Большие надежды (без указания переводчика) - Чарльз Диккенс

Джо не принималъ участія въ преніяхъ моихъ доброжелателей, хотя они часто относились къ нему и даже нападали на него за то, что мистрисъ Гарджери была убѣждена, что онъ не сочувствуетъ удаленію моему съ кузницы, когда я уже въ лѣтахъ поступить къ нему въ ученье. Бѣдный Джо сидитъ, бывало, передъ огнемъ, да сгребаетъ ломомъ золу съ рѣшетки камина; но сестра моя и этотъ невинный поступокъ принимала за выраженіе явнаго сопротивленія ея планамъ, бросалась на мужа, отнимала у него ломъ и, тряхнувъ имъ, клала на мѣсто. Каждое преніе оканчивалось самымъ обиднымъ для меня образомъ. Вдругъ, безъ всякаго видимаго порода, сестра моя зѣвнетъ и, будто случайно замѣтивъ мое присутствіе, неожиданно накинется на меня: «Ну, надоѣлъ ты намъ! Убирайся себѣ-спать; довольно ты намъ испортилъ крови, будетъ съ насъ на одинъ вечеръ!» Кто бы сказалъ, что я ихъ просилъ надоѣдать мнѣ до смерти своими бреднями?

Подобныя пренія прекратились бы нескоро, ибо, какъ видно, нравились самозванцамъ-опекунамъ моимъ, еслибъ, разъ гуляя, опершись на мое плечо, миссъ Гавишамъ не замѣтила мнѣ вдругъ съ неудовольствіемъ:

— Ты очень подросъ, Пипъ!

Я почелъ самымъ благоразумномъ выразить глубокомысленнымъ взглядомъ, что это обстоятельство могло произойти отъ причинъ, совершенно отъ меня независящихъ.

На этотъ разъ она ничего болѣе не сказала, но только вдругъ остановилась и взглянула на невя; потомъ опять остановилась и снова взглянула, и послѣ того казалась не въ духѣ. На слѣдующій разъ, когда катанье ваше кончилось и я подкатилъ ее къ уборному столику, она задержала меня нетерпѣливымъ движеніемъ пальцевъ.

— Повтори-ка мнѣ имя твоего кузнеца.

— Джо Гарджери, сударыня.

— Тотъ самый, къ кому тебя хотятъ отдавать въ ученье?

— Такъ точно, миссъ Гавишамъ.

— Тебѣ лучше бы сразу поступить въ ученье. Согласился ли бы Гарджери придти сюда съ тобою и принести твой контрактъ — какъ ты думаешь?

Я объяснилъ, что онъ, вѣроятно, почтетъ это за особую для себя честь.

— Такъ пускай же приходитъ.

— Когда прикажете, миссъ Гавишамъ?

— Ну, вотъ опять! Я никакого времени знать не хочу. Пусть приходитъ поскорѣе, и ты съ нимъ.

Когда я вечеромъ возвратился и передалъ Джо желаніе миссъ Гавишамъ, сестра моя расходилась пуще прежняго и сдѣлала намъ сцену, какой я еще не видывалъ. Она спрашивала меня и Джо, за что мы ее принимаемъ — за подстилку, что топчутъ подъ ногами? И какъ мы смѣемъ такъ обращаться съ нею? И съ кѣмъ же ей, по-нашему, прилично водиться, если мы гнушаемся взять ее съ собою къ миссъ Гавишамъ? Истощивъ цѣлый потокъ подобныхъ допросовъ, она бросила въ Джо подсвѣчникомъ, громко зарыдала и, схвативъ щетку, начала съ неистовствомъ чистить комнату. Недовольная чисткою въ сухую, она взялась за ведро и помело, и безъ церемоніи вымела насъ на дворъ, такъ-что намъ пришлось зябнуть на заднемъ дворѣ.

