Серебряный змей в корнях сосны – 3 - Сора Наумова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты чего? – встревожился Мадока и пихнул Мацумото в плечо. – Хочешь, чтобы и он нас бросил?
– Я не собираюсь вас бросать, – успокоил Кента, краем глаза ловя реакцию Хизаши, но он, конечно, совсем не поменялся в лице. – Да и поздно уже.
– Поздно? – не понял Мадока.
– Поздно от тебя избавляться, – фыркнул Хизаши. – Надо было тебя еще тогда из пруда с кава-агако не вытаскивать.
– Мацумото, ну ты и…
– Свинья?
– Жабья морда!
Глаза Хизаши гневно расширились, и он воскликнул:
– Это у кого тут из нас жабья морда!
– Ни у кого, – вскинул руки Кента, пока от слов друзья не перешли к драке. – Хизаши-кун прав, мы должны уважать выбор Араты.
– Да я уважаю… – пробурчал Мадока. – Просто… грустно.
Поскольку он никогда не был тем, кто унывает даже в самые сложные времена, скорее уж бросается в бой, стало понятно, насколько он привязался к товарищу. Но теперь их трое, и это никак не должно повлиять на их решимость достичь целей. Кента бросил взгляд на Мацумото, но тот не заметил. Вот чьи цели занимали мысли Кенты с первой встречи, а в последние дни думать об этом он не переставал ни на миг. Ведь он видел.
Тело, наполовину змеиное, наполовину человеческое, покачивается на гибком длинном хвосте, покрытом серебряной с легким черным рисунком чешуей. Лицо с розовыми радужками глаз и темными точками бровей – вроде то же самое, но неуловимо другое. Прекрасное. Совершенное. Таким могло быть божество.
– Кента?
– А? – не услышал он, слишком глубоко задумавшись. – Ты что-то сказал, Джун?
– Ты в облаках витаешь с тех пор, как вы вернулись из той деревни, как ее там? Янаги вроде. Ты в порядке?
Кента просто не мог не оглянуться на Хизаши, ища в выражении его лица намек, что все это ему тогда не привиделось. Хотя точно знал – не привиделось. Когда хёсубэ[25], жаждущий стать акумой, начал тянуть из него силы, сознание помутилось, но не угасло, и то, что происходило потом, отпечаталось в памяти яркой картинкой.
Веер – драгоценное духовное оружие Хизаши – в обмен на то, чтобы Кента все забыл. Не слишком ли велика цена?
– А-а-а-а! – взвыл Мадока. – Я так больше не могу! Пойду потренируюсь.
И практически убежал, наверняка на площадку, где Сакурада до кровавых мозолей заставлял их упражняться с мечом. Кенте не особенно нравилось это занятие, но сейчас он готов был догнать Джуна, лишь бы хоть немного опустошить голову от давящих мыслей.
Мацумото безразлично пожал плечами и пошел дальше в сторону их павильона. И уже в паре шагов от него Кенту окликнули по имени. К нему спешил один из воспитанников нового набора, еще не перешедший в статус младшего ученика и не носивший цветов школы Дзисин. Кента помнил, сколько дел сваливали на воспитанников, потому не удивился, что этого мальчишку отправили к нему посыльным.
– Для вас письмо, – вежливо сообщил он и с поклоном вручил конверт. Чувствуя спиной заинтересованный взгляд Хизаши, Кента убрал послание в рукав, чтобы прочитать позже. Новая тревога поселилась в сердце. Ему писала только мама, но письма от нее перед уходом получил Сасаки, и в них не было ничего особенного, лишь вопросы о самочувствии и учебе да рассказы о мирной жизни в деревне. И вот еще одно, будто отправленное вдогонку предыдущим. Значит, что-то случилось.
– Все в порядке? – спросил Хизаши, и в голосе угадывалось столь редкое для него беспокойство.
– Д-да. Все хорошо, – солгал Кента и прошел мимо него в павильон, где сразу, отвернувшись, сел за стол. Можно было дождаться, пока сосед заснет или займется своими делами, но тревога оказалась сильнее, и он вытащил письмо и разложил перед собой.
А спустя несколько мгновений смял в комок.
– Куда ты?
– Не жди меня, – коротко бросил Кента, выбегая наружу. Несся так, что лицо обдавало ледяным ветром, но гораздо холоднее было в душе. Матушка написала всего пару слов, едва разборчиво, будто в спешке, и Кента сначала подумал, что ошибся, неверно прочитал. Слишком сложно поверить, что это и правда наконец произошло.
Он отправился прямиком к учителю Морикаве, и тот принял позднего визитера, хотя и запрещалось беспокоить учителей после ужина. Морикава же не только вышел навстречу Кенте, но и предложил войти в свой павильон, однако получил отказ.
– Так в чем дело, Куматани-кун? – спросил он. – Надеюсь, ты не решил нас покинуть?
– Нет! Но я прошу, – Кента перевел дух и продолжил: – прошу отпустить меня домой.
Лицо Морикавы посерьезнело.
– Я не один принимаю такие решения, но если расскажешь, что стряслось, мне будет проще убедить остальных.
Кента на миг задумался, стоит ли придумать оправдание или сказать как есть. И, решившись, выпалил:
– Отец вернулся!
* * *
Куматани Сугуру запомнился Кенте образами и звуками из детства, но они не могли заменить присутствие отца рядом, когда он был особенно необходим. Думая об этом, Кента старался не огорчаться, ведь он больше не нуждался в защите отца и его наставлениях. Но каждый раз, когда Морикава или другие учителя в школе хвалили Кенту за успехи, он представлял, как отец мог бы им гордиться. Маленьким, он часто спрашивал маму, где их папа, а с возрастом перестал, когда впервые заметил блеск слез в ее глазах и то, как она отводит потускневший взгляд. Кента даже думал, что отец просто умер, но знал – мама его все еще ждет.
Ждал и он.
И вот, когда мысли занимали совершенно иные заботы, отец вернулся домой. А Кенты там не было.
– Куда ты ходил? – спросил Мадока, едва Кента появился на пороге. Хизаши лишь лениво повернул голову, внешне не заинтересованный в его ответе. – Я успел только увидеть, как ты несешься сломя голову.
– Я уезжаю ненадолго, – сказал Кента и под двумя пристальными взглядами признался: – Может, надолго. Я еще не знаю.
– Тебе дали личное задание?! – взревел Джун. – Почему только тебе? Какое? Куда ты поедешь?
– Домой, вообще-то.
– Домо-о-ой? – поскучнел Мадока.
– Ничего, пусть едет, – отозвался из своего угла Хизаши. – Может, у тебя появится шанс хоть что-то сделать самостоятельно.
Кента облегченно улыбнулся. Друзья не собирались выяснять подробности, тем более он все равно не способен был их дать. Лишь раз он проговорился Мацумото, мол, будь отец с ними, гордился бы выбором сына, но тогда Хизаши ничем не дал понять, что думает по этому
