Тайные тропы Бездны. Книга вторая - Валерий Шалдин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь Франт оказался полностью уверен в правильности своего решения по-быстрому сдрыстнуть с этого проклятого города, где его не любят и не понимают. Только казну прихватить. Надо понимать, что и на остальных флешках признания его людей, а на этих людях грехов, как блох на помойной кошке. Скорее всего, это не единственные флешки, есть ещё экземпляры. И скоро все, кому надо и не надо, будут знать о некоторых делишках Франта. Многие обидятся. Особенно огорчится Лысый, когда узнает некоторые подробности, каким образом Франт лихо перехватывал его бизнес. Вот и ещё один враг вырисовывается. Лысому достаточно и этих данных: он следствия и суды устраивать не ринется, а сразу начнёт принимать меры. Это жопа. Наши сторчавшиеся отморозки против боевиков Лысого не канают. Механически перебирая флешки в руке, босс лихорадочно думал, как ему техничней смыться из города. Желательно без долгих проводов и махания платочками. Вдруг его пальцы ощутили на одной из флешек странное устройство, примотанное к флешке скотчем. Приглядевшись внимательно, Франт похолодел. Да, это же маячок. Дураки подчинённые приволокли ему не только флешки, снятые с трупов, а ещё и маячок: теперь тот, кого интересует местоположения Франта, точно знает, где сейчас его искать. Всё это побудило Франта схватить тяжёлую гантель и расколошматить ею флешки и маячок. Но это только часть дела. Надо спешить. Шевелись жопа, а то сейчас придут и отстрелят тебя. И закошмаренный мафиозо стал лихорадочно готовиться к эвакуации. Как оказалось, ему опереться во время пожара совершенно не на кого. Подручные — дурак на дураке, даже маячок в дом притащили, только и могут, что беззащитных лохов мордовать, да малолеток насиловать. Положиться можно разве только на личного шофёра Маркела, наверное, единственного в банде человека, который не сидел на веществах. Кроме того, Маркел жил немым: ему в колонии, где он чалился, однажды местный пахан велел отрезать язык, чтобы он много языком своим не болтал. Случился по молодости за Маркелом такой косяк: любил много трепать языком, вот и дотрепался. Франт приютил Маркела у себя, а тот служил ему верой и правдой уже много лет. Вот с Маркелом вдвоём и навострил лыжи Франт. Он надеялся, что Маркел его не выдаст. Вот только он не знал, что уже слишком поздно мельтешить. Всегда было, всегда будет слишком поздно для таких особей, как он. Кизмет, однако, как говорят на Востоке.
Дав команду немому, но не глухому Маркелу готовить машину, Франт заметался по дому, решая, что ему взять с собой. Жаба вместе с хомяком совместно душили криминального босса из-за того, что он не мог взять с собой всё нажитое непосильным трудом. Но время убегало с катастрофической скоростью: надо быстрее решать, что брать с собой, а что оставлять. Покидав из сейфа и тайников пачки денег в сумку гигантских размеров, Франт чуть не заплакал от досады, что не может взять с собой золотишко. Проклятый металл слишком тяжёлый, и его пришлось оставить в сейфе. Ладно, наконец, решил Франт — сумка денег есть, плюс ещё чемодан полный наличкой, ещё есть тридцать дебетовых карточек, на которых лежит кругленькая сумма, но которую надо как-то умудриться снять в банкоматах. А, ну как сволочь прокурор наложит арест на счета. Вот зачем Франт карточки оформлял на себя? Пожадничал, вот теперь локти кусать приходится.
Выходит, что надо опять начинать жизнь с начала. Увы, но это, правда жизни: не важно, куда ты идешь, ты всегда возвращаешься в начало. По большому счёту: из праха — в прах. Но не надо о грустном.
Не попрощавшись со своими подручными, Франт быстро уехал с Маркелом в неизвестном направлении, оставив банду на произвол судьбы. Маркел рулил, а Франт сидел на переднем кресле. Сзади на заднем кресле ехала сумка и чемодан с баблом. Выехав за город в сторону областного центра, опытный мафиозо отобрал телефон у Маркела и выбросил его телефон вместе со своим смартфоном в грязную лужу придорожного кювета. Дорогая машина тихо шипела шинами, пожирая километры, и Франт несколько успокоился. Конечно, такое поспешное бегство слишком болезненно для организма. Бегство похоже на ампутацию пениса без наркоза, но зато пока ещё Франт дышит сам, а не через отверстия от пуль боевиков Лысого, или не чалится на нарах в СИЗО. Конечно, тут бы набежали адвокаты и доказали, что Франта, то есть не Франта, конечно, а Фёдорова Кирилла Петровича никак нельзя сажать в СИЗО. Как можно хватать и сажать такого законопослушного гражданина, как он, да ещё страдающего двумя дюжинами опасных болезней? Вот справки. Вот залог на освобождение. Но это может прокатить с властями, а со сбрендившим Терминатором и обидевшимся Лысым такой номер не прокатит.
— Это еще не конец, — как оказалось, вслух сказал Франт. — Не вся ещё песня спета.
— Ы-ы-ы, — подтвердил немой шофёр. И не понять — это он соглашается, или посылает по известному адресу, а может, таким образом, он красиво назначает собеседника глупым.
— Ладно: нас в этом городе не поняли, тем хуже для них, — продолжил заливаться воодушевившийся Франт. — Будем надеяться, что всё дальше пойдёт в пупырочку. Так что, не боись, земеля, мы с тобой ещё побарахтаемся! Умный кент сказал: «Железо ржавеет, не находя себе применения, стоячая вода гниет, а ум человека, не находя себе применения, чахнет». Мы ещё наведём шороха! Будем, как сыр в масле кататься. Теперь мы начнём жить, как в раю. Поверь мне, Маркелка.
— Ы-ы-ы, — весело отвечал шофёр, а про себя думал: «Если это рай, то, почему здесь ты, Сырочек в масле?»
Однако, между «будем надеяться» и «есть» большая разница. Счастье — оно вещь хрупкая, надо, если чего желаешь три раза постучать по дереву, три раза поплевать, и то, не вариант, что оно посетит тебя.
За окном машины пейзаж несколько изменился: теперь там начались хвойные леса. Машина ехала по шоссе, как в туннеле: местами, близко к дороге росли приличных размеров ели и берёзы. Это на юге едешь по дороге, обрамлённой пирамидальными тополями, а вокруг степь. Здесь взгляд цепляется только за стену деревьев, за дорогу и небо.
— Притормози, Маркелка, — распорядился Франт. — Отлить надо.
Машина плавно сдала вправо и притёрлась к обочине. Кирилл Петрович выбрался из машины и вальяжно двинулся в сторону леса, сделать свои мокрые дела. Почва здесь сухая, и поверхность земли оказалась хорошо засыпана перепревшей бурой хвоей. Идти
