Первые уроки (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева

— …А у этой налёт на левом заднем копыте.

— … А эта слишком равнодушна. Нормальное животное, молодое и здоровое, чаще всего любопытно и тянется к окружающим.

— Высоковата. Чуть бы ниже… Не спорьте, донна, у меня хороший глазомер, и сопоставить рост всадницы и лошади я могу. Эта кобыла в спине на ладонь выше, чем Арабелла донны Софьи. А донна не любит приспосабливаться, предпочитая иметь дело с привычными параметрами.

Вот кому совершенно наплевать на его критику, так это Элизабет. Она безмятежно улыбается, любуясь грациозными скакунами, в которых, на мой дилетантский взгляд, ни капли недостатков, но поди ж ты… Ласково кивает почтительно кланяющимся барышникам, а они здесь все как на подбор, плечисты, картинно красивы, будто их нарочно подбирали, товар облагородить ещё больше. И, кстати, они не обидчивы. Впрочем, Бастиан озвучивает претензии вполне корректно и поводов для скандалов не оставляет. Вот только я, кажется, уже измучилась и сама не рада затеянной авантюре. Да и… природа даёт о себе знать всё сильнее. Уединиться бы где-нибудь в особом домике, которые обустроены по периметру ярмарки; но не сейчас же?

— Послушайте, дон Бастиан, — вдруг говорит Элли. — А мы обязательно должны выбрать лошадь? В смысле… э-э… кобылу? Не жеребца?

И вот мы, все трое, глядим во все глаза на тонконогого жгуче-чёрного красавца, с волнистой гривой и не менее великолепным хвостом, с лоснящейся кожей, под которой перекатываются мускулы. Умные глаза косят насмешливо и озорно: вот-вот подмигнёт, шельмец!

Что-то знакомое проглядывает в его огненном взгляде, в силуэте, исполненном изящества и в то же время мощи. До памятного мне Васютиного Чёрта он, конечно, массой не дотягивает; но, чувствуется, порода та же, разве что этот экземпляр более аристократичен, что ли…

И, кстати, не одни мы тут такие умные и понимающие толк в красоте. Торг за прекрасное создание уже ведётся, и нешуточный.

Наш консультант, наконец, отмирает.

— Но… так принято, донны. Традиции. Женщинам для выездов — кобылки, они мягче характером и покладистее… хм. Как правило. Мужчинам — особи мужского пола…

Вспомнив, как багровел Васюта, когда я по незнанию воинских традиций позорно называла его Чёрта лошадью, а не конём, я едва не застонала от смеха. Но мужественно справилась с собой.

— Так ведь донна Софья не стандартная жеманная донна, Бастиан. — Хвала местным богам, удержалась и не ляпнула: «Не то, что Мирабель!» — Как-то краем уха я слышала, что её Арабелла — лошадка как раз не из смирных, хоть и весьма почтенного возраста. А вот этот красавчик… я уверена, рождён для донны Софьи. По её крутому характеру.

— Да как вы себе это представляете, донна?

Я представила. В деталях.

— Красиво. Уздечка с серебром, серебряные подковы, грива в косичках, хвост по ветру развевается… А на бабуш… донне Софье не неудобная амазонка, в которой ходить невозможно, потому что приходится всё время подол подбирать, а настоящий доспех вроде вашего, и лёгкий шлем с чёрным с серебром плюмажем. Как на одной из наших императриц. О, Бастиан, мы забыли о седле! Разумеется, тут нужно только мужское!

Кажется, рыцарь содрогнулся.

— Это прелестно! — восхищается Элли, не замечая испарины на его лбу. — А я-то думала, для чего у бабуш… у донны Софьи в гардеробной на одном из манекенов облегчённый рыцарский доспех? Ива, ты тоже его вспомнила, да? Ты гений! Ей давно пора встряхнуться. Может, съездит, наконец, на родину, в свою горную деревушку, куда только тропы ведут, и нет ни одной дороги?

Наш Тёмный рыцарь что-то невразумительно шипит сквозь зубы. Но уже через секунду отвечает вежливо:

— Как скажете, донны.

И, чуть повернув голову и повысив голос, бросает:

— Триста пятьдесят!

Не сразу, но я понимаю, что мы включились в торг.

…Через каких-то полчаса всё закончено. Бастиан, измученный неожиданной ломкой шаблонов, всё же до конца выполняет свой долг, устроив купленному жеребцу испытания; своеобразный тест-драйв. Пока он гарцует в специальном кругу-манеже, обустроенном для этих целей неподалёку, толпа несостоявшихся покупателей и сочувствующих зевак перемещается туда же, превращаясь в зрителей, и восторженными криками выражает своё одобрение. Ни обид, ни камня за пазухой: и поторговались, и удовольствие получили, и деньги целы. Лишь один немолодой дон не следует за остальными, а стоит у опустевшей коновязи и поглядывает на нас угрюмо, словно оценивающе.

Не люблю подобные взгляды. Если есть, что сказать — скажи сразу. Поэтому выразительно приподнимаю бровь:

— Мы чем-то обидели дона? Но разве здесь не честный торг?

Возможно, и обидели. И принизили. Он давал цену в семьсот пятьдесят монет, Бастиан перебил её тысячей, окончательно. А некоторые доны очень чувствительны, если им перейти дорогу.

Тем не менее, он отвешивает нам с Элли вежливый поклон.

— Что вы, донна. Всего лишь досадую, что этакий красавец — да не на моих конюшнях. Простите мою несдержанность, донны.

И кланяется ещё ниже, старательно опуская глаза. Элизабет приседает в реверансе — как я понимаю, совершенно автоматически, как хорошо воспитанная донна. Мне подобных привычек не прививали, поэтому я ограничиваюсь величественным кивком.

Вроде бы всё, инцидент, как говорят, исчерпан. Но какая-то царапина на душе остаётся. Впрочем, поломать над ней голову мне не дают.

— Здрава будь, обережница, — говорит за спиной знакомый надтреснутый голос. — Как это тебя к нам занесло? Видать, судьба…

Глава 8

Нет ничего удивительного, что старец Симеон расхаживает по ярмарке русичей. В конце концов, надо же поддержать земляков, впервые приехавших в незнакомый мир! Поселение в Тардисбурге — не в счёт, этот кусок Ново-Китежского княжества был когда-то утащен Игроком сюда лишь для того, чтобы разбавить свои армии северными варварами. Перетянуть-то он их перетянул — с домами, подворьями, семьями, скотиной… всем, что в ту злополучную полночь угодило в украденный сектор. А вот возможности вернуться не оставил. Для молодого демиурга, ошалевшего от собственного могущества, люди считались игровыми фигурками, не более. Потому-то долгих полтора десятка лет маленькая колония русичей тосковала по родине, не надеясь уже увидеть близких.

А несколько месяцев назад мы с Рориком как-то умудрились соорудить портал в Ново-Китеж. Угораздило нас, однако.

Мой напарник, перестаравшись по неопытности, отделался ожогами и неделей лечения в паладиновском госпитале. Из меня же новый портал вытянул напрочь (как тогда думали) обережный дар, который и сам по себе не отличался мощностью, и на связь с иными мирами рассчитан не был. Но позже, вернувшись от Мораны, я с удивлением обнаружила, что способности вернулись, мало того: заметно возросли. Как объяснил Мага, смерть с