Интриги королевского двора - Галина Гончарова

— Девочкам?

— Ваше величество, я передаю ее слова. Графиня сказала, что ищет не милости, но справедливости. А девочкам надо дарить подарки. Она обожает детей, а падчерица обожает графиню…

— Миранда Кэтрин в порядке?

— Более чем, ваше величество. Счастливее ребенка я не видел. Графиня заботится о ней, обучает, воспитывает, но при этом балует и любит.

— У нее получается это совмещать?

— Это очень талантливая молодая женщина, ваше величество. Я с нетерпением жду, когда смогу рассказать вам о ней подробно.

— Ганц, ты меня интригуешь…

Эдоард улыбался. Как любой отец, он рад был видеть дочерей счастливыми. А сейчас они были именно такими.

— Девочки, полагаю, вы можете идти вместе со своими игрушками?

Принцессы послушно выполнили придворные поклоны — и скрылись вместе со свитой из придворных дам. А ведь были еще подарки для Алисии Иртон и для Амалии Ивельен.

И если Амалии при дворе не было, то Алисия — Ганц не сомневался, откроет свой подарок сейчас же.

И тоже не останется разочарована.

Алисия Иртон скользнула в свои покои. Двое слуг шли за ней. Она ушла тихо, пока все были заняты шалями, кружевными поясами и чудо-зеркалами. Ей не хотелось распаковать подарок прилюдно. Ведь если он окажется роскошнее того, что послано принцессам или даже вровень с ними — это будет оскорблением. Пусть незначительным, но…

Ее невестка неплохо начала. Не надо это портить. Даже пустяком.

Алисия скользнула пальцами по крышке сундучка.

Приоткрыла.

Коротенькая записка. Даже не письмо, нет. Просто записка.

'В знак признательности и искренней симпатии. Лилиан Иртон.'

Признательности? Симпатии?

Алисия пожала плечами. И принялась разворачивать подарки.

А спустя пятнадцать минут признала, что ее невестка неглупа.

Сундучок выпустил из своих недр шаль. Кружевную, невероятно тонкую, но явно — шаль. Алисия удовлетворенно кивнула. Действительно, тяжелые украшения на голову ей ни к чему, не тот возраст, а холода иногда мучают. Это же чудо, словно сплетенное из морской пены, было достаточно теплым.

Алисия не могла знать, что Лиля долго копалась, пока не отобрала самую тонкую шерстяную нить. Переплела ее с шелковой голубой из своих запасов — и выбрала простенький узор — сетку. Но достаточно плотную и с красивым геометрическим узором. Вставки из янтаря в этот раз не делались. Ни к чему.

Не те цвета.

Зато кружево было украшено вырезами и бахромой по краю.

Таким же был и пояс в тон. Только более широким, чем у принцесс.

Веер был достаточно скромным, но расписан со вкусом. В универсальных серебристых тонах. Не миновало Алисию и зеркало. Только чуть поменьше.

Женщина собиралась уже отложить сундучок, но увидела, что из-под красного бархата дна выглядывает что-то белое.

Осторожно потянула ногтями.

И красное отошло в сторону.

Алисия только усмехнулась.

М-да, а невестка совсем не дура.

На людях она бы этого не достала. А вот сейчас…

Подарок был просто неприлично дорогим. Тяжелые серьги, колье, брошь, браслет и кольцо с янтарем.

Простеньким. Разница была в цветах.

Медовый, алый, белый. Три цвета переплетались в украшениях, делая их королевским подарком.

'Старая гадюка' примерила их. Усмехнулась. Осторожно опустила в шкатулку.

Она обязательно наденет украшения. На бал. Но не сразу, вовсе не сразу…

И внимательно приглядится к невестке. Его величество был прав. Лилиан Иртон заслуживает самого пристального внимания.

Эдоард смотрел на Ганца. Обычно он начал бы с доклада. Но…. Лилиан Иртон крепко раздразнила и его любопытство. И ему хотелось узнать, что же графиня припасла для короля. Человека, от которого зависит ее благополучие, да и сама жизнь. Поэтому он кивнул Ганцу.

— что ж, открывай…

Доклад можно и чуть позже послушать. Не сбежит.

Ганц поклонился.

— Ваше величество, с вашего позволения…

И склонился над замком сундука.

Спустя пять минут король подумал, что Лилиан Иртон определенно умна.

Кружево было преподнесено и ему.

Кружевной воротник и манжеты. Белые, с золотой нитью, они были обильно украшены янтарем. И производили впечатление.

Эдоард подумал, что обязательно станет это носить.

А там, глядишь, и в моду войдет. Так что графиня Иртон приобретет себе союзников задолго до приезда.

Это кружево Лиля вообще плела сама. Коклюшки — сложно?

Да. Для тех, кто не умеет с ними работать — это адские муки. Но если руки привыкли — они уже никогда не потеряют навыка. Сплести, перевить, опять сплести — и так до тех пор, пока не кончится нить. Вплести бусины. И четко следовать узору.

Сложнее всего было с иголками, но Лиля приловчилась использовать вместо них рыбьи кости — и дело пошло.

— Это плела графиня?

— Да. Я сам видел. И просила принять, как знак уважения.

Король усмехнулся.

Уважения!

Да она на этом кружеве прорву денег заработает. А этот подарок… намек он понял. Лилиан была готова делиться в обмен на покровительство.

— Графиня талантлива. Безусловно.

Ганц с поклоном извлек из сундука деревянную коробку.

— Ваше величество, графиня надеется, что эта игра заслужит хотя бы проблеск внимания с вашей стороны.

— Игра?

— Вы разрешите показать, ваше величество?

Ганц положил коробку на стол. Его величество мимоходом оценил ее. Дуб. Дорогой, темный, полированное дерево…

Поверхность украшена выжженными узорами в стиле ханганов. И короткая надпись.

— На…р…ды?

— Так называется эта игра, ваше величество.

Ганц откинул крючок сбоку коробки. Достал оттуда две коробочки поменьше. И открыл одну.

Эдоард невольно покачал головой.

Кружки.

Из белого янтаря. И из красного. Ровно пятнадцать.

— На всякий случай есть запасные — Ганц продемонстрировал еще один такой же набор фишек.

И два кубика. Из того же дуба. Каждый с шестью гранями.

— Вы позволите, ваше величество?

Эдоард кивнул. Ему было откровенно любопытно. По-детски любопытно. Впервые за долгое время. И он собирался получить максимум удовольствия от подарка.

Ганц сноровисто расставил фишки и принялся объяснять правила. Показал пергамент, на котором они были записаны.

Эдоард кивнул.

И игра началась.

Первую партию Эдоард выиграл, потому что был королем. Ганц поддавался — и он это видел.

Вторую — уже почти самостоятельно.

Третья партия стала настоящей битвой. Но Эдоард таки запер две фишки противника и довольно улыбнулся.