Было десять часовъ, когда мы, наконецъ, осмѣлились прокрасться въ домъ. Тогда сестра спросила Джо, зачѣмъ онъ лучше не женился прямо на черной невольницѣ, которая бы на него день и ночь работала? Бѣдный Джо ничего не отвѣчалъ и разглаживалъ бакенбарды свои, глядя на меня съ такимъ обиженнымъ видомъ, какъ-будто онъ въ-самомъ-дѣлѣ въ эту минуту жалѣлъ объ этомъ промахѣ.

XIII

На слѣдующій день мнѣ было крайне-грустно видѣть, какъ Дко облачался въ свое праздничное платье, чтобъ идти со мною къ миссъ Гавишамъ. Но онъ считалъ свою парадную форму необходимою въ подобномъ случаѣ, и мнѣ некстати было разубѣждать его, хотя дѣйствительно будничный нарядъ гораздо-болѣе шелъ ему къ лицу — шелъ болѣе некстати, что бѣдный Джо рѣшился на подобный подвигъ единственно ради меня. Ради меня онъ напялилъ платье, которое видимо стѣсняло его, ради меня выпустилъ воротникъ рубашки такъ высоко, что волосы у него на затылкѣ поднялись и стояли, будто султанъ.

За завтракомъ сестра моя объявила, что намѣрена идти съ нами въ городъ съ тѣмъ, чтобъ мы ее оставили у дяди Пёмбельчука, пока сами будемъ «толковать съ важными барынями», а потомъ зашли бы за нею. Джо, казалось, не ожидалъ ничего хорошаго отъ подобнаго намѣренія жены. Кузница была заперта въ тотъ день, и Джо — какъ онъ всегда дѣлалъ въ рѣдкихъ случаяхъ своего отсутствія — начертилъ меломъ на двери — нѣту, и рядомъ что-то въ родѣ стрѣлы, указывавшей, вѣроятно, въ какую сторону онъ направился.

Мы поплелись въ городъ. Сестра, разумѣется, шла впереди; она несла съ собою плоскую, плетеную корзинку, съ виду похожую на государственную печать Англіи, и, несмотря на совершенно-ясную погоду, еще пару галошъ, запасную шаль и зонтикъ. Я до-сихъ-поръ не могу хорошо понять, наложила ли сестра на себя эту ношу въ видѣ особой эпитиміи, или же тащила съ собою столько добра единственно для внушенія должнаго къ себѣ уваженія. Это, вѣроятнѣе всего, была выставка напоказъ своихъ аттрибутовъ: такъ точно на сценѣ какая-нибудь Клеопатра выказываетъ свое достоинство и званіе пышною свитою и обстановкою.

Когда мы поровнялись съ домомъ Пёмбельчука, сестра оставила насъ и вошла къ дядѣ. Было около полудня, и потому мы съ Джо немедленно направились въ миссъ Гавишамъ. Эстелла, по обыкновенію, отворила намъ калитку. Джо съ той минуты, какъ увидѣлъ ее, почтительно снялъ шляпу и держалъ ее на отвѣсѣ обѣими руками, считая необходимымъ оказывать уваженіе даже какой-нибудь долѣ золотника.

Эстелла, повидимому, не обратила на насъ особаго вниманія, а прямо пошла впередъ по хорошо-знакомой мнѣ дорогѣ. Я слѣдовалъ за нею, а за мною шелъ Джо. Обернувшись назадъ въ длинномъ корридорѣ, я взглянулъ на Джо; онъ попрежнему держалъ шляпу на отвѣсѣ и дѣлалъ огромные шаги на цыпочкахъ, стараясь не касаться пола.

Эстелла попросила насъ обоихъ войдти; я схватилъ Джо за полу кафтана и такимъ образомъ ввелъ его въ присутствіе миссъ Гавишамъ. Она сидѣла за уборнымъ столикомъ, но тотчасъ же къ намъ обернулась.

— А! Вы мужъ сестры этого мальчика? спросила она у Джо.

