День помощи - Андрей Завадский

Казаков лишь молча кивал, понимая, чем грозит обнаруженная неполадка. Атомный реактор водо-водяного типа при всей кажущейся сложности принципиально был устроен довольно просто.

Через активную зону, ту часть реактора, где происходило дробление атомов, прокачивалась обычная вода, забиравшая часть тепловой энергии, выделявшейся в ходе процесса распада. При этом вода, нагреваясь до нескольких сотен градусов, но пребывая под колоссальным давлением, не меняла механического состояния, оставаясь жидкостью. Затем вода из первого контура, становившаяся радиоактивной, то есть смертельно опасной для экипажа, попадала в парогенератор, где без прямого контакта передавала уже свое тепло воде, циркулировавшей во втором контуре.

Вода второго контура превращалась в пар, вращавший турбину, приводившую в движение гребной винт, а значит, и саму подлодку. Именно потому, что вода в такой реакторной установке использовалась и в качестве теплоносителя, и в качестве рабочего тела, каковым являлся пар, подобные реакторы и назывались водо-водяными.

В свете сказанного своим подчиненным капитан второго ранга почувствовал некоторую тревогу, ведь в случае проблем с охлаждением реактор мог перегреться, и последствия этого были бы самыми разными, вплоть до неуправляемой цепной реакции. Реакторная установка ОК-650А, которая была установлена на "Костроме", считалась надежной настолько, насколько вообще может быть надежным то, что сделано человеком. Она имела два циркуляционных насоса первого контура, и теоретически выход из строя одного из них был допустим. Но в действительности резко возросшая нагрузка на второй насос могла привести к выходу из строя всей системы охлаждения, а, значит, к катастрофе. Допустить это было нельзя, а, значит, в случае опасности следовало заглушить реактор, опустив графитовые стрежни, улавливавшие быстрее нейтроны.

В последнем случае субмарина, разумеется, не могла просто превратиться в безжизненный кусок металла, лишившись источника энергии. На ее борту имелись и аккумуляторные батареи, и пара дизельных генераторов, но это были лишь вспомогательные источники энергии, и в боевой обстановке их использование означало гибель корабля, ведь для работы дизелей следовало идти на перископной глубине, выставив над водой шноркель для притока воздуха к моторам.

– Возвращаемся на базу, – принял решение Казаков после секундных раздумий. Собственно, выбора у капитана в тот момент не было, но ему так не хотелось прерывать столь удачно начавшуюся охоту. – Сколько времени реактор сможет функционировать в нормальном режиме?

– Все не так плохо, – старший механик понял беспокойство капитана, ведь могло случиться, что ядерное "сердце" подлодки придется заглушить в открытом море, оставшись наедине со стихией. – На пятидесяти процентах мощности никаких проблем быть не должно, – подумав, решил офицер, печально вздохнув: – Эх, как же задолбало это разгильдяйство, шапкозакидательство! Как всегда, нарушили сроки профилактического ремонта из-за этих чертовых американцев, затеявших учения в такой неподходящий момент. Мы доберемся до родного порта без всяких проблем, товарищ командир, просто болтаться сейчас в море, в тысячах миль от своих берегов, несколько рискованно.

Оставив следить за американским авианосцем, явно намеревавшимся присоединиться к крейсировавшей возле российских морских границ армаде "Тамбов" и "Даниила Московского", две другие субмарины, входившие в оперативно соединение, "Кострома" экономичным ходом двинулась к родным берегам. Командир сделал все, чтобы команда, люди, как и все подводники, суеверные и с опаской относившиеся к атомной энергии, как можно меньше знали о возникших сложностях. Скорее всего, никаких проблем не должно было случиться, а лишняя паника на корабле подводнику была ни к чему. Но в любом случае, для Казакова, кажется, этот поход завершился, причем не так, как хотел бы сам капитан.

Видимо, кто-то, может, Нептун, может, еще какая-то сверхъестественная сущность, благосклонно относившаяся к морякам, услышала невеселые мысли командира "Костромы". И в каюте прозвучал вызов по системе внутренней связи, которого Роман не ждал.

– Товарищ командир, – вахтенный офицер был немного взволнован, но явно не испуган, чего можно было бы ожидать в случае действительно серьезных проблем с реактором, – установлен акустический контакт с подводной лодкой. Предположительно, это американский стратегический ракетоносец типа "Огайо".

