Первые уроки (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оппозицию Васюта быстро и жёстко рассредоточил по самым отдалённым углам страны. Нашёл, кем заменить: как-никак в избытке привёл с собой верных соратников, да не лежавших на печи пятнадцать лет в чужом мире, а закалённых в боях со всякой нечистью. С таким окружением не шути.
Одно слово — Князь.
— Поэтому, раз уж так сложилось, — продолжает Любава, — войны не хочу. Но только и ты поводов не давай.
Одно слово — Княгиня.
Элизабет, притихшая, как мышка, вдруг улыбается, но и в этот раз отмалчивается, наслаждаясь зелёным чаем с жасмином, который я на нюх не выношу, а она, видите ли, по нему просто обмирает. Сладкого никому уже не хочется, пирожные нами почти не тронуты, зато в ожидании чая в охотку распит кувшин морса. Жарко.
…А в Тардисбурге сейчас зима. Скоро, должно быть, ударят морозы. Удивительная разница климатов, хоть расстояние между локациями небольшое. Горные хребты, изогнувшись серпом, прекрасно заслоняют побережье от холодных северных ветров.
Здесь, в Террасе — мягкий осенний день, с золотистой листвой старых гранатов на тротуарах, с веточками поздних роз, мелких, душистых, в вазах полупустого прибрежного кафе. Синее небо, синее море, шумящая всего в квартале отсюда ярмарка… Где-то неподалёку, чувствую, расположилось наше сопровождение. Люди Любавы такими маскировочными навыками, как Тёмные рыцари, не обладают, но рассредоточились по периметру так, что и глаза не мозолят, и всё у них под контролем.
Симеона, кстати, не видно. Сделал своё чёрное дело, свёл нас с Любавой и благополучно пропал.
О чём мы там?
— Поводов? — повторяю вслух. Скептически приподнимаю бровь и ловлю себя на том, что, кажется, невольно копирую своего некроманта. Типичная его мимика.
— Любава, если ты не в курсе, то знай: вообще-то я замужем. И именно с моим нынешним мужем хочу прожить долго и счастливо; другие мне ни к чему. Уж что случилось у нас с Васютой, то случилось, вины за собой, тогдашней, я не вижу. Как и за Василием. Мы оба считали себя свободными, ни с кем не связанными. Он — уже не надеялся домой вернуться, я же вообще не помнила своего мужчину, потому что под проклятьем была…
— Как это? — прерывает она недоверчиво.
— Да так. Блок на памяти был поставлен, хороший такой, качественный. Я ведь даже не помнила, от кого однажды дочек родила. А потом, когда его самого тут, в Гайе впервые увидела — не узнала. Шарахалась от него.
Невольно задумываюсь. Да-а, много дел было наворочено, и не мной одной… Ох и постаралась затейница Макошь, переплетая судьбы, и не только наши с Магой! Удивительный получился узор. Затейливый.
— В общем, много чего случилось, прежде чем мы поняли, что действительно нужны друг другу. Доказывать ничего не собираюсь, просто знай, что мне, кроме моего Маркоса, никто не нужен. Мы, видишь ли, так много недодали друг другу за пятнадцать лет, что нам ещё долго навёрстывать.
Элизабет прячет улыбку в блюдце с чаем. Я научила её переливать слишком горячий напиток в блюдечко, и теперь, к превеликому изумлению княгини, она чаёвничает совершенно по-нашему, да ещё вприкуску с колотым сахаром. Благо, в это кафе мы заглядываем частенько, хозяин уже изучил наши вкусы.
Щёки Любавы внезапно алеют от понимания. Глаза блестят, как у девчонки. Ага, подтекст последней фразы раскусила! Похоже, и у неё к обретённому супругу счётец на недополученное предъявлен немалый, кто бы сомневался!
— Да уж, к тому времени, как они расплатятся, новые долги нарастут, — бормочет она с плохо скрываемым удовольствием и тянется, наконец, к своему блюдцу.
Вот и славно.
Но тут же лёгкий, почти невесомый толчок в животе напоминает об обстоятельстве щекотливого свойства. И сразу отбивает охоту шутить.
— В чужую семью лезть не буду, — говорю твёрдо. — Что было — то прошло. Вот только от этого «было», ты уж извини за прямоту, у меня хорошая память осталась, а скоро она совсем видимой станет, ножками затопочет и ручками замашет. И муж мой, сразу скажу, об этих будущих детях уже, как о своих, думает. Но если твой князь, — намеренно подчёркиваю: «Твой!» — захочет с детьми встретиться, научить их чему-то, да просто повидаться — я… мы с Магой возражать не будем. Но уж и ты не препятствуй. Отец есть отец.
Любава поджимает губы. Глядит в чашку.
— Его право. Да и дети страдать не должны.
— И мы не должны, — вдруг мягко встревает Элли. — Ну что вы, в самом деле, обе вот-вот закипите? Ведь всё хорошо, у каждого свой мужчина, её собственный, любимый; и никто ни у кого мужа не отбирает. А здесь, на ярмарке, мы оказались по своим делам, и ни с кем за твоей спиной встретиться не собрались. Это я уговорила Иву поехать. А про то, что сюда русичи приехали, мы даже не догадывались. И знаете, что я вам скажу, дорогие дамы? Очень хорошо, что вы, наконец, познакомились, поговорили и всё меж собой выяснили. Теперь никто не будет ворочаться по ночам и надумывать себе неизвестно что!
— Откуда ты знаешь? — начинаем мы с Любавой в один голос. И сконфуженно замолкаем, глядя друг на друга. Элли начинает неудержимо хихикать. Через пару секунд мы все срываемся на смех.
В общем, Элли права. Хорошо, что мы с Любавой встретились. Потому что, несмотря на очевидность некоторых вещей, всё-таки лучше их обсудить.
***
— Вы так похожи, — задумчиво говорит Элли, взвешивая на руке камушек, выбранный из гальки. — Удивительно похожи. Причём не только внешне. Я знаю тебя не так уж долго, хоть порой и кажется, что всю жизнь; и могу представить, как бы ты ответила на тот или иной вопрос, как поступила бы… Нет, это не предсказуемость, просто ты стала для меня по-настоящему близким человеком, а близких всегда чувствуешь. Знаешь, что они рядом, или ощущаешь, когда им плохо, например. Я сейчас смотрела на Любаву — и понимала, что именно она скажет, с какой интонацией…
Мне бы возразить, из чистого упрямства, но я молчу. Нагнувшись, подбираю подходящий для «блинчиков»