Я не могъ себѣ представить, чтобъ добрый старый Джо могъ до того измѣниться, чтобъ походить не на себя, а на какую-то небывалую птицу. Онъ стоялъ молча, съ взъерошеннымъ султаномъ на головѣ и раскрытымъ ртомъ, будто готовясь кого-то проглотить.

— Вы мужъ сестры этого мальчика? повторила миссъ Гавишамъ.

Къ крайней моей досадѣ, въ-теченіе всего разговора Джо постоянно относился во мнѣ, и ни разу не обращался прямо къ миссъ Гавишамъ.

— Безъ-сомнѣнія, Пипъ, замѣтилъ Джо голосомъ, который выражалъ въ то же время большую силу убѣжденія и необыкновенную вѣжливость: — я сватался и женился на вашей сестрѣ, будучи въ то время, съ вашего позволенія, холостякомъ.

— Хорошо! сказала миссъ Гавишамъ. — И вы вскормили ребенка, съ тѣмъ, чтобъ взять его въ себѣ въ ученики, когда онъ подростетъ — не такъ ли, мистеръ Гарджери?

— Вы знаете, Пипъ, косвенно отвѣчалъ Джо: — что мы съ вами всегда были добрые друзья и расчитывали промежь себя на это дѣло, какъ на облегченіе своей участи. Но еслибъ вамъ, Пипъ, что-нибудь не нравилось въ ремеслѣ, хотя бы, напримѣръ, копотъ да сажа, которыхъ не оберешься, то, безъ-сомнѣнія, я васъ не сталъ бы приневоливать — неправда ли?

— Но въ самомъ ли дѣлѣ ремесло это нравится мальчику, сказала миссъ Гавишамъ:- и охотно ли идетъ онъ къ вамъ въ ученики?

— Вамъ хорошо извѣстно, Пипъ, возразилъ Джо, становясь все убѣдительнѣе и вѣжливѣе въ своихъ отвѣтахъ: — вамъ очень-хорошо извѣстно, что таково было постоянно ваше задушевное желаніе. Вѣдь, вы не имѣете ничего противъ нашего ремесла, и быть кузнецомъ было всегда самымъ задушевнымъ вашимъ желаніемъ?

Напрасно я старался объяснить ему знаками, чтобъ онъ обращался съ рѣчью не во мнѣ, а къ миссъ Гавишамъ. На всѣ мои пантомимы, онъ отвѣчалъ только усиленною вѣжливостью и убѣдительностью, не переставая относиться единственно во мнѣ.

— Принесли ли вы съ собой контрактъ мальчика? спросила миссъ Гавишамъ.

— Вы очень-хорошо знаете, Пипъ, отвѣчалъ Джо такимъ голосомъ, будто находилъ вопросъ безразсуднымъ: — вы сами видѣли, что я положилъ бумагу въ шляпу, значитъ, она со мню. Онъ вынулъ контрактъ и передалъ его все-таки не миссъ Гавишамъ, а мнѣ. Больно сознаться, но мнѣ стало стыдно за него, да, положительно стыдно, когда я замѣтилъ, какъ Эстелла плутовски улыбалась за кресломъ миссъ Гавишамъ. Я взялъ у него бумагу и передалъ ее старухѣ.

— Вы не ожидаете никакого вознагражденія за мальчика? сказала миссъ Гавишамъ, пробѣжавъ контрактъ.

— Джо! замѣтилъ я, видя, что онъ молчитъ: — зачѣмъ же ты не отвѣчаешь?

— Пипъ, отвѣчалъ онъ отрывисто, видимо-обиженный: — между нами подобный вопросъ кажется излишнимъ, на него не можетъ быть другаго отвѣта, кромѣ голаго — нѣтъ! Вы знаете, Пипъ, что другаго отвѣта я дать не могу, потому и предпочитаю молчать.

Миссъ Гавишамъ взглянула на него и какъ-будто сразу поняла, что онъ за человѣкъ, чего я никакъ не ожидалъ послѣ всѣхъ неловкостей бѣднаго Джо; потомъ она взяла маленькій мѣшокъ со стола и сказала: