Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Контора адвоката Пальмера, оказывается, совсем рядом. И мы успеем дать ему несколько советов до начала судебного заседания. Пойдёмте, старина, не будем терять время.
Глава 11
Суд
Мистер Пальмер, защитник мисс Флетчер, – гладковыбритый, маленький и толстый, как керосиновая лампа, человек – встретил посетителей дружелюбно. Он мог бы показаться весьма приветливым субъектом, если бы не бросал время от времени недоверчивый взгляд исподлобья.
Внимательно выслушав Клима Пантелеевича, он помолчал немного, а потом сказал:
– Хорошо. Я допрошу вас и мистера Войту как свидетелей защиты. Мистер Баркли тоже обещал быть на суде. – Адвокат взглянул на часы и добавил: – Нам пора, джентльмены. Мне ещё надо успеть встретиться с подзащитной.
Все трое покинули адвокатскую контору и направились к зданию, которое совсем недавно оставили. Пешеходы и водители будто пытались доказать друг другу, кто главнее, и только каким-то чудом люди не оказывались под колёсами рычащих автомобилей или копытами экипажей. Светофора на перекрёстке не было, и потому слышался непрекращающийся гул, состоящий из писка клаксонов, рычащих моторов и криков извозчиков «Посторонись!».
Мимо городского суда, внешне похожего на католический храм, торопились прохожие. Миновав высокие и тяжёлые двери, Ардашев оказался в просторном помещении с высоким потолком, украшенным лепниной. Пол был выложен мраморными плитами. Прямо посередине огромного холла на пьедестале возвышалась скульптура богини правосудия в шесть с половиной футов[50]. Клерки, держа перед собой толстые тома дел, сновали взад и вперёд. И только судьи в мантиях вышагивали величественно, не торопясь, будто архиереи перед службой.
– Джентльмены, заседание состоится в третьей зале, – подсказал мистер Пальмер. – А я спущусь вниз к конвою. Надеюсь переговорить с мисс Флетчер. До встречи.
Людей в большой и холодной зале с огромными окнами было человек семь. Ардашев сразу понял, что это обычные судебные зеваки, посещающие процессы с таким же интересом, с каким нормальные люди ходят в синематограф, цирк или театр. Ещё в период работы присяжным поверенным Клима Пантелеевича всегда удивляли подобные персоны, тратящие время на созерцание чужого страдания. Вероятно, и в Средние века, когда казни были публичными, именно по причине любопытства площади наполняла разномастная толпа, с удовольствием наблюдающая за чужим горем.
Вскоре ввели Лилли Флетчер. Затем показался мистер Пальмер, за ним явился Джозеф Баркли.
Глядя на заплаканное лицо Лилли, было понятно, что она находилась на пределе своих душевных сил.
Появление прокурора, детектива Райта и лейтенанта Нельсона было почти одновременным.
Полицейские с довольными физиономиями, словно они заранее знали о своём успехе, заняли отведённые им места.
Судья, высокий человек лет пятидесяти пяти, спешно проследовал в кресло и с безразличным чиновничьим видом принялся перелистывать переданную ему секретарём папку. Он то и дело пожёвывал тонкими, почти невидимыми губами, и от этого шевелились его седые бакенбарды, какие в прежние времена носили голландские моряки и русские швейцары в дворянских собраниях. Наконец он изрёк:
– Свидетелей прошу покинуть залу. Ожидайте. Вас вызовут.
Оказавшись в коридоре, Баркли спросил:
– Как думаете, мистер Ардашев, удастся ли нам освободить Лилли?
– Всё зависит от того, что отыскал детектив Райт, проведя обыск в её квартире, и какова будет предложенная сумма залога.
Банкир опустил глаза.
Клим Пантелеевич приблизился к двери и прислушался, пытаясь понять, что происходит в судебном заседании.
Судя по доносившимся репликам, судья зачитывал ходатайство полицейских об избрании в отношении обвиняемой меры пресечения в виде заключения под стражу. Затем слово предоставили адвокату, который камня на камне не оставил на доводах обвинения, связанных с обнаружением маникюрных ножниц в чемодане мисс Флетчер.
Послышались шаги, и Клим Пантелеевич отпрянул от двери. Судья вызвал свидетелей. Первым допросили мистера Баркли, потом Войту. Оба уселись на стулья, превратившись в зрителей. Последним пригласили Ардашева.
После установления личности свидетеля и клятвы на Библии говорить правду и только правду адвокат Пальмер обратился к частному детективу с вопросами, которые повторяли доводы Ардашева о невиновности мисс Флетчер, сказанные ранее лейтенанту Нельсону.
Судья не вмешивался. Когда допрос Клима Пантелеевича закончился, частный детектив занял место среди публики. И вновь детективу Райту предоставили слово.
– Ваша честь, – начал он, – всего несколько часов назад мною был проведён обыск на квартире обвиняемой и в её присутствии.
– Но суд не давал вам права проводить обыск, – перебил полицейского судья. – У вас не было ордера.
– Поскольку мисс Флетчер обвиняется в тяжком преступлении, а задержка с обыском могла повлечь утрату важных доказательств, мною, с уведомлением прокурора, было принято решение о проведении этого неотложного следственного действия.
– И что же вы там нашли?
– Среди почтовой корреспонденции, которую почтальон бросил в прорезь входной двери, нам попалась квитанция на получение бандероли. И мы провели её выемку. Оказалось, что мисс Флетчер заказала получение десяти пачек того самого яда, которым был отравлен Алан Перкинс, с надписью: «От вредителей. Порошок из калифорнийских цветов, предназначенный для истребления насекомых (яд)». У нас имеется соответствующая квитанция об оплате этого отправления. В ней указана мисс Лилли Флетчер, а также адрес доставки – почтовое отделение по адресу проживания. Позвольте мне продемонстрировать суду эти вещественные доказательства.
– Прошу, – кивнул слуга Фемиды.
Детектив Райт положил перед судьёй картонную коробку и несколько бумажек.
– Это всё?
– Да, ваша честь.
– Тогда у меня вопрос к обвиняемой, – вымолвил судья. – Вы заказывали по почте это ядовитое снадобье?
– Нет, – произнесла Лилли.
– Вы оплачивал эту покупку?
– Нет.
– Но как вы можете объяснить, что именно на ваше имя пришла эта бандероль?
– Я полагаю, что злоумышленник, пытавшийся отравить мистера Баркли, убивший Алана Перкинса и Эдгара Сноу, задумал обвинить меня в своих преступлениях и именно поэтому он заказал на мой адрес и оплатил этот яд.
– Ясно, – судья стукнул деревянным молотком. – Переходим к прениям. Слово предоставляется стороне обвинения.
Прокурор – человек, чьё лицо при встрече вряд ли бы запомнилось прохожему, потому как внешности он был самой что ни на есть обычной, разве что покашливал часто и, точно крот, щурился на солнечный свет, – поднялся и сонным голосом затараторил:
– Ходатайство детектива Джеймса Райта о выдаче приказа о заключении под стражу обвиняемой мисс Лилли Флетчер считаю законным, обоснованным и подлежащим удовлетворению. Обращаю внимание суда на то, что у полиции есть все