Казаков появился в центральном посту спустя считанные минуты, еще не веря услышанному. Лодки класса "Огайо", единственные оставшиеся в составе американского флота подводные ракетоносцы, считались самыми совершенным субмаринами в своем классе, превосходившими даже более поздние типы аналогичных подлодок, появившиеся в других странах.

Вооруженные двумя дюжинами баллистических ракет "Трайдент-2" с дальностью стрельбы одиннадцать тысяч километров, несущими по четырнадцать ядерных боеголовок индивидуального наведения, укладывавшихся в круг радиусом сто двадцать метров, "Огайо" являлись намного менее шумными, чем иные "киллеры", ударные подлодки, предназначенные именно для охоты за ракетоносцами. И то, что одну из таких субмарин удалось сейчас услышать, казалось фантастикой. Конечно, Казаков верил, что гидроакустический комплекс "Скат-КС", которым была оснащена его подлодка, является одним из лучших, но все же такое было не по плечу даже ему.

– Цель по пеленгу двадцать, дистанция семьдесят три кабельтова, глубина триста метров, – доложил старший помощник. – Идет на восьми узлах перпендикулярно нашему курсу на зюйд.

– Значит, к норвежским берегам, – это было утверждение, а не вопрос, и старпом не стал утруждать себя ответом, который командир и так знал. – Не думал, что у янки в этом районе есть позиции стратегических ракетоносцев. Раньше, кажется, в этих водах их не встречали.

– Выходит, мы стали первыми, – усмехнулся старший помощник. Он не скрывал радости, охватившей сейчас буквально каждого моряка, ведь все, кто находился на борту "Костромы", будучи опытными подводниками, знали, сколь велика их удача. Услышать за многие мили субмарину, которая издавала шумы меньшие, чем само море, и подобраться к ней на расстояние торпедного залпа незамеченными удавалось не всякой подлодке.

– Что ж, воспользуемся моментом, – решил Казаков. – Приказываю уменьшить скорость до шести узлов, подвсплыть до трехсот метров. Последим за американцами.

Командир "Костромы" с гордостью подумал о том, что, пусть и случайно, он стал одним из немногих капитанов-подводников отечественного флота, в открытом море сумевших не только обнаружить субмарину типа "Огайо", но и скрытно подобраться к ней на считанные мили. Сейчас янки были под прицелом, и Роман не смог удержаться от соблазна пощекотать им нервы.

Экипаж "Костромы", состоявший из хоть и молодых, но уже опытных моряков, для каждого из которых нынешний поход был далеко не первым, четко исполнял приказы капитана. Субмарина, двигавшаяся со скоростью двенадцать узлов, не слишком медленно, но и не настолько быстро, чтобы из-за собственного шума не услышать приближение чужака, сбавила ход, растворяясь в естественных шумах неспокойного моря. Также подлодка поднялась ближе к поверхности, оказавшись на одном уровень с американской субмариной.

Рабочая глубина погружения "Костромы" составляла четыреста восемьдесят метров, и при столкновении с надводным противником это давало лишний шанс на успех. Но условия прохождения акустического сигнала на разных глубинах были различными, и из-за толщи воды, отделявшей друг от друга охотника и ничего не подозревавшую жертву, акустик "Костромы" рисковал потерять и без того слабый сигнал, обозначавший цель.

Сейчас "Кострома", как бы пропуская перед собой американскую субмарину, намеревалась зайти ей в корму, в точности, как в воздушном бою пилоты истребителей стремятся зайти вражескому самолету в заднюю полусферу, при атаке откуда он становится весьма беззащитным. И теперь капитану второго ранга Казакову удался этот маневр, проведенный столь виртуозно, что американцам не помогла ни буксируемая антенна, ни мощные компьютеры, без участия человека вычленявшие из морских шумов звуки искусственного происхождения.

– Сблизиться с целью на тридцать кабельтовых, – приказал Казаков, когда "Кострома" оказалась в кильватере "Огайо". – Скорость десять узлов. Ухватим янки за хвост, – довольно усмехнулся командир русской субмарины.

Винт "Костромы" начал вращаться быстрее, сообщая подлодке большую скорость. И спустя несколько секунд американский акустик обнаружил незваного гостя там, где меньше всего ожидал его.

– Подводная цель прямо по корме, – сообщил акустик, связавшись с мостиком. – Скорость девять узлов. Одновальная атомная субмарина, предположительно, русская ударная лодка класса "Сиерра".