Притворись моей женой - Айрин Лакс

Елисей обрадовано закивал, и уже совсем скоро мы стояли в СПА-центре. Шикарная обстановка, расслабляющая. Приятно находиться! Я сделал вид, что тоже желаю покачаться на волнах блаженства, и заказал себе массаж. И пока готовили комнату, прогревали камни и нагнетали какой-то высокопарный дух блаженства, я оглядывался по сторонам. И вдруг заметил, как за углом на мгновение проскользнула знакомая фигурка.

Разумеется, ни о каком массаже теперь и речи быть не могло. Да я и не за тем сюда пришёл. Я двинулся следом, встав поодаль. И заскрипел зубами от досады: Елисей не соврал. В комнате стоял мужчина-азиат. Мне тут же захотелось опрокинуть ему на голову горшок с горячим маслом и наподдать этим керамическим сосудом. Нет, я, конечно, понимаю, что это его работа. Но мало ли какое место у него ещё начнёт работать, когда он будет разминать Таньку?

Потому что у Таньки фигура такая, что даже у девяностолетнего старика усохший хрен нальётся кровью и воспрянет ото сна. Так что я двинулся следом и постучал по двери. Массажист прервался и изумлённо посмотрел на меня. Я поманил его рукой. На бейдже азиата было выведено загадочное Сомбун – звание, что ли? Может быть, он главный Сомбун среди всех прочих Сомбунов, но в комнате с Танькой ему явно нечего делать. Я в два счёта отправил массажиста прочь. Я грозно, но очень тихо заявил, что массаж моей супруге должна делать только женщина. Мол, обычаи у нас такие, и оскорблять честь моего рода чревато.

На счастье азиат не хотел оскорблять честь ничьего рода, откланялся и пообещал, что через пять минут приведёт самую опытную массажистку. Я царственным кивком отправил его прочь, а сам тихо вошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

Таня лежала на кушетке, подложив руки под голову. Обнажённая. Только попка прикрыта простыней. Но сдвинуть эту простыню – дело двух секунд. Таня даже не повернула голову на звук шагов, только расслабленно попросила по-английски:

– Начинай, Сомбун.

Прекрасно. Она уже знает имя этого бум-бума. Я смочил руки в керамической миске с разогретым маслом, растёр его между ладоней и подошёл к Тане. Сначала пробежался подушечками пальцев по всей спине, немного помял плечи и переключился на ноги. Я начал разминать стопу, поглаживая миниатюрные пальчики с нежно-розовым педикюром, огладил точёные икры и поднялся выше. Поднимались выше не только мои руки, которые уже вовсю разминали бёдра Тани, но и градус моего напряжения рос неуклонно.

Мои пальцы замерли буквально в нескольких сантиметрах от сокровенного местечка. Стоит только отдёрнуть простыню, чтобы посмотреть: а есть ли под ней трусики? Или эта бесстыдница под простынёй полностью обнажена? И пока я прикидывал в уме, как поступить, меня из раздумий вывел сомлевший, полный неги голос Тани. Английский в её устах звучал невероятно сексуально, но гораздо сексуальнее и бесстыжее была её просьба:

– Немного выше. Ещё… Ещё… Приласкай меня…

А потом Таня выпятила попку, соблазнительно задрав её кверху.

Чё? Со мной Танька, значит, отказалась заниматься сексом, а какого-то бум-бума просит приласкать её изнывающую киску? Ну, держись, Танька, я тебя сейчас так приласкаю! Самой главной мышцей.

Я неторопливо начал отодвигать простыню, позволяя ей скользнуть по упругим полушариям. Появились верёвочки стрингов. Таня в трусиках! Слава тебе, целомудренная!

Так, простыня откинута в сторону. Я не отказал себе в удовольствии и положил обе ладони на упругую попку, сжав ягодицы. Внезапно послышался смех. Я застыл на месте, а Таня проворно села на кушетке и нагнулась за простынёй, прикрывая ей грудь.

– Скажи мне, Власов, и долго ты ещё собирался корчить из себя тайского массажиста?

В глазах чайного цвета плясали озорные черти. Я сложил руки на груди и скептически спросил:

– Хочешь сказать, что ты меня сразу узнала?

– Конечно, – фыркнула Танька, – потому что у меня есть уши, и я всё прекрасно слышу.

– Да-да, ври больше! Я говорил с массажистом очень тихо, дверь был закрыта. Ты ничего не могла услышать!

– Дурачок! Кто тебе сказал, что я слышала, о чём ты говорил? Я просто услышала твои шаги. Ты очень характерно топаешь. Как медведь. Энергичный, подпрыгивающий медведь!

С одной стороны, было приятно услышать, что Танька узнала звук моих шагов. Романтично, знаете, ли. Но, с другой стороны, не очень-то в это верилось!

– И потом, Власов. Массажист из тебя никудышный, – посмеивалась надо мной Таня.

– Почему?

– В твоих прикосновениях слишком много интима и чувственности. Я узнала твои руки, – призналась Таня и внезапно стушевалась. Щёчки немного порозовели.

– А теперь убирайся отсюда, – гневно закончила Таня и закуталась в простыню, – я жду массажиста. А не тебя, лапающего меня при каждом удобном случае.

– И не мечтай! Массажиста ты не дождёшься! Только массажистку. И я буду сидеть рядом.

Таня изумлённо посмотрела на меня и нахмурилась:

– Ты головой не ударялся, Родион? Зачем тебе присутствовать?

– Мало ли какая массажистка тебе попадётся. Вдруг лесбиянка?

– Боишься, что даже лесбийские ласки для меня окажутся предпочтительнее твоих, Власов?

Таня окинула меня насмешливым взглядом с головы до ног.

– Сейчас дошутишься, Марьина Татьяна, по совместительству моя супруга. Пошути ещё разочек. А я тебя за это накажу. Отшлёпаю твою сладкую попку…

Нас прервал звук проворачивающейся вхолостую ручки на двери. Пришлось открыть. Как и обещал бум-бум, или как его звали на самом деле, пришла миниатюрная азиатка.

– Месье сказал, что массаж его супруге должны делать только женщины. Мы уважаем традиции и обычаи каждого клиента, – проворковала азиатка.

– Да, именно так. Только женщина и только в моём присутствии, – подтвердил я.

Кукольные брови азиатки поползли наверх.

– В нашей семье патриархальный уклад, – заявил я и указал рукой на Таню. – Приступайте, моя супруга сгорает от нетерпения.

– Я с тобой поквитаюсь за это. Ты испортил единственный день отдыха от тебя, Родион, – спокойно произнесла Таня, но легла на кушетку лицом вниз.

Я уселся на низкий пуфик и сказал Тане:

– Не беспокойся, Ласточка. Отдохнёшь от меня завтра.

И не давая спросить, с чего вдруг на неё свалилась такая внезапная