Импровизация - Мэри Портман

Почувствовав на себе пытливый взгляд Лиззи, Долли перестала пялиться на лестничную площадку и повернулась к подруге.

— Что?

Лиззи отвела взгляд, а затем снова уставилась на Долли.

— Если бы я тебя не знала, то решила бы, что не я одна скулю как брошенный щенок.

— Странно. Ты впервые призналась, что скулишь и чувствуешь себя брошенным щенком.

— Ты не ответила мой вопрос.

— На какой вопрос?

— Что у тебя с Алексом?

— Ничего особенного. — Долли пожала плечами. Лиззи все равно узнает. Не сейчас, так потом… Она подумала и решила взорвать свою бомбу: — Мы играли в жмурки, и он поцеловал меня. Потом мы стали партнерами по игре. И он переехал в нашу квартиру.

— Что? — взвизгнула Лиззи. К ним тут же повернулся десяток голов. Она схватила Долли за руку, притащила на кухню и надулась.

— Интересно, когда ты собиралась сообщить мне эту замечательную новость?

— Я не говорила, что она замечательная.

— Этого и не требуется. Я знаю, сколько будет дважды два.

— Сколько же?

Лиззи скрестила руки на груди и смерила подругу гневным взглядом.

— То, о чем ты умалчиваешь, договаривает твой вечерний наряд. Последняя рекомендация «Девичьего счастья». Уф… Глазам своим не верю.

Долли знала, что ей следовало надеть свой обычный вечерний наряд, состоявший из сабо и брюк «капри». Или ярко-розовой пижамы.

— Ну и что? Просто мне захотелось одеться попикантнее, вот и все.

— Слушай, кому ты морочишь голову? Одеться попикантнее? С какой стати? Раньше тебя можно было затащить в бутик только на аркане.

— Какой длины? — Долли не собиралась выслушивать ни нытье подруги, ни ее оскорбления.

Лиззи подбоченилась.

— Брось, Долли. Белье у тебя, может, и сексуальное, но все остальное… Ты носишь пижамы там, где подавляющее большинство людей носит джинсы, деловые костюмы и даже вечерние платья.

— Это самая нарядная вещь, которая у меня есть. А я надевала ее только один раз… — Долли перестала оправдываться и отбросила волосы. Что бы она ни лепетала, от Лиззи ей не спастись.

Так оно и вышло. Лиззи продолжила аналогию.

— Пижамы предназначены для сна. Вот почему большинство людей носит их только после наступления темноты. Когда ложатся в постель.

— Да, но большинство людей вынуждены ходить на работу. А мне повезло. Я работаю на дому.

— И Алекс тоже?

— Он по преимуществу работает в офисе.

— Я имела в виду не это.

— А что же?

Лиззи была готова лопнуть от досады.

— Ты носишь пижаму, когда он рядом? Или предпочитаешь что-нибудь более открытое?

— Например?

— Например, наряд из собственной кожи.

У Долли запылали уши.

— На что ты намекаешь?

— Ты спишь с ним? — выпалила Лиззи.

— Сплю с Алексом Кэррингтоном? Не смеши меня. — Она моется с ним в одном душе. Но не спит.

— Ладно. Не спишь. Ты занимаешься с ним любовью?

Набор уклончивых фраз у Долли был неисчерпаемым.

— Нет. Я стою в кухне и разговариваю с тобой.

— Ты занималась с ним любовью?

Долли слишком долго искала ответ. С того момента прошло тридцать шесть часов, а ее тело все еще покалывало. Тридцать шесть часов. Неужели так давно?

Казалось, что они, голые и мокрые, рухнули в постель лишь несколько минут назад, забыв про полотенца, вынутые Алексом из бельевого шкафа. Но трение и шелковые простыни быстро согрели и осушили их тела. Никто из них не сказал ни слова. Зато они дали волю рукам и губам.

Их второй акт в постели был таким же быстрым, страстным и безрассудным, как и первый — в душе. Неужели для Алекса время течет по-другому? А вдруг она перестаралась и отпугнула его своим пылом?

— Я знала это. Ты действительно спишь с ним. — Шепот Лиззи был достаточно громким, чтобы перекрыть карибскую музыку, звучавшую в гостиной.

Долли знаком велела ей говорить потише.

— Я не занимаюсь с ним любовью. Это было только один раз. Да и то случайно. Ничего подобного мы делать не собирались. И повторения не будет.

— Почему не будет?

— Что ты имеешь в виду? — Долли и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос.

— Не говори мне, что Алекс плох в постели. Женщина определяет это с первого взгляда. По походке.

— Нельзя сказать, что мы были в постели в полном смысле этого слова. — Она не собиралась делиться с подругой своими восторгами. — Это случилось в кабине душа. По крайней мере, в первый раз.

