученый-энциклопедист, принадлежавший к поколению, пришедшему на смену Эйнхарду.

Что двор, особенно в период его становления до самого конца VIII столетия, являлся местом расположения посвятившей себя истории искусства придворной школы как колыбели ценных, иллюминированных кодексов, то есть раскрашенных картинками и инициалами, вызывает серьезные сомнения. Достаточно привести лишь две широко известные рукописи. К примеру, имперский календарь претендует на то, что местом его происхождения был Лорш, равно как и известная врачебная книга, появление которой, видимо, по праву связывают с аббатом Рихбо-том. Учитывая географические перемещения резиденции двора до 795 года, где еще мог бы стабильно обосноваться центр досуга и письма столь трудных для исполнения и богато иллюминированных текстов?