— Это сильно меняет дело. — Лиззи вытянула руки, изобразила две чаши и взвесила ответ Долли. — Сначала ты утверждаешь, что не спала с ним, а потом считаешь разы.

— Два раза, Лиззи. Два. — Долли подняла вверх два пальца. — Вот и все. Причем один за другим. Без перерыва.

Судя по выражению лица Лиззи, мужские возможности Алекса произвели на нее сильное впечатление.

— Неплохо. Когда?

— Не твое дело. Но… — Долли изучала лицо Лиззи. Там не было ни намека на осуждение. Только интерес лучшей подруги.

И ее же несносное любопытство.

— Но?.. — Лиззи поторопила ее и вопросом, и соответствующим жестом.

— Но… Ох, Лиззи! — Долли закрыла лицо руками. — Я никогда не испытывала ничего подобного.

Подруга вздохнула, покачала головой, полезла в холодильник, достала два стакана с напитками и передала один из них Долли.

— Майкл смешивает коктейли в другой комнате. Но это дело не терпит отлагательства. Выкладывай, иначе я умру от любопытства.

Долли сделала глоток, потом другой и перестала притворяться, что не нуждается в алкоголе для успокоения нервов. Их покалывало и жгло со вчерашнего утра. Стоило только вспомнить, как мощно и жадно Алекс вонзался в ее изнывавшее от желания тело.

Она поставила наполовину опустевший стакан на стойку и обеими ладонями уперлась в крышку.

— Лиззи, со мной такого еще не было. В смысле, с мужчинами. Так бывает только во сне. Как будто ты принимаешь душ с Мэлом Гибсоном или Ричардом Гиром.

Лиззи тоже основательно приложилась к своему стакану, а потом серьезно сказала:

— Долли, Алекс Кэррингтон — мужчина. Ничем не отличающийся от всех остальных. Правда, сам он может думать по-другому.

Еще неделю назад Долли согласилась бы с таким утверждением. Тем более что Алекс смотрел на нее сверху вниз. Она пыталась отвечать ему тем же и не видела ничего, кроме накрахмаленной рубашки и титула «эсквайр», стоявшего вслед за его фамилией.

Он всего лишь мужчина, а она всего лишь женщина.

— Нет. Лиззи. Он особенный. И во многих отношениях, имеющих для меня значение, лучше остальных. Можешь не качать головой. Я говорю не о постели.

— А о чем? — ничуть не смутившись, спросила Лиззи. — Да, он красив и потрясающе сексуален, но Майкл ему не уступит. И Джонни. И Пит. Здесь найдется дюжина красивых и сексуальных мужиков.

Долли не знала, сумеет ли она объяснить, что именно имеет в виду. И сомневалась, что это вообще нуждается в объяснениях.

— О’кей. Во-первых, он реагирует на мои шутки. Не смеется, но реагирует. И шутит в ответ.

— Ладно. Стало быть, он красивый, сексуальный и забавный.

— Не то что забавный. Он скорее сатирик, чем юморист. У него умный юмор. Сухой, невозмутимый и в то же время лукавый…

— Долли, до меня не доходит. Ты уже давно имеешь дело с мужчинами. Почему именно Алекс?

— А почему именно Майкл?

— Потому что у нас любовь с первого взгляда. А у вас с этим адвокатом не тот случай.

— Любовь? С Алексом? Если еще раз скажешь это слово, я тебя убью!

— Тогда объясни, о чем идет речь. Долли, что у тебя в башке? Скажу тебе честно… — Лиззи покачала головой. — Я думала о вас обоих. Долго думала. Особенно после того вечера, когда вы поцеловались.

— Не знаю. Я ничего не знаю. Не знаю, о чем я думаю, что делаю и что чувствую. Ничего! — Долли ссутулилась. Изнеможение, с которым она так долго боролась, вдруг дало о себе знать. — Я знаю только одно. Меня тянет к нему. И телом, и душой.

— Ты говорила, что он реагирует на твои шутки, но не смеется.

Долли кивнула.

— О’кей. А ты смеешься его шуткам?

— Что?

— Алекс Кэррингтон может рассмешить тебя?

Долли захлопала глазами и задумалась. Потом вытянула из-под стойки табуретку и села. Ее ошеломило не столько это открытие, сколько его последствия.

— Нет. Не может. А я этого даже не заметила…

— Пойми меня правильно. Я считаю, что более подходящего человека, чем ты, Алексу не найти. Но если он не может рассмешить тебя, в то время как ты больше всего на свете ценишь веселье… — Фраза осталась незаконченной.

— Лиззи, именно это и сбивает меня с толку. Мне с ним весело.

— Вся беда в том, что юморист из Алекса Кэррингтона никудышный. Женщины бросают мужчин, потому что те начинают казаться им смертельно скучными.

— Но Алекс не кажется мне скучным. Если только ты не хочешь сказать, что он скучный, как… — Долли ничего не могла с собой поделать. — Как буровая установка.